Башни заката - Лиланд Экстон Модезитт Страница 65

— У тебя такой вид, будто ты хочешь о чем-то спросить, — говорит Креслин, пристально глядя на капитана.

— Да уж, не откажусь, — отвечает тот. — Хотелось бы знать, как ты собираешься нас спасать? В бумагах герцога сказано, что ты обеспечишь защиту судна.

— Но ведь твой корабль, кажется, быстроходнее этой шхуны.

Фрейгр улыбается, но улыбка не касается его глаз.

— Значительно быстроходнее, и эта шхуна меня не волнует. Беспокоит другая, та, что вышла из Великого Северного Залива и перехватит нас по пути.

— Откуда ты знаешь?

— Они, — Фрейгр указывает на корму, за которой остается быстро уменьшающийся в размерах белый треугольник, — всегда так поступают. Мы знаем, но поделать ничего не можем. Маги всесильны. Шхуне было бы непросто захватить нас, даже если бы удалось догнать, но та, из залива, выйдет в море с магом на борту. С Белым магом, который в таком деле стоит двух Черных, — он кивает в сторону Клерриса. — А они, часом, не за тобой гонятся? Знают, наверное, что ты здесь. Помочь-то хоть сможешь?

— Я целитель, — отвечает Клеррис. — От большинства проявлений гармонии на войне пользы мало. Думаю, куда больше помощи ты можешь получить от той особы.

Фрейгр оборачивается к носу корабля, где пламенеют на ветру рыжие волосы Мегеры. Когда нос «Грифона» взрезает волну, женщину обдает брызгами, но она не оборачивается, непрерывно всматриваясь в юго-восточный горизонт.

— Она тоже?.. У меня на борту трое… вас?

— К счастью для тебя — да, — отвечает Клеррис.

— Трое… — бормочет капитан. — Если мне все-таки доведется вернуться и увидеть Корвейла… Заслать на борт разом трех чародеев! Да из Северного Залива наверняка выйдут на перехват два корабля, а я иду на вшивом шлюпе!

— Сколько у нас времени? — устало спрашивает Креслин.

— Они встретят нас не раньше чем послезавтра, а может, и днем позже. Все зависит от ветра и от того, есть ли у них на борту Чародей-Ветрогон.

Корабль снова кренится, и у Креслина появляется ощущение, что его желудок находится вовсе не там, где следует, а внутренности совершенно определенно собрались вывернуться наизнанку. Ему случалось подолгу трястись в седле, совершать головокружительные спуски на лыжах… Почему же простая качка вызывает такие гнусные ощущения?

Наконец он сдается: перевешивается через борт и, опустошив желудок, подставляет разгоряченное лицо прохладному морскому ветру.

— Ты в порядке? — спрашивает Черный маг, осторожно подходя к Креслину с наветренной стороны. — Слушать-то меня можешь?

— Во всяком случае, попытаюсь.

— Так вот: тучи, ветры, дожди… все это взаимосвязано. Ухватившись за высокие холодные ветры, ты всякий раз коверкаешь погоду. Буря, которую ты вызвал, чтобы попасть в Монтгрен, более чем на полмесяца оставила крестьян Кифриена без дождя. Туман и гроза, устроенные тобой на пути в Фэрхэвен, скорее всего, обернутся ранней и суровой зимой на большей части Слиго. Затяжной дождь перед нашим отплытием — это ведь тоже твоих рук дело.

— Моих?

— Ты слушаешь или нет? Когда ты сгоняешь откуда-то ветра, воздух приходит в движение не только в этом месте.

Не сдержавшись, Креслин издает тихий стон, но Клеррис настойчиво продолжает:

— Воздух, которым мы дышим, похож на океан. Можно сказать, что мы живем на дне воздушного океана. Если ты выкопаешь ведро земли, на этом месте останется яма, а зачерпнешь ведро воды — это место тотчас заполнится. Но можешь ли ты зачерпнуть ведро так, чтобы вода не взбаламутилась и по ней не пошли круги?

Креслину совсем не хочется думать о воздушном океане, а водным он и без того сыт по горло, однако, с усилием заставив себя осмыслить услышанное, он соглашается

— Пожалуй, нет.

— Вот видишь. А перемешивая ветра, ты баламутишь воздушный океан и тем портишь погоду.

— Я что, должен был позволить им убить нас? — от возмущения Креслин даже забывает о морской болезни.

— Я этого не говорил.

— Так чего же ты от меня хочешь?

— Понимания. Хочу научить тебя правильно пользоваться тем, что ты имеешь.

— Я об этом подумаю.

Печально улыбнувшись, Клеррис поворачивается и уходит, оставив Креслина у борта.

День идет на убыль, а юноша смотрит на взбухающие волны и подставляет лицо холодному соленому ветру.

— Корвейл пошел на это? — невозмутимым голосом переспрашивает маршал, оторвавшись от проверяемых ею списков припасов.

Ллиз кивает:

— Да, так говорится в послании. Свадебная церемония состоялась в узком кругу… Что меня удивляет, так это объявленное им совместное регентство.

— Что еще за «совместное регентство»?

— Он провозгласил Креслина и Мегеру соправителями — своими регентами на Отшельничьем.

— Он упрям до неприличия, но не настолько же хитер! — перед тем как закрыть счетную книгу, маршал делает в ней последнюю пометку. — Мегера, избавившись от оков, не станет подчиняться ни одному мужчине. Так, во всяком случае, выходило по словам Риессы. Правда, она не объяснила, почему вдруг вообразила, будто может освободить сестру от этих оков без всяких опасений.

— А ты доверяешь тирану? — Ллиз в этом явно сомневается.

— Нет, но вряд ли тиран станет лгать без особой нужды. Бессмысленная ложь отнюдь не украшает правителя. Подозреваю, что она связала свою сестру с Креслином какими-то магическими узами. Это вынуждает суб-тирана следовать за… Креслином и оберегать его, — маршал качает головой. — Кроме того, Креслин получил помощь еще от кого-то, скорее всего от восточных Черных. Но совместное регентство — это, должно быть, измышление самого Креслина. Хотелось бы только верить, что он знает, по каким ставкам ведет игру.

Ллиз молчит. За окнами Черной Башни завывают ветры и падает снег.

Маршал поднимает брови:

— Ты чего-то ждешь? У тебя есть вопросы?

— Правда ведь, ты заранее знала, что Креслин не поедет в Сарроннин?

Дайлисс оборачивается и смотрит в заиндевевшее стекло.

— Так я права? — настаивает маршалок.

— Права.

— Я так и думала. Его обучили всему, чему и меня, хотя никогда ему этого не говорили. Верно?

Маршал продолжает смотреть на снег.

Не дождавшись от матери ответа, Ллиз опускает глаза и выходит из комнаты.

Не обращая внимания на смех рулевого, Креслин плетется к корме. В проходе темно, но это не мешает ему безошибочно отыскать дверь каюты.

— Креслин? — звучит в темноте тихий хрипловатый голос.