Месть князя - Юрий Маслиев Страница 64

– Но я… я… я не знал, не мог подумать, что идет внутреннее расследование… – взмолился капитан.

– Я, я… Головка от х…я, – грязно выругался Муравьев. – Значит, так, – продолжил он. – Кто знает о сведениях, изложенных Широковым?

– Никто. Партбилетом клянусь.

Капитан приложил руку к груди, где во внутреннем кармане гимнастерки хранились документы.

– Смотри! Выложишь его на стол вместе с головой! – вступил в игру Лопатин и тут же замолк, важно надувая щеки.

Он не знал плана Муравьева, но целиком полагался, как всегда в экстремальных ситуациях, на его инициативу.

– Наделал ты делов, капитан. Информация все равно могла просочиться, а времени мало. – Михаил демонстративно посмотрел на настенные часы. – Может случиться непоправимое. – Он задумчиво, усталым жестом провел ладонью по лицу. – Завтра утром в восемь часов пошлешь радиограмму в Москву, в ГлавПУР [45]на имя начальника первого отдела – оттуда подтвердят наши полномочия. Раньше нельзя. В восемь часов на радиостанции Дальстроя заступает на дежурство проверенный человек. Остальным пока не доверяем – заговор глубоко пустил свои корни…

Михаил был уверен, что Лопатин прибыл вместе с Сашей Блюмом, поэтому он обратился к Лопатину:

– Товарищ полковник, напишите записку своему человеку. Пусть срочно прибудет сюда.

Лопатин, начиная догадываться в общих чертах, по-хозяйски распоряжаясь за столом Чердынцева, черканул пару строк на листке бумаги и передал его капитану.

– Передайте со своим надежным человеком товарищу Угрюмову.

Чердынцев мельком глянул на записку и прочитал четким почерком написанный приказ:

Майору Угрюмову И. Н.

Срочно прибыть в здание НКВД.

Ситуация контролируется.

Полковник Лопатин.

Немного оправившись от испуга, но еще плохо соображая из-за пережитого шока, капитан подошел к столу, запечатал записку в конверт со штампом НКВД и, извинившись за то, что распоряжается без разрешения в своем кабинете, вывел на конверте:

«Т. Угрюмову И. Н. Лично в руки».

– Караульный! – окликнул он дежурившего в коридоре солдата.

Друзья напряглись. «Заглотит наживку или нет?» – билось у каждого в голове.

– Дежурный! – еще раз, поторапливая, нетерпеливо прикрикнул капитан и, передавая конверт, отдал приказ: – Пойдешь в третье общежитие, найдешь товарища Угрюмова, отдашь пакет и проводишь его сюда, в кабинет. Проводишь, а не отконвоируешь! – уточнил он.

Караульный, повторив приказ, повернулся и направился по коридору на выход.

– Бегом! – рявкнул ему в спину Чердынцев.

«Заглотнул», – облегченно подумал Муравьев.

Лопатин поднялся из-за стола, подошел к капитану и успокаивающе, по-медвежьи, похлопал его своей огромной лапой по плечу:

– Не дрейфь, капитан. Если операция закончится благополучно – быть тебе завтра майором. Но смотри! Если хоть на толику замазан… – он ногтем большого пальца руки показал на выпрямленном указательном величину этой «толики», – хоть на толику, – повторил он, – не обессудь – ответишь по всей строгости… И ты, и твоя семья, и вся родня! – грозно пробасил Евгений. – Да ты и сам знаешь наши порядки…

Капитан нервно кивнул, сглотнув, подавляя икоту.

«Молодец, Лопата! – восхитился про себя Муравьев. – На ходу подметки рвет, все усек. Кнут и пряник – так и надо».

– Разрешите продолжить, товарищ полковник, – вежливо спросил Михаил.

– Командуйте, – важно кивнул Евгений и не спеша направился к своему месту.

– Товарищ капитан! – уже строго, по-военному приказал Муравьев. – Необходимо усилить охрану здания НКВД – вызвать самое надежное отделение.

– У меня все надежные! – несколько хвастливо сообщил Чердынцев. – Недавно сменил рядовой состав, включая старшину и сержантов, на азиатов. Тупые, но преданные, стервецы. По моему приказу зубами рвать будут!

Он несколько успокоился. Если у него и мелькнула некоторая тень недоверия, то она исчезла после приказа передать в восемь утра сообщение в Москву, в Главное политическое управление.

«Что до утра могут сделать три человека? Ничего! – Он мысленно пожал плечами. А приказ усилить охрану преданными лично ему азиатами – окончательно его успокоил. – А эти московские зубры знают свое дело! – восхитился он. – Недаром после стольких чисток в органах остались, в центральном аппарате! Профессионалы! Если я себя сегодня покажу… Такое знакомство многого стоит!» В мечтах Чердынцев уже лепил себе майорскую шпалу на петлицы.

– Теперь слушайте, капитан. Что такое государственная тайна – вам не надо объяснять… На востоке страны – в Приморье и Магадане – созрел троцкистский заговор. Но чекисты НКВД всегда стояли на страже завоеваний революции, хотя… и в наш аппарат пробрались враги. Но этот гнойник вскрыт. Сепаратизм не пройдет!

– Чего не пройдет? – захлопал рыжими ресницами капитан.

– Тенденция на отделение Дальнего Востока и Крайнего Севера и выхода этих регионов из состава СССР. Готовилось восстание. В лагере множество троцкистов, эсеров и разной меньшевистской сволочи. Хотят повернуть историю вспять. Не выйдет!

– Да! Не выйдет! – грохнул кулаком по столу Лопатин. – На страже стоим мы – ударная сила партии – НКВД! Я, он, – кивнул Евгений на Муравьева, – вы, в конце концов… хотя… Пока не подтвердится ваша преданность, будете под неусыпным наблюдением. Ключи от каптерки с новым обмундированием у кого?

Лопатин не боялся, что они оставили личное оружие капитану. Понятно, что с пистолетом тот будет увереннее и спокойнее. А нейтрализовать его в случае необходимости – и он, и Муравьев могли в доли секунды.

– Ключи от оружейной, как положено по уставу, – у дежурного, а от каптерки – у старшины. Все дубликаты – у меня в сейфе.

Капитана прервал стук в дверь. В кабинет вошел Блюм.

– Товарищ полковник! – доложил он, сделав попытку щелкнуть каблуками меховых торбазов. – Майор Угрюмов по вашему приказанию прибыл!

Перед этим Блюм долго дивился непонятной записке, но, заметив условный значок возле подписи, успокоился. По дороге размышляя над своей линией поведения, он с ходу вступил в игру – в диверсионной школе Кингоро выдрессировал их на все случаи жизни.

– Сейчас капитан с вами и майором Муравьевым пройдет в каптерку. Оденьте военное обмундирование, а это штатское барахло – в мусор. Операция близится к завершению.

Сообщив это пока ничего не понимающему Блюму, Евгений скосил глаза на Муравьева – мол, правильно говорю? Увидев его утвердительный взмах ресницами, Лопатин добавил с еще большей уверенностью:

– Затем – в оружейную. Получите пистолеты – и ко мне в кабинет. Продолжим совещание. Промедление смерти подобно! – к месту ввернул он ленинскую фразу.