Толстый демон - Роман Артемьев Страница 67

— Уф. — Непривычно серьезная бабка уселась в соседнее кресло. — Плесни-ка и мне в чашку. Вон из той бутылочки.

Женщины сидели в гостиной на втором этаже. Наташка наконец-то успокоилась и улеглась спать, вусмерть умученному неугомонным ребенком. Дмитрию постелили в одной из гостевых комнат, Шурик забрался во флигелек и носу оттуда не казал. Оценив масштабы события, он впал в некое полусонное состояние, но с приходом Славомиры пробудился, перебрался в привычную берлогу и теперь старательно себя запугивал видениями грядущих неприятностей.

Алла осторожно наполнила чашку коньяком.

— А ты что думала — зря их демонами зовут? — правильно расценила ее молчание ведьма. — Привыкай.

— Я как-то не представляла себе… — Принятая осеклась, не способная подобрать подходящие слова.

— Привыкай, — жестко повторила Славомира. — Ассомбаэль молод и слишком снисходителен. Тебе вскоре придется встретиться с куда более старыми и сильными дханнами. За неверное слово могут убить.

Алла поежилась. После сегодняшнего она и Шурика побаивалась. Во всяком случае, относиться к нему с пренебрежением не сможет уже никогда.

— С ними-то он драться не станет?

Старуха усмехнулась:

— Речь не о завтрашних, точнее говоря, уже сегодняшних ваших гостях. С ними-то у твоего старшего отношения нормальные. Только готова зуб в залог поставить любимый, правый верхний клык, что месяца через два призовет вас Велус ко двору — посмотреть на потомка да на тебя, молодуху. Да не бойся! Смертных врагов у Ассомбаэля нет. Что он двух дурней побил, так сами виноваты, неча хозяина страмить.

— Мальчишки.

— Ну не без того… — Особого согласия в голосе Славомиры не слышалось. — Однако за слова дханны отвечают куда жестче, чем люди. Так что владыка твой поступил совершенно правильно, и никто его не осудит… Наоборот, похвалят. Ладно, это дело будущего, о другом хочу сказать. Видала, как Йеваула расплющило? Экая ты чувствительная, аж позеленела вся. Так вот, бил Ассомбаэль не столько руками, сколько силой сырой, причем умудрился с ходу проломить выставленную его ворогом защиту. Заранее подготовленную и для своего уровня довольно неплохую.

— Так это же хорошо?

— Хорошо, — покивала ведьма. — Да только неожиданно очень. Не думал никто, что хронический неудачник, даром хуже смертных ворожей владеющий, отчудит такое. Странно, непонятно, интересно. Захотят посмотреть поближе.

— И что делать? — Алла с силой потерла лицо.

Старуха одним глотком допила коллекционный коньяк и легко поднялась из кресла:

— Готовься. Время у тебя есть.

Православная церковь, точнее говоря, русский ее филиал в отношениях с демонами твердо придерживался принципа: свои собаки дерутся — чужая не лезь. Такая позиция сложилась за тысячелетия, и серьезных поводов ее менять обе стороны не видели. Временные отступления, безусловно, случались, однако в стратегическом плане третьих сил для решения междоусобных конфликтов старались не привлекать. Поэтому Мозг с чистой совестью отказал Крейцеру, пришедшему агитировать его единым фронтом выступить против Древнего Зла. Дескать, с нелюдью без тебя разберемся.

Сейчас монах думал: может, зря он послал лютеранина поганого?

Колоссальный выброс силы, произошедший вчера вечером в доме дханна, заметили даже обычные люди. Перебои в электросети, плохое качество приема телевидения и внезапное ухудшение самочувствия традиционно списали на магнитные бури и скачущее давление. Ведающие знали немногим более, поэтому предпочли убраться подальше и переждать смутное время в местах поспокойнее. Мозг полагал, что к этому часу, кроме Славомиры, молодого чародея, из-за которого вся каша заварилась, и приезжих орденцев, других магов в городе не осталось. То есть если не считать его с Боди.

Идти и узнавать в точности, что там нечисть натворила, было боязно. А надо.

— Может, не пойдешь? — без особой надежды предложил Боди. — Мало ли что психу в голову ударило!

— Пойду, — вздохнул Мозг. — Сам понимаешь. Если к вечеру не вернусь, звони в Москву и объявляй тревогу.

— Типун тебе на язык.

Помолившись, старший из священников пешком отправился в путь. Подобно древним пастырям, шел он, облачившись в простую рясу, с грубым посохом в руках и небольшой торбочкой, куда сложил всякую полезную мелочь. Чем день окончится, Мозг не знал и на всякий случай подготовился к разному.

Дорога заняла примерно часа два. Особняк госпожи Незвольской, ставший пристанищем — как надеялся отец Николай, временным — порождения Тьмы, располагался не слишком далеко от города. Просто у деятельного монаха как-то сам собой образовался довольно широкий круг хороших знакомых, соратников, почитателей и, само собой, недоброжелателей. С каждым из них, попавшимся на пути, следовало поздороваться, обменяться мнением о погоде, справиться о здоровье, утешить, ободрить, выслушать ответную точку зрения… Одним словом, к воротам усадьбы Мозг добрался как раз к обеду.

Демонстрируя присущее христианину смирение, священник стоял возле будки охраны, ожидая разрешения попасть за ограду. Время он тратил с толком, причем в обеих своих ипостасях. Во-первых, отец Николай задушевно беседовал с двумя безопасниками, втолковывая основы православного мировоззрения. Учитывая, что вращались они в схожих сферах и жизненным опытом обладали примерно одинаковым, стороны успешно нашли общий язык. Глядишь, задумаются парни, припомнят свое прошлое, захотят поговорить, обсудить, о душе побеспокоятся — и получит церковь новых прихожан. Не сразу, конечно. Может, годы пройдут, если не десятилетия. Однако семя бросить в почву стоит — вдруг да прорастет? Во-вторых, Мозг с трепетом рассматривал остатки заклинаний, прежде служивших Ассомбаэлю системой оповещения, и понимал, что дело обстоит еще хуже, чем он предполагал. От хорошей жизни демон не стал бы сносить собственную сетку, да еще таким грубым способом. Что, Господи, происходит?

Таким образом, тем для размышлений у монаха было предостаточно, и внимания для слежки за окрестностями он уделял не слишком много. Иначе появление двух набитых нелюдью машин заметил бы загодя. Слишком уж «фонящие» существа в них сидели.

А вот самого отца Николая гости не просто обнаружили. Они успели проверить окрестности, посмотреть прихваченные священником образки, оценить его уровень подготовки и, кажется, слегка покопались в его мыслях. Потому как чем иным их спокойствие при виде представителя издревле враждебной фракции у ворот сердца порушенного владения собрата объяснить сложно. Мозг без особой надежды проверил защиту сознания, хотя сам прекрасно понимал, в насколько разных весовых категориях они находятся. Он узнал двоих из приезжих и ложными иллюзиями себя не тешил.

Из первой машины вылез наиболее, пожалуй, известный слуга демонов из всех ныне живущих. Этбаал, чаще называемый Зверем Кровавым или десятком столь же добродушных кличек, участвовал во всех объявленных войнах своего Дома за последние три тысячи лет и в половине необъявленных. Невысокий горбоносый блондин стяжал славу великого воина, дерясь везде, где только можно, и не раз вызывал гнев своего повелителя, убивая там, где нельзя. Его побаивались даже свои. Портрет неукротимого финикийца занимал первую страницу в сборнике самых опасных дханна России — книжки, в среде бойцов Заволочского скита известной под названием «Держаться подальше». Обучение боевиков всех оккультных организаций мира включало зазубривание наизусть облика, ауры и характерных привычек Этбаала, а из мест, в которых его замечали, ведающие бежали первым поездом. Одним словом, репутация у древнего чародея была такой, что Мозг распрощался с надеждой вернуться сегодня домой живым.