Глэд. Полдень над Майдманом - Олег Борисов Страница 62

В небольшой низинке, в густых зарослях высокой травы, медленно текла вода. Маленькая речка, больше похожая на перебравший воды ручей, поила живительной влагой окрестные земли. Уже несколько лет летом на ее берегах останавливались родственные племена. Вместе они пасли лошадей вдоль топких берегов, вместе ставили разномастные юрты.

И сегодня табун в три сотни голов медленно двигался по степи вслед за несколькими пастухами. Еще два десятка сопровождали спокойно шагающих сбоку и сзади коней. Неожиданно жеребцы с одного края встрепенулись и заржали. Почти сразу им ответили соседние кони. Пастухи встревоженно завертели головами, выискивая в ровной как стол степи спины волков. Но хищников нигде не было видно, а волнение распространилось уже на весь табун. Кони, как один, повернули влево и пустились вскачь, не слушая окриков погонщиков и не обращая внимания на их попытки остановить. Кочевникам пришлось помчаться следом. Лишь через полчаса лошади успокоились и сбились настороженной кучей у подножия небольшого холма.

К старшему пастуху подъехал немолодой степняк:

– Когда мы поскакали следом, я видел странную вещь.

– Где?

– Сзади. Я несколько раз обернулся.

– Ты видел волков?

– Нет. Я видел стервятника высоко в небе. Он давно кружит у оврага, куда мы сваливаем падаль. Так вот, я заметил, как он упал вниз, как будто его подстрелили.

В наступившей тишине сгрудившиеся мужчины испуганно переглядывались, не решаясь сказать что-либо. Наконец старший пастух сморщился и все же произнес:

– Отправим кого-нибудь к кочевью?

– Я мог ошибиться. Может, меня подвели глаза. Да и оставлять коней без присмотра нехорошо. Отправишь несколько человек, как управишься?

– Дело говоришь! – зашумели остальные. – Подождем, лошадей проверим! Если это их волки спугнули, надо обязательно подготовиться, вряд ли они так легко уйдут!

– Хорошо! Значит, двое на холм, остальные – вокруг табуна. Смотреть в оба. После полудня проверим еще раз коней и двигаемся назад.

Пастухи разъехались. Двое молодых парней поднялись на холм и внимательно всматривались в ту сторону, откуда они примчались. Но так и не увидели какой-либо опасности. Только жаркое солнце щедро согревало бесконечные травы, колышущиеся под ветром. Ни волка, ни птицы, ни одинокого всадника.

Белые копыта с сухим треском ломали посеревшую траву. Глэд и Энна-эной спали ночью около четырех часов, наскоро перекусили и снова отправились в путь. Неутомимые скакуны шли ровной рысью, не делая разницы между днем и ночью. Путешественникам лишь необходимо было позаботиться о припасах на дальнюю дорогу и затем можно было не слезать с седла. Но сейчас в дорожных мешках лежали продукты на неделю пути, не больше. И мужчина раздумывал, где бы разжиться недостающим.

Энна-эной привстала в стременах и окликнула погрузившегося в свои думы безглазого спутника:

– Глэд, смотри!

Степное разнотравье слева от них пересекал овраг, откуда еле заметной струйкой тянулся тонкий дымок.

– Как думаешь, это далеко от нас? – Глэд развернул коня.

– Минут десять пути, не больше.

– Видимо, пастушья стоянка. Но я не вижу лошадей.

– Думаешь, они попали под заклятие?

– Не знаю. Животные должны чувствовать его и бежать. Люди тоже обязаны ощущать тревогу, но зачастую пытаются бороться со своими ощущениями и назло себе могут остаться на месте.

– Проверим?

– Да. Если пастухи бросили свою юрту, сможем поискать продукты. Наших запасов хватит на половину пути, не больше. А охотиться мы не можем.

Путники повернули своих скакунов и двинулись к царапающей безоблачное небо нитке дыма. Вскоре они уже замерли на краю оврага, прячущего в своих глубинах стоянку кочевников.

Больше сотни юрт вытянулись вдоль речки, уверенно устроившись на давно обжитом месте. Пустые коновязи, горы разнообразного скарба на окраинах стойбища, щекочущие нос запахи готовящейся еды и свежей выпечки. И тишина. Мертвая тишина вокруг.

Помрачневший Глэд жестом указал на одну из юрт, которая ярко пылала:

– Вот откуда дым. Видимо, хозяин уронил что-то в костер, и огонь добрался до стен.

– Уронил? Или сам упал?

Безглазый повернул провалы глазниц к нахмурившейся девушке и жестко ответил:

– Или умер и упал сам. Что тоже возможно… Я спускаюсь туда.

– Но люди…

– Давно ты стала заботиться о людях, бегущая по росе? Вы же враждуете тысячи лет с местными народами.

– Мы не убийцы и воюем лишь с теми, кто держит оружие в руках.

– Теперь ты больше не сможешь кичиться чистыми руками. Можно собрать трофеи, если хочешь. Будет что рассказать соплеменникам.

Энна-эной сжала кулаки, но сдержалась. Хотя желание ударить напарника ясно читалось на ее лице. Поиграв желваками, она тихо спросила:

– Зачем ты так? Или тебе доставляет удовольствие унижать меня?

– Прости… На милю вокруг нет ни одной живой души, кроме нас с тобой. И те, кто не смог бежать, будут проклинать меня вечно. Боги спросят с меня за это, – прошептал севшим голосом Глэд и тронул коня. Тот тряхнул черепом, проверил склон и стал спускаться боком, аккуратно переставляя кости. Мужчина не обернулся, услышав, как следом тронулась эльфийка. Он теперь смотрел только вперед, в сторону безлюдного кочевья.

На центральной площадке стоял глубоко врытый столб, на котором висели пучки трав, перевитых разноцветной тесьмой. Рядом с этим столбом сходились на совет вожди четырех родственных племен, обсуждая насущные вопросы. Здесь же вечерами собирались остальные жители, чтобы повеселиться и хорошо провести время. Сейчас рядом с отполированным годами деревом присела черноволосая девушка с острыми, как у рыси, кончиками ушей. Она медленно выкладывала на землю десятки нагрудных украшений, снятых с погибших жителей.

В одной из богато украшенных юрт громыхнуло железо, потом откинулся полог и наружу выбрался Глэд. Он тащил два больших, забитых под завязку мешка. Мужчина молча подошел к привязанным к коновязи магически возрожденным скакунам и стал тщательно устраивать поклажу. Затем так же молча подхватил пустую связку бурдюков и двинулся к реке.

Энна-эной осторожно расправила последнее ожерелье из цветных бусинок и встала. Тем временем напарник навьючил на коней запасы воды и подошел к ней. На неестественно бледном лице черными провалами выделялись пустые глазницы.

– Я не успела обойти все юрты. Не смогла.

– И не надо. Везде одно и то же. Затухающие очаги. Брошенные вещи. И трупы. Истлевшие тела в неповрежденной одежде. Везде.

– Но по дороге я почти не видела взрослых.

– Они собрались вон там. Видимо, юрта вождя или местного шамана. Явно забеспокоились и поспешили к старшим, чтобы обсудить непонятную для них проблему. Так и сидят рядами.