Осколки Солнца - Таис Сотер Страница 62

— Но… Почему Михаил не сказал?

— Не хотел тебя пугать, полагаю. Или провоцировать тебя на глупости. Хотя ты и без этого легко находишь приключения на свою прелестную… к-хм. Давай отложим разговор на потом. Я позабочусь о Еве, а ты возвращайся к себе. Клем!

Меня отконвоировали обратно в комнату, и даже выдали бинты и чистую одежду. Но на все мои попытки хоть что-то узнать вежливо Клеменс вежливо отговаривался. А затем принёс инструменты и остаток дня «укреплял» моё временное пристанище — заколотил окна гвоздями и поменял замок на двери. Прекрасно. Зато теперь нельзя сказать, что меня недооценивают.

Терпение подошло к концу. Хотелось напиться, устроить истерику и что-нибудь расколошматить. Вместо этого я забилась в кресло и попыталась успокоиться с карандашом в руках. Вот только бумага постоянно рвалась, и стержень ломался. Почему-то.

Лучше бы мне ничего и не знать о Клоде. К ночи я успела накрутить себя до рыданий в подушку, и так же резко успокоиться. Сил больше не осталось даже на переживания. Я могла только сидеть в оцепенении, без единой мысли в голове, и с глубоко застрявшей тревогой в груди, так и не вышедшей со слезами.

Михаил обнаружил меня всё в том же кресле, с живописно раскиданными клочками бумаги вокруг и обломками карандаша. Вампир уселся напротив меня, опершись спиной о кровать. След на лбу так и не прошёл. Должно быть, яд, которым его отравили, влиял и на регенерацию.

— Привет, Клэр. Луи сказал, что ты уже знаешь про своего брата.

— Клоду и в самом деле что-то угрожает? — тихо спросила я.

Сложно было поверить, что Рейнард Эмбер и вправду мог причинить ему вред. Ведь я запомнила Рейнарда совсем другим. Себе на уме, и не без хитринки, он все же казался порядочным человеком. Я… ошибалась?

— Клода могут обвинить в убийстве у Нотр-Дама и в особняке братства.

— Но это был не он, а Истван! Она виновна… — я осеклась, вспомнив, что говорю о матери Михаила.

— Да. Только Истван мертва, — спокойно ответил вампир. — А ложа ищет козла отпущения. И пытается через Клода найти тебя. Хотя, как ты понимаешь, на этом цепочка не заканчивается. Но я не собираюсь играть в прятки. Мне понадобиться еще некоторое время, но тебе не стоит беспокоиться за брата. Скоро он будет на свободе.

— Почему ты помогаешь ему?

— Ради тебя. Ты расстроишься, если с Клодом произойдет беда.

— И чем мне оплатить за твою помощь?

Михаил вздохнул.

— Я не собираюсь предъявлять счёт. Ты просто могла бы сказать «спасибо» и подарить свою очаровательную улыбку.

— Тогда… спасибо.

Улыбнуться так и не удалось, да и вряд ли улыбка была бы искренней. Михаил поднялся, без привычной грации. Было видно, насколько он устал.

— Ева тебя ранила? Давай я посмотрю.

Склонившись, он размотал повязку и провёл пальцами по горлу. От этой небрежной ласки по коже тут же побежали мурашки.

— Всё почти зажило. Для человека это было бы невозможно. И чувствительность к свету не проходит.

Задумчивость в голосе вампира заставила напрячься. Как бы он не передумал о ритуале… Я отвела руку Михаила от своей шеи.

— И всё же я человек. И хочу им остаться.

— Ты цепляешься за прошлое только из страха будущего, Клэр. Но оно — блистательно и великолепно. Я собираюсь предложить тебе поехать вместе со мной в Санкт-Петербург. Увидеть белые ночи, побывать на самых роскошных вечерах в княжеских домах. Познакомить тебя с величайшими людьми своей эпохи.

— Увидеть своих родителей, обнять — без желания выпить их крови. Прогуляться с сестренкой по цветущему саду под ярким полуденным небом. Это то, чего я хочу на самом деле. Почему ты не можешь меня отпустить? Потому что я твой любимый десерт?

— Потому что ты моя любимая женщина.

Михаил уселся прямо на пол — у моих ног, и будто большой кот, требующий, чтобы его погладили, ткнулся мне в колени лбом. Я несмело коснулась жестких волос, вьющихся ещё больше, чем обычно. Настроение сменялось, будто погода весной. Если совсем недавно я сгорала от ярости и желала смерти всем вампирам, то теперь меня переполняли совсем другие чувства. Растерянность, беспомощность, нежность… Неужели это тоже влияние ритуала?

Адриан признавался мне в любви, и не раз. Вот только в его словах — пылких и романтических, не было и той толики искренности, что я слышала сейчас. И всё же этого было недостаточно, чтобы затянуть раны моей души.

— Ты причинил мне боль. И… — голос дрогнул. Произнести это было невероятно сложно. — И изнасиловал. Так не поступают с любимыми.

— Мне жаль, — глухо сказал Михаил, не поднимая головы. — Мне жаль, что я обидел тебя. Не всё можно исправить, но я услышал тебя.

— Услышал?

— Я пока не знаю, удастся ли мне уладить конфликт с ложей. Но если всё получится, полагаю, что можно будет не торопиться с обращением. Ты сможешь повидаться с родителями, и даже закончить учёбу. Если дашь мне обещание — когда я приду за тобой снова, ты не станешь убегать.

Мне потребовалось время, чтобы ответить. Да и столь близкое присутствие Михаила несколько отвлекало. Это сейчас он жалостливо жался к моим ногам, будто пытаясь сгладить своё подавляющее превосходство в силе и размере. А стоит только расслабиться — и всё. Вампирьи зубы на моей шее, руки на… кхм.

— Ты даёшь мне полгода, если не меньше, а вместо этого забираешь всю мою жизнь, — с упрёком сказала я. — Не очень-то щедро.

— Это то, что я могу тебе предложить. Я решу все твои проблемы, помогу Клоду, дам тебе время попрощаться с прежней жизнью. Но не проси отпустить тебя.

— А как начиналось то хорошо. «Достаточно только благодарности, подари мне улыбку», — я передразнила хрипловатый голос Михаила, нарочито усилив акцент. — Русские все такие собственники? Или это черта высших?

— Скорее — влюбленных мужчин. Я никогда не понимал это раньше — но когда любишь кого-то, то хочешь, чтобы он принадлежал тебе целиком и полностью.

А я думала, что это называется жадностью.

В этот раз я проснулась от того, что кто-то тыкался мне в шею холодным носом. Не собака, как можно было бы подумать, и даже не кот. У котов лапки, а не загребущие руки, прижимающие меня к крепкому мужскому телу.

— Месье Ракоци, вы же ушли спать в другое место, — сдавленно сказала я. — Месье… Михаил! Руки убери! И перестань меня облизывать!

Вампир вздрогнул, и проснулся.

— Прости, — в голосе его совершенно не слышалось вины, но хотя бы он перестал так смущающее прижиматься. — Я сильно устаю. Часто приходиться выходить на улицу днём, да и не ел я давно…

— За питанием стоит следить, — нервно посоветовала я.