Изгнанники - Михаил Михеев Страница 64

– Шесть, крайний срок. И имейте в виду, я буду одновременно вести переговоры с другими покупателями.

– Нет-нет, я гарантирую оплату.

– Ладно, я поверю вам на слово, но имейте в виду – мы всегда умеем настоять на соблюдении договора, даже устного.

– Согласен. Камни вы можете оставить на хранение в нашем сейфе.

– Не стоит. Думаю, на борту моего корабля они также будут в полной безопасности.

Под жадным взглядом Гольдштейна камни перекочевали обратно в ящик, и тяжелая бронированная крышка с тихим шелестом закрылась. Чпок! Нет, взломать ее можно, но теперь, если кто-то решит залезть внутрь без разрешения хозяина, молекулярный дезинтегратор превратит содержимое в кучку пыли. Самая надежная защита – это когда возможный злоумышленник знает, что не получит ничего.

– Рад был познакомиться… – Соломин вежливо наклонил голову, и в этот момент взвыла сирена. – Это что еще?

– Не знаю, – Гольдштейн защелкал переключателями своего пульта, но это, очевидно, не привело к требуемому результату. Тогда он пробкой выскочил из-за стола и совсем несвойственной ему несолидной трусцой побежал к двери. Было забавно наблюдать, как колышутся, наползая одна на другую, жировые складки – этого не мог скрыть даже дорогой и солидный деловой костюм. Подскочив к двери, он распахнул ее и замер. Соломин заглянул поверх него (это было несложно, он был выше Гольдштейна на две головы) и увидел интересную картину – по приемной в живописных позах лежали шестеро охранников, секретарша забилась в угол, глядя на происходящее выпученными от ужаса глазами, а десантники сидели у стола и пили кофе. С плюшками.

– Я не понял! Это что здесь происходит? Встать! Смирно! – прорычал, еле сдерживая смех, Соломин.

Десантники повскакали с мест и вытянулись во фрунт – когда надо, они умели быть дисциплинированными. Джораев шагнул вперед и отрапортовал…

Пока он говорил, Гольдштейн медленно бледнел, а Соломин все более надувался от душившего его смеха. Нет, ну в самом-то деле, как дети прямо. Получили свой кофе с плюшками и, вместо того чтобы пить его спокойно, сдобрили это увлекательное занятие зубоскальством, причем на первом месте, как и прежде, была секретарша.

Самое интересное, что сама она к подначкам относилась уже спокойно – то ли привыкла, то ли просто решила не обращать внимания. Однако же надо было случиться такому, что в приемную по какой-то надобности зашел охранник, и то, что смеются над дамой, ему очень не понравилось. Это, кстати, вполне логично и правильно, однако дальнейшее поведение здоровенного мужика в униформе, но без мозгов, иначе чем глупостью назвать нельзя. Вместо того, чтобы вежливо попросить острословов помолчать (не факт, что помогло бы, но попытаться определенно стоило), он, похоже, обиделся за соотечественницу и, подойдя к десантникам, начал на них орать. Его честно выслушали, а после того, как охранник выдохся, Курбанов поманил его пальцем. А тот не нашел ничего лучшего, как нагнуться…

Дальнейшие события развивались молниеносно. Курбанов мгновенным, похожим на бросок кобры движением руки схватил охранника за галстук и с силой рванул того вниз. Силушки Курбанову было не занимать, и он придал мужику неплохое ускорение, от чего охранник врезался лицом в угол стола. Стол выдержал, переносица – нет, и потерявший сознание мужик отправился смотреть веселые, может быть, даже эротические сны.

На том бы дело и кончилось, но секретарша сдуру нажала тревожную кнопку, и в приемную вломились еще пятеро. Как вломились – так и полегли. А вот нечего было за пушки свои хвататься. Десантники шуток не понимают в принципе, если, конечно, не кто-то из своих пошутить решил. В общем, лица набили, оружие отобрали – все как положено. Ну и сели пить кофе дальше, благо остыть не успел.

Как раз к моменту окончания монолога в приемную ворвались еще шестеро охранников, но Гольдштейн остановил их повелительным жестом. Потом повернулся к Соломину:

– Капитан, я всегда думал, что мои люди – лучшие.

– Могу вас обрадовать – так думали многие. Они тоже ошибались.

– В таком случае, мне только остается просить вас кого-либо из ваших людей в качестве инструктора.

– А что вы ко мне-то обращаетесь? Я вам не рабовладелец какой-нибудь. Предложите им сами.

Гольдштейн окинул взглядом нагло рассматривающих его десантников, моментально поскучнел и свернул разговор.

Спустя полчаса, когда город уже растаял на горизонте, Джораев спросил вольготно расположившегося в салоне флаера капитана:

– Вам не кажется, что этот пройдоха может захотеть нас надуть?

– Да в два счета. Почему, по вашему мнению, я приказал вам устроить эту дурацкую потасовку? Да чтоб он призадумался, стоит ли это делать. Сейчас он был не готов, что к нему явятся серьезные люди с серьезным товаром, а вот в следующий раз он будет готов. Сегодняшний случай был для него предупреждением.

– А если не понял?

– Понял, прекрасно понял, что мы опасны. Сейчас у него два пути – или честно расплатиться, или рискнуть, и я не знаю даже, что для нас лучше.

– В смысле?

– Ну, если он честно с нами расплатится и мы спокойно разойдемся, то в следующий раз организуем устойчивый канал продажи трофеев именно через него. Если нет… Ну, он заплатит за обиды столько, что нам на две жизни хватит, и ни одна сволочь не посмеет нам ничего сказать.

Вечером, когда они уже вернулись на крейсер и все, кроме вахтенных, спали, к Соломину прибыл посетитель. Среднего роста, среднего сложения, с незапоминающимся лицом… И все же капитан узнал его сразу.

Капитан второго ранга Петров… Соломин даже не знал, настоящая это фамилия или оперативный псевдоним, хотя знаком с ним был лет пятнадцать. Офицер разведки, командир подразделения, которое не раз прикрывал Соломин еще будучи офицером регулярного флота. Хороший… нет, не друг, но сослуживец, которому можно доверить спину. Они прошли вместе три кампании, и Петрова перевели на другое место службы как раз за пару месяцев до их неудачной авантюры. Сейчас Петров отдыхал на этой планете. Точнее, для всех он отдыхал, а для самого себя в лучшем случае лишь совмещал приятное с полезным. Хотя в том, что совмещал успешно, можно было не сомневаться, Соломин хорошо знал опытного разведчика, перед которым любой Джеймс Бонд – обычный мальчик. Во всех смыслах мальчик, и в профессионализме, и в любвеобильности. А еще Петров курировал агентурную разведку в Греческой Конфедерации.

Соломин ждал его, они договорились о встрече заранее. Можно было, конечно, связаться через Сеть, так даже вроде безопаснее, но в Сети столько хакеров, что есть вероятность утечки. Зачем? Куда проще замаскировать встречу под торговый интерес, тем более что был и он.

Когда закончились радостные хлопки по спине и бутылка коллекционного коньяка, Петров с сожалением отставил в сторону рюмку, кинул в рот обильно посыпанный солью ломтик лимона, разжевал, морщась от удовольствия, и сказал:

– Должен сказать, что ты чертовски везучий сукин сын.