Отвага Соколов - Холли Лайл Страница 63

Высокая темноволосая женщина — самая обыкновенная, не Увечная — приветствовала их на палубе у трапа. Поклонившись гостям по вилхенскому обычаю, она произнесла:

— Саланота. Меня зовут Катанапалита, и сегодня я назначена служить вам.

Резкий акцент ее свидетельствовал о вилхенском происхождении.

— Если вам что-либо нужно — только скажите, и я все сделаю. Ри внимательно посмотрел на нее. Пока ничего нечего — по сравнению с тем, что было известно ему от наложницы капитана, — он не услышал. Молодой человек поклонился и ответил на основном наречии Вилхены — тагатанском:

— Наши потребности не существенны, а наша благодарность уже велика.

Женщина посветлела лицом и ответила на своем родном языке:

— Значит, вы говорите по-тагатански? Давненько я не слыхала родной речи.

Поклонившись в свой черед, заговорил по-вилхенски и Джейм:

— Когда-то мы с друзьями гостили в вашем прекрасном городе. Мы приплыли туда в пору цветения вишен, когда все улицы были засыпаны розовыми лепестками. Дивная картина.

Произношение у него было получше, чем у Ри. Женщина широко улыбнулась:

— По мне, так на всем Матрине не найдется места прекраснее, и теперь, повидав мир, я только лишний раз убедилась в этом. — Улыбка ее сделалась печальной. — У меня был когда-то крохотный домик возле храма Зимы Уходящей… стоя у заднего окна, я могла слышать шум водопада и видеть жриц, заботящихся о священных садах.

Ри не стал спрашивать о том, почему эта женщина не может вернуться домой: люди, добывающие пропитание морским делом, нередко избирают подобную стезю лишь потому, что некое случившееся в прошлом событие прогнало их с суши. И мало кому из них хочется вспоминать о том, что они оставили позади. Поэтому он просто сказал ей:

— Надеюсь, прежнее счастье вновь вернется к вам, если вы этого захотите.

Женщина ответила благодарной улыбкой:

— Позвольте провести вас в столовую капитана. Она уже ждет вас.

Трое друзей удивленно переглянулись. Она?

Но Катанапалита уже повернулась спиной к гостям и не видела их реакции. Служанка повела их по добела надраенной палубе, а потом вниз по трапу. Повсюду на корабле Ри замечал на дереве следы прежней оснастки, соединение нового с более старым. Корабль переоснастили недавно… работа была выполнена искусными мастерами, но в общем большая часть переделок носила, так сказать, косметический характер.

Катанапалита привела их к двери, украшенной резными изображениями животных и покрытой толстым слоем позолоты.

— Оставьте свои сапоги снаружи, — сказала она.

Ри увидел устроенную в стене нишу для обуви со следами недавнего пользования ею. Значит, правило это было заведено давно и не ради них троих. Кивнув, он стянул сапоги и поставил их в нишу. Янф и Джейм, чуть поколебавшись, последовали его примеру. Оставшись в носках, они вошли в капитанскую столовую, абсолютно непохожую на те, что когда-либо случалось видеть Ри. Прикрепленный к полу стол с обычным на судах высоким кантом по краю — чтобы при высокой волне не падали на пол тарелки — вполне мог бы украсить собой любой из великих домов Калимекки. Отполированная до блеска деревянная столешница была инкрустирована столь же тонкими и изящными узорами, как и головоломка, полученная им утром: узкая гирлянда, в которой листья переплетались с цветами, обвивала сценку из жизни затерявшейся в горах деревушки. На каждом листке были видны все прожилки и зубчики, каждая крошечная фигурка на сельской улице имела свое собственное выражение лица, была по-своему одета и занималась каким-то своим делом. Легкие белые волосы этих существ — не людей, а Шрамоносцев, тех, к кому принадлежала и та, которую Ри видел в гостинице, — изображала слоновая кость, а переливы радужной кожи передавал черный жемчуг.

Столешница эта была выполнена настоящим мастером, гениальным художником, и Ри усомнился в том, что капитан позволит поставить на нее даже тарелку.

Однако не только стол привлекал взгляд в этой комнате. Стены ее прикрывала драпировка из бледно-золотого шелка и черного бархата, а толстый ворсистый ковер — удивительно мягкий, со сложным рисунком в виде черно-красного лабиринта на золотом фоне — тонко гармонировал с этими шелками и бархатом. Потолок украшала люстра, отлитая из чистого золота, с изготовленными Древними лампами холодного света, позволявшими обойтись без открытого огня в этом крошечном подобии роскошного дворца. Бледный кипарисовый потолок сверкал полировкой, придавая помещению нарочитую скромность, но и кажущуюся просторность. Довершали впечатление крытые шелком цвета слоновой кости кушетки, выполненные в стрифианском стиле и расставленные вдоль стен.

Пышность. Декаданс. Власть.

Комната говорила и о том, и о другом, и о третьем — а еще, подумал Ри, о хорошем вкусе, не замеченном им во внешнем облике корабля.

— Пожалуйста, садитесь, — предложила Катанапалита на тагатанском языке. Ри отметил, что она также сняла свои туфли и заменила их легкими сатиновыми тапочками. Она подала каждому из мужчин по паре тапочек из черной кожи и с поклоном сказала: — Я должна сообщить капитану о вашем прибытии. А пока, если вам нужно что-нибудь, чтобы скрасить ожидание, не стесняйтесь: я охотно исполню вашу просьбу.

— Мы с удовольствием подождем вашего капитана, — громко ответил Ри, опускаясь на одну из кушеток.

Катанапалита одарила их новым поклоном и прикрыла за собой дверь.

— Она даже не попросила нас оставить мечи снаружи, — сказал Джейм.

— Или перевязать их, — фыркнув, добавил Янф.

— Она показалась мне очаровательной.

— Чуточку старовата, на мой вкус. — Янф пожал плечами. — Но все равно пригожая, и ты ей понравился — со своей вилхенской тарабарщиной.

Джейм с деланным возмущением воззрился на друга:

— Неужели, знакомясь с женщиной, ты всякий раз решаешь, хотелось бы тебе переспать с ней или нет, прежде чем оценить прочие ее достоинства?

— Какие другие достоинства могут быть у женщины? — Янф провел пальцем по столу и приподнял бровь. — Джейм, ты и сам в первую очередь думаешь именно об этом. Только ты столько уже времени скрываешь этот факт от самого себя, что даже перестал замечать его.

— Конечно… тебе лучше знать, о чем я думаю.

— Я знаю, о чем думает нормальный мужчина. — И Янф ткнул пальцем в сторону Ри. — Пусть он тебе скажет. Считая себя рафинированным и культурным исключением из правила, лучше всех все равно не станешь. Скорее просто покажешься глупым. Разве не так, Ри?

Ри оглядывал комнату, не прислушиваясь к шуточному спору друзей. Чувствами, обостренными почти до боли, близкими к Трансформации, он улавливал струйку свежего воздуха, прикасавшуюся к его коже даже теперь, когда дверь была закрыта, но, оставаясь на месте, он не мог определить, откуда исходит это дуновение. Ри подозревал, что за ними троими следят; он даже ощущал затылком и шеей легкую напряженность, хотя пока не мог бы сказать, где прячется наблюдатель.