В объятиях тени - Карен Ченс Страница 64

Он улыбнулся и, взяв меня за руку, слегка потянул к себе, предлагая сесть рядом с ним. На узком топчане мог поместиться только один, но Томас настаивал.

— Наконец-то ты голая вместе со мной в постели, — едва слышно прошептал он. От радости я чуть не вскрикнула.

Я нелепо провела рукой по его лицу, но он отвернулся — понял, что я хочу ему предложить. Я вновь провела рукой по его щеке.

— Ешь. Тебе нужно есть, иначе ты не поправишься.

— Ты должна беречь силы.

— А ты возьми немного. Не знаю, сколько у нас осталось времени.

Дверь темницы была невероятно тяжелой, но если бы Томас был здоров, он выбил бы ее одним ударом. Сейчас ему нужно было хотя бы встать и держаться на ногах. В отличие от огра, тащить Томаса на руках я бы не смогла.

Томас упрямо взглянул на меня, но, видимо, рассудил так же, как и я, поскольку через секунду я почувствовала, как моя энергия слегка вздрогнула. Я устроилась поудобнее, чтобы Томас мог спокойно питаться, и вздохнула от наслаждения. Обычно процесс питания вампиров вызывает чувственное наслаждение. Мне стало тепло и удобно, словно меня завернули в мягкое пушистое одеяло. Я расслабилась, предаваясь приятным эмоциям, и вдруг вспомнила, почему я все-таки должна сердиться на Томаса.

Когда мы жили в одной квартире, он тайком сосал у меня кровь, не оставляя на коже ни единого следа, а я об этом даже не догадывалась! Потом он уверял меня, что делал это ради того, чтобы всегда знать, где я нахожусь. Поскольку его работа заключалась в том, чтобы меня охранять, ему была необходима прочная связь между нами, и все-таки я считала это насилием. Я бы даже могла пойти в Сенат и выдвинуть против него обвинения, хотя в то время мне это казалось излишним. Сенат и без того охотился за ним, так что мои обвинения не сыграли бы никакой роли.

Томас смотрел на меня. Свет фонаря играл на его темных ресницах; по моим венам пробежала жаркая волна, и как-то сразу пропало желание сердиться. После всего, что случилось сегодня, незначительная потеря энергии казалась мне сущим пустяком, а за нахлынувшее на меня ощущение мира и покоя я готова была отдать все на свете. К тому же что еще мы могли сделать? Если кровь эльфов такая же, как их тела, вампиру от нее не будет никакой пользы. А так Томас поест, и никто не будет об этом знать.

— Ну как ты? — спросила я, когда он отпустил меня, забрав совсем немного энергии. — Я так испугалась за тебя — не могла понять, то ли ты в трансе, то ли…

— Не волнуйся. До выздоровления мне, конечно, далеко, но я справлюсь. — Его голос звучал гораздо увереннее и тверже, в чем не было ничего удивительного.

В мире существует всего несколько сотен вампиров-хозяев первого уровня, и их способности впору приравнивать к чудесам. — У меня какое-то странное чувство, — задумчиво сказал Томас. — Мне кажется, что каждая минута здесь — это час в нашем мире. Я еще никогда не выздоравливал так быстро.

И тут я поняла. Так вот в чем разгадка тайны, над которой я бьюсь уже два дня! И как же я раньше не догадалась! Если Майра находится в Стране эльфов, где у времени свои законы, значит, на выздоровление у нее были недели, месяцы или даже годы! Теперь понятно, почему она так хорошо выглядит!

Томас поцеловал меня в щеку — единственное место, куда он мог дотянуться, — и мрачно взглянул на меня.

— Тебе не нужно было приходить за мной, это был огромный риск. Обещай, что больше так не сделаешь.

— А мне это будет и не нужно, — сказала я и отвела с его лба прядь волос. Его волосы были все такие же прекрасные — длинные, черные и мягкие, как у ребенка. Дрожащими пальцами я вытащила из роскошных прядей несколько запутавшихся в них листочков. От счастья, что Томас жив, у меня даже кружилась голова. — Мы тебя где-нибудь спрячем, и Сенат тебя не найдет.

Томас покачал головой.

— Милая Кэсси, — пробормотал он. — Я уже не помню, когда ради меня рисковали жизнью. На это способны очень немногие. Я этого никогда не забуду.

— Я же сказала, мы тебя спрячем. Сенат тебя не найдет!

Томас тихо рассмеялся.

— Неужели ты не понимаешь? Сенат меня не искал, это я пришел к ним. Думал, чтосмогу с ними справиться, но проиграл.

Мне не нужно было спрашивать, чтобы понять, о чем говорит Томас. Луи Сезар, с разрешения консула европейского Сената, стал хозяином Томаса после того, как на дуэли убил его первого хозяина, жестокого Алехандро. Томас был хозяином первого уровня, но даже они обладают разными степенями силы, а Луи Сезар был намного сильнее. Томасу так и не удалось разорвать связь между собой и своим хозяином.

Томас слегка вздрагивал, я чувствовала это своим телом.

— Его голос постоянно звучит в моем мозгу, я слышу его днем и ночью и от этого начинаю сходить с ума! После того как я сбежал, я так и не смог расслабиться ни на минуту. Я знал, что пройдет еще немного времени — и я приползу к нему на брюхе, как побитая собака. Я говорил себе: вот начнется война, ему будет не до меня и он меня отпустит. Но сегодня, когда я очнулся в тюрьме Сената, стражник сказал мне, что я сам пришел в Сенат и сам сдался им в руки! А я ничего не помню, Кэсси! Ничего! — Томас задрожал сильнее. — Он подтащил меня к себе, как куклу. Если понадобится, он сделает это еще раз.

— Ты хочешь сказать, что он и сейчас зовет тебя? — слегка растерявшись, спросила я.

Томас блаженно улыбнулся.

— Нет. В Стране эльфов все по-другому — здесь я его не слышу. Мне не нужно ему прислуживать, и от этого я выздоравливаю быстрее. Раньше, когда я служил ему, мне понадобилось бы не меньше недели, а здесь раны уже почти затянулись.

— Ты его не слышишь?

— Не слышу. И впервые за сотню лет чувствую себя свободным, — сказал Томас так, будто и сам не мог в это поверить. — У меня нет хозяина, понимаешь? — Его глаза блеснули. — Я был рабом на протяжении четырех столетий! Хозяин распоряжался мною, как хотел; иногда мне казалось, что я уже никогда не буду свободным, — Томас оглядел мрачную камеру. — Но здесь эти правила, кажется, не действуют.

У меня на глаза навернулись слезы.

— Да, я заметила, — тихо сказала я.

Если бы здесь действовали все наши правила, Мак вытер бы об эльфов ноги.

— Что с тобой?

Я лишь молча покачала головой. Мне не хотелось об этом говорить, еще меньше хотелось думать, но… я не выдержала. Внезапно меня словно прорвало. В течение получаса я, заливаясь слезами, рассказывала Томасу, что с нами произошло. Но как выразить словами ту боль и страх, что пришлось пережить? Да он бы и не понял.

— Макэдам был великий воин. Он знал, на что идет. Вы все это знали.

Я бросила на него хмурый взгляд.

— Да, но он не должен был с нами идти! Это в наши планы не входило.

Томас пожал плечами.

— Планы меняются, особенно во время войны. Это известно каждому воину.