Один дракон – три парня. Дилогия - Дарья Сорокина Страница 63

— Пожалуйста, Регина. Айнзам не переживёт, а я не прощу себе этого.

— Стерша? — всё ещё не верила, что она сидит передо мной. Живая, яркая, растрёпанная, как настоящая.

— Скорее, дай руку, — девушка подняла меня на ноги и потащила вперёд.

Очередное странное место, наполненное цветастыми картинками и воспоминаниями. Смотрела по сторонам, словно на сцены из фильма. Чьё это всё?

— Моё. Не удивляйся, я слышу твои мысли. Мы делим не только тело, а нечто большее.

— Что со мной станет, Стерша? — на самом деле не хотела знать ответ. Не хотела умирать или исчезать вот так, когда счастье успело одурманить пусть ненадолго.

— Если не поспешим, моя душа поглотит твою. Знай, я против всего этого и не желаю тебе такой участи, но никто не спросил, чего хочу. Гарен и отец не остановятся, пока не воскресят меня.

— Ты знала, что умерла? — отчего-то стало жутко, что всё это время девушка была ходячим мертвецом.

— Нет. Подозревала что-то... но нет. Моя смерть тоже стала для меня ужасным открытием. С этим тяжело смириться, однако осознание медленно, но верно приходит вместе со смирением и принятием.

— И ты не хочешь вернуться к Гарену?

— Что за глупый вопрос! Кто бы отказался от второго шанса, но только не такой ценой. То, что они задумали, бесчеловечно. Сотрут мою память, используя убитого горем Айнзама. Их жестокости нет предела!

— Гарен любит тебя, — зачем-то вступилась за тёмного.

— Знаю, и я его люблю. Но он неверно трактует это чувство. Любовь — это самопожертвование и сострадание. Он не смирился и не дал мне уйти, не сжалился, а лишь продлил наши мучения, вместо того, чтобы жить дальше. Сам искалечил много судеб.

Мы в спешке проходили мимо грёз Стерши, где она баюкала новорожденное дитя, а Гарен обнимал её за плечи, с любовью глядя на свою семью. Девушка на секунду замедлилась, и с трепетом стала наблюдать за будущим, которое для неё никогда не наступит.

— Стерша.

— Да, Регина?

— Должен быть какой-то шанс спасти тебя!

— Я такого не знаю. Все те способы, что придумал Гарен, жестоки и ужасны. С меня хватит боли и мучений, — отрезала девушка.

Мы молчали, украдкой поглядывая на светлые воспоминания. Гарен искренне смеялся, в его глазах не вызревало безумие и злость. Он был счастливым, как и его беременная возлюбленная.

— Всё это навсегда останется со мной! Но важно, чтобы и Гарен вспомнил, — Стерша повернулась и протянула ладонь с крохотным золотым яйцом, — здесь лучшее, что у нас было. Отдай ему, пусть вспомнит и постарается жить дальше.

— Постараюсь — глаза защипало, а нос начал шмыгать.

— Это было много лет назад, Регина. Меня давно нет в этом мире. Не надо плакать, — её голос успокаивал, и слёзы отступили сами собой.

— Сейчас будет нелегко. Тебе понадобится рыцарь.

— Зачем, — удивилась я, глядя, как Стерша снимает со стены кирасу и протягивает мне.

— Дракона может победить лишь рыцарь. Но здесь, кроме нас с тобой, никого нет. И так уж получилось, что я злобный огнедышащий монстр, захвативший твоё королевство. Я бы рада отступить, но как любое живое существо, буду бороться.

— Мне нужно сражаться с тобой? — это казалось страшным сном, я не собиралась причинять Стерше вреда.

— Именно так, — девушка помогла закрепить металлический нагрудник. Постучала по броне, словно оценивая её прочность. — Береги своё сердце, Регина.

Картинки с воспоминаниями исчезли, стены пропали, и мы очутились посреди арены, только теперь, я не была безвольной наблюдательницей. Сегодня должна сама бороться за свою жизнь и будущее.

— А оружие? — спросила отходящую к барьеру драконессу, она повернулась и с улыбкой ответила:

— Придумай сама, с чем бы ты хотела сражаться?

Затем через мгновения Стерша приняла свой истинный облик. Вокруг неё не оказалось магического купола, чтобы уравнять наши шансы. Смотрела сверху вниз на свою противницу, пообещавшую не поддаваться, а в руках всё ещё было пусто.

Я не хочу сражаться.

Над нами загорелась алая сфера, предвещая начало поединка.

Я не хочу победить Стершу.

Жёлтый.

Но и проиграть нельзя.

Зелёный.

Огромный белый дракон не стал ждать и бросился в атаку. Чудом отпрыгнула в сторону. Двигаться в защитном панцире было невыразимо трудно, и я обливалась потом и тяжело дышала. К чёрту! Выбралась из кирасы, бросила в песок и побежала к противоположному краю арены. Толку беречь сердце, если мне снесут голову из-за медлительности.

Стерша уже пикировала, вытянув когтистые лапы. Знала, что если попадусь, то всё будет кончено. Больше не проснусь и оставлю супруга с разбитым сердцем по ту сторону. Всю жизнь он будет смотреть на сестру со смешанным чувством ненависти и тоски. Так нельзя!

В этот раз увернуться не получилось. Я оказалась в ловушке. Тяжёлая ладонь обернулась вокруг моей талии и оторвала от земли. Через мгновение я зависла напротив драконьей морды. Глаза Стерши пылали тьмой, а вокруг раздавались чудовищные крики кройвенов.

Тело тут же пронзили сотни жадных клювов. Отвратительные птицы были везде, медленно убивали меня и рвали на части.

Почему не придумала себе оружие?

Почему бросилась с голыми руками на дракона?

На самом деле мне не нужно было сражаться…

Понимание не пришло внезапно, я давно знала, что делать, просто не хотела, ждала, что Айнзам появится и спасёт в очередной раз. Но этого не будет, он уже дал ключ.

Ладонь легка на кулон с золотой спиралью, похожей на яркий яичный желток.

Это не простая безделушка, а билет в один конец.

Мне не нужно было сражаться, я должна сбежать.

Прощай Айнзам… Я сделаю, как ты задумал. Ради нас.

Он не верил в случившееся. Надо было сразу отправить её домой, когда понял, что задумал отец и остальные. Стереть всё дороги, заставить забыть обо всём. Оставил бы лишь в своём сердце память об этих днях и жил ими.

Тело Регины, не сопротивляясь, впустило чужую душу, и когда это случилось, кройвены сорвались с ветвей и бросились на девушку. Они жадно клевали её, выковывая смертоносными клювами облик Стерши.

На мгновение в лице Гарена мелькнуло, что-то человеческое, но затем безумие вернулось к нему, и он с любовью следил за отвратительной магией птиц, трепещущих чёрными крыльями над тем, что когда-то было Региной.

Чувства Айнзама не притупились, как ему обещали. Хоть он перестал быть единым, от этого не пришло облегчение. Боль захлёстывала сразу три измученных сердца. Она была слишком разной, но одинаково сильной, такой же, как и ярость. Ловушка не справлялась с напором трёх воплощений, и магические узоры начали гаснуть. Ощутив долгожданную свободу, юноши вырвались из барьера.