Союзник - Дикон Шерола Страница 65

От этого воспоминания в груди девушки разлилось странное тепло. Она редко позволяла себе задумываться над своими чувствами, считая это уделом сопливых девиц вроде Оленьки, поэтому решила списать свое состояние на обыкновенную благодарность. Как и в прошлый раз, когда Лесков отправил с ней и остальными «костяного», тем самым лишив себя последней защиты.

«Господи, я действительно превращаюсь в Ольгу!» — подумала Эрика и тут же рассердилась на себя. «Молодец, Воронцова. Вместо того, чтобы работать, опять витаешь в облаках. Он же ясно сказал, что хотел выгородить нас ради своей выгоды. Что там еще придумывать!»

Нахмурившись, девушка включила компьютер и уже собралась было приступить к работе, когда в комнату постучали.

Нехотя Эрика оторвалась от сравнения показателей и озадаченно посмотрела на дверь. Сотрудники лаборатории обычно заходили без стука, так как все имели сюда доступ. Остальным же Воронцова категорически запретила сюда заходить. На Спасской был только один человек, кто постоянно нарушал ее запреты.

— Войдите, — произнесла она, откинувшись на спинку кресла.

Несмотря на то, что девушка была практически уверена, что именно Лесков стоит за дверью, она все же удивилась, увидев его. Ей показалось странным, что Дмитрий ушел с вечеринки, устроенной в его честь, так скоро.

— Вы? — тихо спросила она, недоверчиво глядя на своего гостя. — Что, ваше застолье уже завершилось, или вы хотите позаимствовать у меня пару колб этилового спирта для продолжения банкета?

Девушка поднялась с места и с ироничной улыбкой приблизилась к посетителю.

— Или никто из ваших друзей до сих пор не удосужился заняться вашей раной? — с этими словами Воронцова с видом заправского хирурга коснулась подбородка Дмитрия, вынуждая его повернуть голову и тем самым позволить осмотреть порез.

— Но, насколько мне не изменяет память, — задумчиво продолжала Эрика, — в вашем кабинете было как минимум два дипломированных врача и одна уж очень заботливая медсестра.

— Мне стало интересно, почему вы ушли, — ответил Дмитрий, мягко перехватив запястье девушки, после чего отвел ее руку от своего лица. — Вам сделалось неуютно в малознакомой компании, или… Дело снова во мне?

Губы Эрики тронула улыбка:

— Кто-то же должен закончить разработку проклятого «эпинефрина». И, если Альберт решил взять отгул, я просто обязана провести этот вечер в лаборатории.

Конечно же, Воронцова не стала признаваться в том, что действительно почувствовала себя на празднике чужой. И уж тем более она не стала упоминать Оксану, поведение которой всколыхнуло в ней очередную волну раздражения. То, что эта надоедливая медсестра вилась вокруг Дмитрия, как пчела вокруг банки варенья, не могло не взбесить ее. Но это непонятно откуда взявшееся раздражение бесило Эрику еще больше.

— Думаю, если бы вы задержались на несколько минут, ничего бы не изменилось,

— ответил Дмитрий, а затем, чуть понизив голос, добавил, — вернемся обратно… Побудьте со мной хотя бы сегодня.

Эрика недоверчиво посмотрела на Лескова, не понимая, как воспринимать услышанное. И в тот же миг поймала себя на мысли, что Дмитрий до сих пор держит ее за руку, только теперь ее ладонь покоится в его ладони. Их на первый взгляд обычное препирательство вдруг начало приобретать несвойственный ему характер.

Они снова оказались непозволительно близко друг к другу, и, прежде чем Эрика успела что-то сказать, Дмитрий привлек ее к себе и поцеловал. В этот раз девушка ответила сразу. Их губы слились в жадном поцелуе, настолько горячем, словно они никак не могли насытиться друг другом.

— Что же ты делаешь, — сбивчиво прошептала она, на секунду отстранившись, чтобы перевести дыхание. Но уже через миг они снова целовались. Было в этом что- то неправильное, и от этого еще более пьянительное.

Не прерывая поцелуй, Эрика скользнула рукой по шее Дмитрия к воротнику, желая расстегнуть пуговицы на его рубашке. Но тут же почувствовала пластины чешуи и вспомнила про его рану.

— Все-таки нужно обработать, — произнесла она, нехотя оторвавшись от его губ. Однако, несмотря на свои слова, девушка все же не спешила выскользнуть из Диминых объятий. Закрыв глаза, она прижималась к нему всем телом, пытаясь унять охвативший ее жар.

В свою очередь Дмитрий наконец вспомнил, что в данный момент его внешний вид диаметрально далек от привлекательного.

— Извини… Я весь перепачкан, — отозвался он, касаясь губами плеча девушки.

— Это последнее, что меня сейчас волнует, — с улыбкой ответила Эрика. — Заметь, я привыкла видеть тебя либо перепачканным кровью, либо доводящим меня до белого каления.

Услышав его тихий смешок, девушка снова улыбнулась. Так приятно было просто обнимать его, не задумываясь над тем, какое впечатление она производит.

— В какой момент между нами все так усложнилось? — спросила Эрика, все еще не отстраняясь. Впрочем, Дмитрий и сам не спешил ее отпускать. Его губы едва ощутимо касались ее шеи, лаская скорее теплым дыханием нежели настоящими прикосновениями.

— Наверное, в момент, когда ты додумалась начать меня шантажировать, — улыбнулся Лесков, и девушка невольно улыбнулась в ответ.

— Если бы я тебя не шантажировала, ты бы никогда не позволил мне изучать свой организм. А это означает, что на данный момент у нас не было бы никакого «эпинефрина».

— Не факт. Вполне возможно, что он бы появился гораздо раньше, если бы мы не тратили столько времени на бессмысленные ссоры.

«Мне было легче ссориться с тобой, чем признаться себе, что ты мне не безразличен», — подумала Эрика, но вслух произносить этого не стала. Гордость все еще не позволяла ей говорить подобную чепуху, поэтому она нехотя выскользнула из Диминых объятий и произнесла:

— Лучше займемся твоей раной. Сейчас принесу…

— Да не нужно ничего, — прервал ее Лесков. — Перебинтовывать уж точно нет смысла, так как все уже знают, кто я на самом деле.

С этими словами он приблизился к раковине и принялся небрежно смывать с кожи запекшуюся кровь. Вода немедленно окрасилась бордовым, унося в водосток неприятные воспоминания сегодняшнего дня. Однако, утратив темные разводы запекшейся крови, чешуя стала казаться еще более синей, отчего Дмитрий мысленно выругался. Хорошо еще хоть, что это не на всю жизнь.

Прижавшись спиной к прохладной поверхности стены, Воронцова молча наблюдала за его действиями. Было что-то жуткое в его чешуе, и наверняка у многих нормальных женщин она вызовет отвращение. Почему-то из всех живущих на земле существ только люди способны выражать брезгливость по отношению к тем, кто хоть как-то отличается от их стандартов. Но Эрика в который раз поймала себя на мысли, что находит в этом «уродстве» какую-то необъяснимую притягательность.

— Что ты будешь делать с Фостером? — спросила она, протянув Дмитрию чистое полотенце.

— Не знаю, — чуть помедлив, ответил Лесков. — Я и до сегодняшнего дня прекрасно понимал, что ему нельзя доверять. Но надеялся, что он все же не посмеет.