Народ Акорны - Элизабет Скарборо Страница 66

20

После того, как прах предков выгрузили с «Кондора» и передали родственникам, Совет почти неделю – гхири-ганье – решал, как и где осуществлять торжественное захоронение. Весь этот срок кости оставались в домах горожан, представлявших те или иные кланы. Присутствие гостей из прошлого набросило саван на живых, еще больше обострив их тревогу о сородичах, улетевших в космос. От них по-прежнему не поступало вестей. Бездонное небо сохраняло полное безмолвие.

Грандама пригласила Ари на очередное заседание Совета, на котором он рассказал историю ненамеренного осквернения кладбища. Поведав о том, как ему удалось сохранить прах предков от дальнейшего разграбления, он описал воспринятые им мыслеобразы Беккера о нездоровом интересе людей к рогам линьяри. Позже грандама сообщила, что эта информация встревожила Совет. Всех ужаснула возможность нового вторжения инопланетян, готовых добывать рога любыми средствами. Некоторые из советников указали на очевидную взаимосвязь между корыстным интересом людей и внезапным радиомолчанием сородичей, которые находились на других планетах или в космосе.

Лирили тут же отвергла это предположение – слишком, эмоционально, как отметила грандама.

– Люди обитают в другой галактике. Человек, прилетевший сюда, нашел нас только потому, что Ари дал ему курс. До появления Кхорньи эта раса вообще не знала о линьяри.

Визар , конечно, хотела бы, чтобы люди никогда не встречались с Кхорньей. Будь ее воля, она примерно наказала бы девушку и ее родителей за глупое путешествие, которым они навлекли опасность на их расу. Мысль была приглушенной и слабой, но грандама услышала ее. К сожалению, она знала, что большинство советников разделяют подобное мнение. Возможная угроза от пришельцев настолько озаботила Совет, что дискуссию о захоронении пришлось перенести на следующее заседание.

Провожая грандаму домой, Ари поделился с ней своими мыслями:

– Я надеюсь, что святое место будет находиться в защищенном месте, где никто не сможет потревожить новые могилы. Лучше всего подошла бы пещера наподобие той, которую я использовал на Вилиньяре. Там кости легко охранять, а если прилетят пришельцы, то свод пещеры можно обрушить и навсегда защитить прах предков от осквернения.

Когда Ари понес на «Кондор» консервированные овощи и фрукты, грандама печально сказала:

– У меня такое впечатление, что он намерен поселиться на будущем кладбище и всю жизнь охранять могилы предков.

Акорна непроизвольно содрогнулась.

– Я полагаю, что кхлеви повредили в нем то, что наши рога не в силах исправить.

– Да, возможно. Но его идея нелепа. Он такой умный и видный мужчина! Знаток нашей культуры! Историк! Мне говорили, что Ари путешествовал по многим мирам, работал послом и наставником. Он напоминает раковину, из которой украли моллюска, обитавшего внутри. Нет, я преувеличиваю. Просто его истинная сущность скрыта от нас – и, возможно, от него самого.

Позже Совет решил, что каждый клан должен хоронить своих мертвых в разных местах. Ари настаивал на охране всех захоронений, но его предложение не поддержали. Акорну удивило, что никто из сородичей, кроме грандамы, не стал упоминать об отсутствии рогов у некоторых мертвых. Впрочем, несколько пропавших фрагментов действительно были менее важны, чем возвращение праха сотен предков. К тому же, весь Кубиликхан открыто и преждевременно оплакивал тех, кто, по мнению горожан, навсегда потерялся в космосе.

Первое перезахоронение было самым торжественным. Акорна пошла на кладбище вместе с Ари. Небо в тот день выглядело открытой раной – желтоватое, с большими красными и бурыми облаками, вскипавшими на западе. По ним змеились зеленые молнии, которые всегда сопровождали приближавшиеся грозы. Павильоны скрипели, выдвигая трапы и втягивая опоры. Сильный ветер приносил с собой капли дождя и запах сырости.

Ари молчал. Акорна чувствовала его смущение и горе. Решение Совета казалось ему обидным и несправедливым. Если бы все захоронения проводились в одном месте, он мог бы стать хранителем мертвых. Но эта перспектива была потеряна для него. Ари больше не знал, зачем ему жить. Погруженный в печальные размышления, он не замечал сородичей, которые кивали ему и обращались со словами приветствия.

– Ари, – прошептала Акорна, – с вами только что поздоровался технодизайнер Марье.

Ари удивлено вскинул голову.

– Ах, я извиняюсь. Значит, это было в реальности?

Он провел рукой по лицу, словно отгонял какое-то видение. После исцеления Ари выглядел симпатичным мужчиной. Протез рога, изготовленный Беккером, делал его неотличимым от других линьяри.

– Конечно, в реальности, – ответила Акорна. – Вы смотрели прямо на него.

– Как неловко. Я должен извиниться. Видите ли, Кхорнья, я долгое время жил среди призраков моих воспоминаний. Они обычно не ожидали от меня ответов или правил приличия.

Внезапно грянул гром, и дождь в одно мгновение промочил собравшихся линьяри. Однако никто не побежал в укрытие. Торжественная процессия продолжала шествие. В ней участвовали почти все жители Кубиликхана и множество гостей из разных частей нархи-Вилиньяра. Каждый клан прислал своих представителей. Они прилетели из удаленных мест на челноках, собранных местными технодизайнерами. В космопорте осталась только дежурная смена. Этих служащих обещали сменить через час, чтобы они тоже могли принять участие в погребальной церемонии.

Дождь вполне соответствовал духу момента и настроению линьяри. Он словно тоже скорбел и делал землю мягче для старых костей. Впереди колонны шли Предки. Их медленная траурная поступь удерживала процессию от ускорения шага. Церемонию проводил клан Нейерея – самый многочисленный по количеству живых и мертвых, хотя многие его нынешние представители были слишком юными, чтобы помнить покойных родственников из мира, который они никогда не видели.

Тем не менее, атмосфера была тяжелой от печали и низких облаков. Члены клана опустили гробы в могилы, черневшие среди голубой травы, и склонили мокрые головы. Акорне вспомнился добрый мистер Ли. Несмотря на то, что ее потеря была недавней, а эти кости – старыми, она ощущала свою скорбь иначе, отстранено. В отличие от траурных мыслей людей, линьяри никогда не размышляли о гниющей плоти и загробном мире. Они не имели того жуткого очарования смертью, которое так заметно в человеческой культуре. Оплакивая близких, линьяри не чувствовали гнев или страх. Они лишь удивлялись тому, что любимые существа, которые ходили, спали и питались рядом с ними, теперь превратились в кучку отвердевших фрагментов.

Она уловила четкий мыслеобраз костей – но не тех, что готовились для торжественного перезахоронения. Кто-то думал о костях своих сородичей, затерявшихся в космосе, и хоронил в своем воображении именно их – любимых и канувших в безвестность. Горе о давно умерших родственниках было только частью потери. Линьяри оплакивали прошлые и будущие смерти. Их скорбь сочеталась с тревогой о пропавших женах и мужьях, отцах и матерях, сыновьях и дочерях, братьях и сестрах. Акорна вдруг почувствовала глубокое желание защитить их от бед и оказать им какую-то помощь.