Слой Ноль - Евгений Прошкин Страница 66

– Учу, – криво усмехнулся Виктор. – Презервативы натягивать…

– В смысле?..

– В прямом. Ботаника, зоология, анатомия. В школе я работаю.

– Пардон… – смутился Корзун.

– Да ничего. Верно ты все говоришь. Вымираем, как мамонты.

– Во, сказанул! Тебе сколько лет, Витя?

– Тридцать два.

– Куда тебе умирать-то?! Живи да живи!

– Спасибо, я постараюсь…

Мухин дождался, пока пена не поднимется до самого края, и, сняв турку с плиты, разлил кофе по чашкам. С сегодняшнего дня в доме появился человеческий, в зернах. Светлана Николаевна была уверена, что кофе – это порошок, которым подкрашивают воду, Настя считала, что это пустая трата денег. Они обе ничего не понимали.

– Ухх, – произнес Корзун, понюхав пар. – Давненько я такого не пил.

– Я тоже.

– Ну, тебе, извини, грех жаловаться, – сказал он многозначительно.

– Кстати… – Мухин привстал и, снова вытащив плотную пачку долларов, вручил Корзуну еще двести пятьдесят.

– Подрабатываешь? – поинтересовался тот. – Уроки даешь?

– Кому они нужны, мои уроки? Скажу – не поверишь…

– Чего ж не поверить? В рулетку, что ли, выиграл?

Виктор заглянул в чашку и загадочно улыбнулся.

– Книжки я пишу, Матвей. Детективы.

– Да-а? – удивился Корзун. – А фамилия? Я куплю, обязательно.

– Фамилия моя слишком известна, – ляпнул Виктор и, незаметно куснув себя за язык, добавил: – Псевдоним, разумеется… А если ты любишь детективы, вот тебе вопрос на засыпку.

– Давай-давай!..

– Предупреждаю: ответ нужен нестандартный, но реальный.

– Уже заинтриговал.

– Допустим, ты американский шпион…

– Ха-ха!..

– Не «ха-ха», а дело серьезное. Завербовали тебя давно, секретов ты передать успел столько, что здесь тебя расстреляют раз пятнадцать, и то мало будет.

– Так-так… – азартно вставил Корзун.

– И вот ты почуял, что запахло жареным. Западные друзья помочь тебе не могут, рассчитывай только на себя. Где прятаться будешь?

– Я?!

– Да, лично ты, Матвей Степанович Корзун, американский шпион.

– Ну-у… есть у меня вариантик. Сугубо личный. Для книги он, наверное, не годится.

– Ты говори, а я уж разберусь.

– Можно у бывшей одноклассницы, у Катюшеньки… Ну, имя ты поменять можешь на любое другое.

– А ничего… – задумался Виктор. – Совсем даже неплохо…

Он покусал губу, потер лоб, погладил нос, покхекал, пожмурился на солнце и, когда все признаки задумчивости были исчерпаны, хлопнул ладонью по ноге.

– Не годится! – заявил он. – Одноклассницы уже были. Нужно что-то другое.

– Даже и не знаю…

– Выкладывай, Матвей. Я тебя с колесами выручил, теперь твоя очередь. Я пока кофе еще сварю. А? Как ты?..

– Не хочу показаться хамом, – сказал Корзун, – но уж больно кофеек твой хорош. У меня на такой рука не поднимется. Жена, да еще спиногрызы не выросли…

– Не отвлекайся, Матвей. Русской литературе необходима твоя помощь.

– Есть в Сибири одно местечко. Четыреста верст к югу от Нижневартовска, точнее сейчас не вспомню… но если надо будет, найду, конечно. Я там еще студентом побывал, до сих пор во сне туда возвращаюсь… Речка там, малю-усенькая такая, «Черная змейка» называется. А на изгибе скит старообрядческий. Вот в нем я бы и поселился. Красотища! Глухомань! Ружьишко приличное, патроны, спички, соль. Больше ничего не надо. Никакой цивилизации. В гробу я ее видал!

На конфорке зашипел убежавший кофе, и Мухин запоздало рванулся к плите.

– Черная змейка?.. – спросил он, отирая донышко турки. – А что, звучит!

– Только у меня просьба. Подбери для нее другое название, тебе же не трудно. Не хочу я, чтоб это волшебное место в связи с какими-то шпионами упоминалось. Дорого оно мне очень, а если там твой персонаж появится… пусть это и вымысел… все равно.

– Жалко, конечно, но ладно уж. Я ведь не журналюга, не борзописец. Святое не трогаю. Будет она у меня… «Соловьиная могилка». Устраивает?

– Не знаю… – с сомнением ответил Корзун. – Могилка?.. Не слышал я таких рек. Да и насчет соловьев… Живут они в Сибири?

– Это мелочи, – сказал Виктор. – Ну что ж… Жена с тещей в комнате истомились. Даже в туалет выйти не решаются.

– И у меня застенчивые…

– Небось, ждут тебя, волнуются?

– Да нет. Не ждут.

Намеков Корзун не понимал напрочь, и для Мухина это было неожиданно. Совсем уж в открытую выгонять его не хотелось, но и терпеть чужого человека в своей квартире – тоже.

– Так кофеек-то… – напомнил гость, указывая на турку.

Виктор обнаружил, что все еще держит ее в руке, и с неохотой налил Корзуну вторую чашку.

– Как книгу-то нашу назовем? – спросил тот, причмокивая.

– «Нашу»?.. – оторопел Мухин, но, чтобы не затягивать разговор, возражать не стал. – Это меня не касается. В каждом издательстве специальный человек сидит, он названия и сочиняет.

– То есть как?

– А так. Берет всякие фразы с потолка и в столбик записывает. Потом выбирает самые удачные. Между прочим, он больше всех получает.

– Вот, работенка! А я, дурак, двадцать один год учился…

– И на кого выучился? – осведомился Виктор, отмечая, что остывший кофе пьется гораздо быстрее.

– На физика, – неохотно ответил Корзун. – В мое время бум был. Выходит, лирики нас все-таки победили… Ох, загостился я у тебя! Мне же еще резину тащить. Сейчас принесу.

– Сиди, сиди! – воскликнул Мухин. – Физик, значит?..

– Кандидат. Докторская в столе лежит, еще четыре года назад готова была. Нужна она кому…

– А тема?

– Тема диссертации? Все равно не поймешь. Извини, конечно, но к ботанике это никакого отношения не имеет.

– А к чему имеет? – настойчиво спросил Виктор.

– Ну-у… тебе правда интересно? Я не могу. Извини.

– Засекреченный?

– Секреты мои давно скисли и перебродили… но подписку я давал бессрочную.

– Что ж ты?.. такой специалист, и колесами торгуешь?

– А какой я специалист?.. Чтобы оформить допуск, Эйнштейном быть не обязательно. Вон, мой бывший эмэнэс, и тот за бугор выехать не может. Под Москвой виллу отгрохал – за пять километров видно, а во вшивую Турцию не выпускают. А уж он-то са-авсем никакой не специалист. В буфет мне за булочками бегал…