"Огненное зелье". Град Китеж против Батыя - Владислав Стрелков Страница 66

– Ну да ладно, пойдемте, бояре, князь ждет.

Угу, натешился князюшка зрелищем, а теперь и поговорить захотел. Вошли в терем. В большой светлице, где мы сидели, ожидая приема, стало гораздо светлей. Это прибавилось свечей, вместе с ними прибавилось смрада. Тут дверь рядом с «неудобным» креслом открылась, и к нам вышел князь. Так, стоп, не понял? Это не великий князь. Вышедшему к нам парню на вид лет двадцать. Сын? Который? Их у Юрия Всеволодовича вроде как трое было.

Парень подошел к деду Матвею и, улыбнувшись, сказал:

– Ну, здравствуй, дядька Матвей. Давно я тебя не видел.

– Да, Владимир Юрьевич, почитай пять годин не виделись.

Так, понятно, это младший из братьев. Интересно, где сам Великий князь? И почему тут только младший сын? Он что, как в сказках, самый умный, или наоборот? Ага, пришел непонятный князь с дружиной, так пусть младший со мной разбирается, не жалко, а сам укатил в стольный град. Он его и в Москве за себя оставит, где княжич в плен и попадет. А Кубин обнял княжича, затем представил меня:

– Позволь представить тебе, Владимир Юрьевич, Владимира Ивановича Велесова, князя Керженского.

Княжич кивнул мне, не сводя глаз. И я поклонился тоже в стиле «а-ля самурай». Будь на месте Владимира Юрьевича его отец, великий князь, приветствовал бы так же. Княжич поздоровался с Борисом и остальными боярами, а затем спросил:

– Скажи как есть, княже, для чего тебе большая дружина?

– Как же князю без дружины? – улыбнулся я в ответ. – Невместно! И мыслил я с великим князем об этом поговорить, да придется, видно, подождать. Или нет?

– Добре, – кивнул княжич. – Пройдемте в светлицу мою, а тут нам брячину соберут покамест.

В дверь за креслом прошли все, кроме братьев Варнавиных. Дед Матвей что-то шепнул им, и они, поклонившись княжичу, ушли. Светлица княжича была немногим меньше той, откуда пришли. Тут тоже имелся большой стол. Я кивнул деду Матвею, и он поставил на стол тот ларец, в котором у нас хранились записи и наша карта. Пока Кубин доставал карту, я спросил парня:

– Скажи, Владимир Юрьевич, а где великий князь?

– Во Владимир уехал, по делам. Мне велел тебя встретить. Если с тобой вопрос благополучно разрешу, то даст мне на кормление Москву.

Понятно, как я и думал. Рейтинг великого князя упал еще на один пункт, а его сына, наоборот, поднялся.

Расстелили карту, увидев которую княжич, подняв брови, удивленно сказал:

– Дивно сие. Видел я такое уже, только гораздо меньше и на коже нарисовано.

Владимир Юрьевич склонился над картой и сразу нашел на ней Нижний Новгород. Потом, проводя пальцем по синим линиям рек, стал читать названия крепостниц и городов.

– Я так мыслю, это Ока.

– Да, Владимир Юрьевич.

Парень остановил палец у Рязани, а дед Матвей сказал:

– Вот сюда монголы нанесут первый удар.

Княжич поднял голову:

– Рязанское княжество имеет большую дружину и крепкие стены крепости. Князь Юрий Игоревич – весьма умелый вой.

– Монголы придут большим числом. Кроме них будет множество мелких ханов из покоренных народов и выставивших своих воинов как данников. Всего в орде будет больше двенадцати темников. И не надо считать их плохими воинами. Данников можно разбить легко. Но если во главе встанет монгольский начальник…

Дальше я рассказал о войске и тактике монголов. Об их вооружении и применении ими осадных орудий и китайских инженерах при них. Рассказал так же, что при обычном, принятом у русских построении рати поражение неизбежно. И то, что все наши города можно взять за неделю, особо не напрягаясь. Когда я закончил, княжич посмотрел на деда Матвея и спросил:

– Ты тоже так считаешь?

– Да, Володьша, мыслю, так и будет.

Княжич задумчиво стал ходить туда-сюда.

– Так, значит, первый удар поганые нанесут на Рязань? – спросил Дорофей Семенович. – Что ж, понятно почему. А что ты, Владимир Иванович, предлагаешь сделать?

Вот это вопрос по существу.

– Первое, это собрать наиболее подготовленных ратников и обеспечить хорошей броней. Как у нас. Второе, свести всех воев в два-три отряда. Третье, подготовить ратное поле, какое удобно для нас, а именно – построить гуляй-город, который надежно укроет от стрел. В эффективности такого метода бояре уже убедились. Иван Григорьевич может подтвердить.

Боярин Бедата кивнул:

– Верно сие.

– Что значит – эффективность, и с чем ее едят?

На вопрос Дорофея Семеновича ответил княжич:

– Это по-латыни, эффектиус значит лучшее действие.

Боярин понятливо кивнул, а я продолжил:

– Согласитесь, стрелять из-за укрытия по крутящейся перед строем коннице лучше, чем под ливнем стрел. Так мы можем обороняться долго, что сбивает монголов со стратегической линии. Им придется атаковать строй в лоб. А тут приспособы, вроде ежей, сведут на нет конную атаку. Монголам придется идти на сечу пешими, а там мы их и прищучим.

Дорофей Семенович сдвинул брови:

– Что за ежи такие?

Кубин тут же достал из ларца бересту с чертежом ежа и стал пояснять:

– Сделать такие легко, даже на месте. Для одного ежа достаточно три саженных кола в полтора вершка толщиной. Колья-то вкопать зимой трудно, а вот ежи сделать можно сразу, да еще связать между собой три-четыре, чтоб не растащили.

– Доброе решение, а, княжич?

Дорофей Семенович посмотрел на стоящего у окна Владимира Юрьевича.

Ага, вот то окно, из которого за мной наблюдали. Княжич заметил мой взгляд, вздохнул и произнес:

– Хочу извиниться перед тобой, Владимир Иванович. Это я послал братьев Борзовых проверить тебя на силу. Интересно мне стало, справишься ли с силой буйной? – Он чуть помолчал и посмотрел прямо в глаза: – Так извиняешь?

– Извиняю. И забудем это.

– Вот и славно! – рассмеялся княжич, подошел к столу, вгляделся в карту и вновь стал серьезным. – А после Рязани куда поганые двинут свои орды?

– На Коломну, Владимир Юрьевич. Далее на Москву…

Парень стал ходить из угла в угол. Потом прошептал:

– Не может быть.

– Может, Владимир Юрьевич, может. Монголы выжгут все города, как сожгли Китеж. Убьют всех воев, как убили двадцать пять сотен ратников на Буевом поле у Больших Ключей и все поместное ополчение вырезали. Молодых угонят в рабство, и оскудеет земля русская.

Княжич опять начал мерить шагами светлицу.

– Жестоко, но верю сему. Мне рассказывали те немногие, что выжили после сечи при Калке. Жестокость у поганых в крови.

Хмурый Дорофей Семенович остановил парня рукой.