Железный Грааль - Роберт Холдсток Страница 63

– Если нужно уплатить, расплатиться жизнью – дело Глашатая Короля платить назначенную цену. Старый жрец еще может вернуться, чтобы хранить перечень деяний наших предков.

Я был поражен его отвагой. Он был ближайшим из друзей Урты, самым верным из утэнов – избранных воинов, окружавших правителя, он всегда готов был отдать жизнь за вождя в битве, как едва ли не каждый из его людей. Но такое обдуманное самопожертвование мне не часто случалось видеть. Катабах заранее рассчитал, как сохранить для Тауровинды ее вождей и историю.

– Есть два способа добиться желаемого, – сказал я ему, – и ни один не требует твоей смерти. Один путь потребует от меня применения моих чар. И я охотно отдам их. Я накопил немало силы – пора пустить ее в дело.

Я дивился собственным словам едва ли не больше, нежели радовался им Катабах. Тысячелетиями я готовил себя принять то, что придет вслед за использованием дара. Следующие века будут для меня совсем иными, хотя прорицание собственной судьбы было мною еще далеко не освоено.

– А другой путь? – спросил Глашатай правителя.

– Он еще раздумывает. Арго. Он устал, однако может еще согласиться даровать свое покровительство вождю. Подождем – увидим.

Выходя из сада, я оглянулся, услышав взрыв женского смеха. У плетня, окружавшего святилище, сидели, поджав под себя ноги, Аталанта и Уланна. Они рассматривали лук и стрелы, принадлежавшие Уланне. Обе были в тяжелых плащах, откинутых за плечи, и обе заплели волосы в свободную косу, на один лад перекинув ее через правое плечо. Между ними стояли глиняные чашки и лежал полупустой мех с кислым молоком. Две женщины негромко переговаривались, помогая себе жестами и гримасами, объяснявшими непонятные слова.

Почувствовав мой взгляд, обе оглянулись и нежно послали мне воздушные поцелуи. Однако намек был ясен: «Уходи, оставь нас вдвоем!»

Хотел бы я знать, о чем они говорили. Уланна, должно быть, узнала множество подробностей тех преданий, что слышала еще девочкой. Аталанта же, конечно, хмелела от напитка мечтаний.

Когда позже я встретил Уланну, вернувшуюся под кров дома правителя, она была тиха и печальна. Но грусть ее казалась мечтательной, словно она сознавала, что единожды получила необычайный дар, дар чудесный и щедрый, но время даров теперь прошло.

…Сердца героев

Изношены годами и судьбой,

Но воля непреклонно нас зовет

Бороться и искать, найти и не сдаваться.

Лорд Альфред Теннисон. Улисс

Разбудил меня пощипывающий за нос морозец. Воздух был студен, роса на траве застыла ледяными искрами, дыхание клубилось паром. Зимний рассвет раскрасил пестревшее звездами небо пурпуром. Фыркали кони, дрожали озябшие псы. По всему городку люди, просыпаясь, дивились вторжению зимы в лето.

Дорога шествий, тянувшаяся от крепости к реке, побелела. Священная роща застыла в зимнем убранстве. Вверх по течению Нантосвельты, сколько видел глаз, встал лед.

Прямо на льду, накренившись, стоял Арго. Нарисованные на носу глаза лукаво косились на нас издалека.

Рубобост смотрел круглыми глазами. Урта бранился, кутаясь в зимний плащ и остолбенело разглядывая зимний пейзаж. Отчаяние отступило, оставив его в злой решимости. А Ясон посмеивался.

– Согласился, – бормотал он, обдирая с бороды сосульки.

– Кто согласился? – буркнул Урта.

– Старик корабль. Согласен. Как по-твоему… Антиох?

Я кивнул. Ясон добавил еще:

– Умеешь же ты уговаривать! И все же он решил заставить и нас потрудиться, правитель Урта. Не собирается облегчать нам путь.

– Так это твой корабль натворил? Обратил тепло в стужу?

Ясон отозвался на упрек правителя:

– Придется тебе поработать ради желанной битвы.

– Неужто было мало битвы, чтобы еще твой корабль нас испытывал? – жалобно возопил кельт.

Ясон расхохотался так громко, что Урта готов был счесть его смех оскорблением. Мужчины смерили друг друга взглядами и одновременно опустили копья. Грек отвернулся, бормоча что-то, готов поклясться нелестное, насчет капризов богов.

Впрочем, может быть, мне послышалось.

Мне было все равно. Я радовался возвращению старого друга с заслуженного отдыха и отлично понимал намерения Арго. Утомленный, он все же готов к новым странствиям, однако, соскучившись по дому, создал для себя привычный мир. Арго, как я должен был напомнить Урте, уже не был кораблем теплого, темного, как вино, Эгейского моря. Вкусы его подчинялись теперь Миеликки, северной Госпоже Леса, а ее радовали снега и льды, и грозные войтази. И в самом деле, духи войтази уже бились снизу о лед. Ледяная кора на реке трескалась и вспучивалась, узкие щучьи головы высовывались на поверхность, ухмыляясь и щелкая зубами, принюхиваясь к незнакомому воздуху своих временных владений.

Такие могут в один присест проглотить человека. Еще удивительнее их умение утащить человека на дно и год держать его там живым, ожидая, пока разыграется аппетит.

Каждой богине – свои пособники: свои псы, свои страхи. Я думал когда-то, что служители прекрасной нежной Геры, дочери Крона, направлявшей Арго и Ясона к золотому руну, все были милы и благосклонны, но ужасы, явленные ею однажды, оказались поистине ужасающими, хотя память о них стерлась из легенд о прославленном плавании, оставшись лишь в моем повествовании.

Теперь нам не обойтись было без Рувио, величественного скакуна дака. Рубобост с горсткой помощников отправился за ним на запад и возвратился к концу дня, следом за несущимся жеребцом, трижды обежавшим крепость, прежде чем замереть, ударив копытами, перед ее воротами. Пятерка кобыл примчалась за ним, блестя рыжими боками, потряхивая черными гривами. Пар облаками вставал у из ноздрей. По виду они принадлежали Иному Миру, и в их стройных легких телах уже билась новая жизнь, посеянная Рувио.

– Нельзя ли и их взять? – шепнула мне залюбовавшаяся Уланна.

– На Арго не выйдет. Но, думается, они дождутся Рувио у брода Последнего Прощания. А может, и последуют за ним за Нантосвельту.

– Вот и хорошо, – деловито заметила скифка. – Пригодятся. Запасная тетива к луку никогда не помешает.

Я громко рассмеялся. Поговорка пришлась мне по душе, звучала свежо. Уланна любила выражаться кратко и сочно, однако же помрачнела, услышав, что ей предстоит остаться.

Кимон мерил крепость вдоль и поперек. В глубоком унынии мальчишка стискивал рукоять меча, а лицом был мрачнее аргонавтов из сада. Ему тоже не предстояло сопутствовать отцу в предстоящем походе, и обстоятельство сие его не радовало. Они с Манандуном должны были править крепостью, развлекать ее гостей, оказывать гостеприимство странникам и оборонять от захватчиков.