Элегия Мёртвых - Дарья Кадышева Страница 65

Она гадала, почему это не сработало в первый раз, когда она исцелила его после хольмганга. Видимо, крови тогда было недостаточно. А вчера Конор выпил столько, что Лета до сих пор чувствовала лёгкое головокружение.

Когда они встретятся снова, человеческого в нём будет меньше. Вся тёмная волшебная ипостась проклюнется наружу.

Но он всё равно останется тем же подонком.

Лета удержала улыбку и дополнила:

– Его изменения после смерти не было полными.

– Да, и кем он будет? – фыркнул Марк. – Гигантским нетопырем?

– Эйнар называл себя полубогом, – отметила она.

– Это шутка? Вы только Конору этого не говорите, не раздувайте его и так необъятное эго, мы потом от него вовек не отмоемся.

– Идуна лично явилась к Эйнару и накормила его яблоками бессмертия, – сказал Логнар. – А король, как мы сегодня узнали, скрестил этот дар с тьмой сехлинского сердца.

– Богиня? – вскинула брови Лета. – Явилась лично?

– Разве ты не веришь в богов? В своего бога?

– Я верю, что даже если боги существуют, им глубоко на нас насрать, – она поймала взгляд керника и устало выдохнула: – Да, Марк. И Кернуну тоже.

Тот прищурился.

– Правдива история об Идуне и яблоках или нет, – громко вымолвил Логнар, пресекая спор в зачатке, – но дед Конора прожил двести четыре года и погиб не своей смертью. Род ан Ваггардов особенный. И то, что произошло с Конором – чудо. Мёртвый и живой одновременно... Теперь давайте подумаем, как мы всё это преподнесём Тороду.

– Ты же вроде обещал ничего не рассказывать ему, – проговорила Лета. – Или здесь ты тоже напиздел?

– Я обещал это не тебе, – отрезал маг. – С Конором я сам разберусь. Тород должен знать. Потому что, кажется, у нас снова появился шанс одолеть Империю.

***

Озорной ветер донёс до её носа запах гари. Дита поморщилась и прикрыла лицо платком с именной вышивкой, уходя под тень деревьев. Квартал пустовал в этот час. Только отдалённые крики и треск пламени напоминали о падении города. Но улицы, по которым бродила чародейка, мало интересовали илиаров. В конце концов, главный храм Матери Света располагался едва ли не на самом взъезде в Ферополь, а здесь высились башни скриптория. К рукописям стремились попасть чародеи в поисках давно украденных у Оплота фолиантов. Легионерам тут нечего грабить.

Дита отступила на всякий случай на скрытую под липовой шапкой аллею, чтобы её не увидели даже свои. Золотые лучи заходящего солнца ласкали увешанные табличками высокие стены скриптория. На каждой была вырезана цитата из церковной книги или уст служителей. Выевшие камень буквы уже начинали стираться от времени, но по-прежнему были различимы на расстоянии. От скуки Дита порывалась почитать их и передумывала, находя в этих фразах, схожих с лепетом непослушного ребёнка, фанатичную глупость.

В иные моменты она задавалась вопросом, что же приводило людей к религии. Какой была отправная точка? Что происходило в их жизнях до того, как они начинали ненавидеть чародеев и поклоняться несуществующей богине? Что ими двигало?

На одних её руках столько человеческой крови, сколько не пролил весь Сапфировый Оплот за свою историю. Но война со смертными началась задолго до прихода илиаров. Человек осознал свою слабую, ничтожную сущность, и бросился в ярости на тех, кто отличался от него. Он решил ударить первым. И неизвестно, ударили ли бы его, если бы он промедлил.

Страх всегда толкал людей к ненависти. Страх ослеплял их. Страх дарил силы. Страх обращался в решимость.

Было ошибкой доверяться человеку. Но чародеи осознали это слишком поздно, стоя над могилами тех, кого больше не вернуть к жизни.

Дита в гневе подняла голову к табличкам. Талисман отлип от вспотевшей кожи и затрепетал, охваченный красным свечением. Чародейка вскинула руку. Одна за другой таблички стали падали, разбиваясь о мозаичную вымостку. Колючие осколки отлетали в разные стороны, поблёскивая графитными боками. Ошмётки слов ненависти и злобы украсили дорогу нагретой магией каменной крошкой, и Дита широко улыбнулась.

Если бы она хотела, стены скриптория разлетелись бы на куски. Но внутри всё ещё работал Оплот.

– Не боишься, что кто-то услышит? – осведомился знакомый голос.

Дита опустила руку и поглядела на стёртые в порошок таблички. Она снесла всего лишь два ряда, но выбитые стёртыми в кровь пальцами фразы уходили под самую крышу основного здания. Странно, что они не додумались налепить свои цитаты и на башни тоже.

– Что кто-то отыгрывается на этом? – глухо отозвалась она. – Сегодня никакой шум не вызовет подозрений. Будь-то стоны умирающих, смех солдата или грохот у стены скриптория.

Чародейка повернулась к появившемуся на аллее илиару. Закат красил его доспехи киноварью. Вместо глаз на неё смотрели ямы. Старый ожог на утомлённом дорогой лице, казалось, стал шире и заполз на шею, но то были следы тесного воротника. Когда воин приблизился к ней, зайдя под тень деревьев, Дита протянула руку, чтобы ослабить его. Илиар благодарно выдохнул, закрыв глаза, словно только сейчас вспомнил о неудобствах, которые причиняли его тяжёлые парадные доспехи. Чародейка ослабила петлю воротника и дотронулась до заросшей густой бородой щеки.

– Я ждала тебя, Кенсорин, – проговорила она. – Как всё прошло?

– Плохо, – отвечал он и открыл глаза. – Наёмники, которых хотел Фанет, не придут поддержать нас. Уверен, ты верно представила сейчас его реакцию.

Она убрала руку, качая головой.

– Есть и плюсы, – продолжил Кенсорин. – Аякс отказал в поддержке и Инквизиции. Сейчас Псы и Астрахдская Гильдия больше заняты борьбой за власть в городе, чем золотыми горами, которые обещали им мы и Лек.

Взгляд его машинально скользнул к осколкам табличек.

– Наши союзники из Птолема задерживаются, – добавил он погодя. – Что ж, чего ещё ожидать от дикарей?

Дита фыркнула.

– Может, тогда мальчишка одумается и начнёт сворачивать войска, – выпалила она. – Я уговаривала его повременить со взятием Ферополя. И ты только посмотри... Он выдержал всего месяц, прежде чем погубить ещё один лутарийский город.

– Здесь нет ничего важного, как и во всей Яриме. Это княжество сдалось бы и без боя, если бы не упорство Братство. Настоящие трудности начнутся, когда Фанет решит выступить на Лебединые Земли, а потом на Велиград, – Кенсорин поглядел на чародейку. – По самым скромным подсчётам, он потеряет половину легионеров. Столица не сдастся быстро. И мы не сможем ему помешать.

– Мы и не должны.

– Разве ты не утолила жажду возмездия?

Вопрос застал её врасплох. Она уставилась на платок в своих руках и его инициалы: «Р. К.».

«Вся пролитая кровь славила твоё имя, учитель. Но ты всегда был выше этого».