Та, что превращает время в пыль - Кармаль Герцен Страница 64

— Я создала его сама. Амулет позволит тебе создавать в мире живых особое пространство и вытягивать туда Розали из Пустыни Снов. И, Кристиан, я понимаю, как соблазнительна для тебя его сила и как велико желание подольше быть рядом с любимой, но… магией, заключенной в амулете, нельзя пользоваться слишком часто — он притягивает в мир темную энергию Пустыни Снов, и нужно время, чтобы она развеялась. Иначе, скопившись возле тебя, она, рано или поздно, затянет тебя в Пустыню Снов. Она как яд — сильнейший, потусторонний яд.

— Я знаю. Все в этой жизни имеет свою цену, — глухо отозвался я, сжимая амулет в руке так бережно, словно он мог разрушиться от одного прикосновения. Вскинул голову, глядя на мать. — Спасибо.

Касикандриэра просто кивнула и растворилась в дымке Пустыне Смерти, оставляя меня наедине с моими мыслями и надеждами. Я поднялся наверх, в кабинет, и запер дверь. Сжав в руке амулет и представляя в голове любимый образ, мысленно позвал Розали.

Амулет потеплел в моей ладони и засиял призрачным светом, распространяя вокруг серо-черную дымку — ту самую, в которой несколькими минутами раньше исчезла Касикандриэра.

— Розали, — едва слышно произнес я, глядя на появившуюся посреди комнату любимую в ореоле темной энергии Пустыни Снов.

— Кристиан… — Лицо Розали было нежно-печальным. Она улыбнулась, по полупрозрачной щеке скатилась слеза.

Я подошел ближе, но прикоснуться к возлюбленной не сумел — рука прошла сквозь ее призрачное тело. Увы, у Розали не было сил Касикандриэры, позволяющей ей проявляться в мире живых. Мы молчали, стоя друг напротив друга и не имея возможности друг друга коснуться.

— Мне жаль, что так случилось, — охрипшим голосом сказал я.

— А мне нет, — тихо отозвалась Розали. — Эта жизнь… не была напрасной. Кристиан, я успела пережить столько, сколько никому не снилось! Я путешествовала из настоящего в прошлое, я меняла реальности, увидела крах и возрождение целого города, и битву двух, возможно, самых сильных и безжалостных людей — или существ — на планете.

Мы долго говорили — о Пустыне Снов, о «возрожденном» Ант-Лейке. Розали была рада услышать, что Агнесс обрела свободу — но не губительную всех и вся силу. Я же жалел лишь об одном — несмотря на то, что в этой реальности лорд Алвор Рейн был жив, в Эдем Розали все же не пустили — ее душа была запятнана, а над высшими силами, как и говорила Касикандриэра, время не властно.

Прощаясь, Розали сказала, с нежностью глядя на меня:

— Помни — я люблю тебя, и так будет всегда.

— Я тоже тебя люблю, — прошептал я, разжимая руку. Амулет выпал из раскрытой ладони и темная дымка, которая окружала возлюбленную, тут же втянулась в амулет.

Розали исчезла.

Я медленно брела по Пустыне снов среди таких же призраков, как я сама. Не было ни солнца, ни луны, только серый туман, не позволяющий заглянуть дальше нескольких шагов. Одна девушка, сидящая на песке неподалеку, горько плакала, уронив голову на сложенные руки — должно быть, новая душа. Как и многим, ей трудно было смириться с такими переменами и осознанием собственной смерти.

Я прошла мимо знакомого художника, рисующего картину. И мольберт, и кисть, и краски были иллюзорны, но имело ли это значение, если рисование приносило духу такое несказанное удовольствие? Когда бы я ни появлялась в этой части Пустыни Снов, призрак художника всегда был занят своим излюбленным занятием. Часто я останавливалась, чтобы понаблюдать за его работой и всегда видела одно и то же: закончив очередную картину, художник заставлял ее раствориться в воздухе… и тут же начинал следующую.

Удивительно, но мне нравилось спокойствие и умиротворенность, царившие в этом таинственном месте. В Пустыне Снов, где не было борьбы за власть или могущество, все, что принадлежало людям — это вечность.

Я не знаю, сколько прошло времени с тех самых пор, как я оказалась здесь по воле Стража Времени. Так странно… Время, которым я так легко манипулировала при жизни, в Пустыне Снов перестало мне подчиняться. Истинное безвременье.

Пустыня Снов казалась мне огромным холстом на мольберте Вселенной. Здесь можно было создавать свою собственную реальность, которую я называла воздушными замки. И мне не стоило особого труда научиться этому волшебному искусству.

Я соткала из пространства Пустыни Снов прообраз Лавандового приюта, который однажды — казалось, целую вечность назад — свел нас с Кристианом.

Едва очутившись здесь, я отыскала бабушку и дедушку — достаточно было просто этого захотеть. Трудно передать словами, как счастлива я была, увидев их вместе. И снова долгие разговоры у камина, и бабушкин плед, пропахший ее духами, и сладкий чай с целой плиткой горького шоколада, поделенной на двоих. И она — бойкая, румяная, здоровая, без мучивших ее в последние годы жизни болей. А рядом с ней — любовь всей ее жизни — дедушка, который умер очень рано. Я едва помнила его…

Улыбаясь, я рассказывала им о Кристиане. О том, что наконец нашла свое истинное счастье. Я не сомневалась ни на мгновение, что придет день, когда мы будем вместе. Но я не хотела, чтобы это произошло слишком рано: жизнь — это бесценный дар.

Блуждая по своему новому миру, я нашла любимого писателя Альфреда Рэйба — здесь, в вечности, он все так же был занят любимым делом. Я исполнила мечту сотен тысяч людей — я первая и пока единственная прочитала продолжение истории о юной чародейке, храброй и милой Тель Тессо. Вернувшись в «Лавандовый приют», я бережно ее записала. Я представляла, что прочитаю еще сотни подобных историй — здесь, в Пустыне Снов, это стало реальностью.

Что же до живых… Когда Страж Времени пришел за мной, чтобы забрать мою душу в Пустыню Снов, там, в настоящем, я просто не проснулась. Я не была на своих похоронах — не хотела видеть плачущих маму, папу и Дикси. Но я часто находилась рядом с ними, за их спинами, с улыбкой наблюдая за их жизнью без меня. Дикси и Бен были счастливы и даже появился проблеск надежды на то, что когда-нибудь Бен снова сможет ходить. Это не было чудом — лишь долгие упорные тренировки через боль, но я точно знала, что вдвоем они с этим справятся. Бен сильный, а с поддержкой моей любимой бунтарки Дикси он становился еще сильней.

Мама отложила свадьбу, но потом, два года спустя, все же вышла замуж за Рика. Она выглядела счастливой рядом с ним, но иногда, глядя на мои фотографии, конечно же, грустила. Хотела бы я верить в то, что мама нашла свою судьбу, свою половину — как бабушка дедушку, я — Кристиана, но… я бы не удивилась, узнав, что она в пятый раз наденет свадебное платье.

Самые близкие мне люди спустя года смирились с моей смертью — сила времени неоценима… Они научились жить дальше, уже без меня, и знаете, я была этому только рада.

Только один человек смириться так и не смог…

Все в этой жизни имеет свою цену.