Пират. Капитан - Командор - Андрей Посняков Страница 67

«Биргер-ярл» уже давно должен был достичь Ревеля — тут и ходу всего-то неделя, — так что влюбленные уже наверняка обвенчались, что и собирались сделать в первой же ревельской кирхе. Камилла, правда, исповедовала англиканство — веру хитрую, вроде бы по повадкам и католическую, однако римского папу не признававшую и полностью подчинявшуюся королю… а в данном случае — доброй королеве Анне.

— Интересно, — зевнув, протянул Громов. — Камилла, верно, веру мужа возьмет — куда ей деваться-то?

— А ты — мою, — Бьянка обняла возлюбленного за шею. — Ортодоксальных храмов здесь нет. Пока так… в вот потом… кто знает?

— Как скажешь.

Молодой человек устало махнул рукой — вопрос веры не был дня него таким уж принципиальным: не ислам — уже слава богу. Тем более, устройством будущего тайного венчания, как и уговаривались, занималась Бьянка, частенько встречаясь с какими-то загадочными личностями, коих именовала «добрыми католиками», один из них — вполне воспитанный и умный мужчина лет сорока пяти, скромный, с безукоризненными манерами и изящной бородкой — даже как-то заночевал в доме Громова, и Андрей проговорил с ним почти до утра — настолько было интересно! Тема беседы была чрезвычайно широкой — от устройства Вселенной до тактики парусных флотов. По первому пункту плана незнакомец, представленный баронессой как «почтенный голландский бюргер господин Мартин Флай», спокойно допускал существование множества обитаемых миров, однако, в отличие от Джордано Бруно, был почему-то уверен, что и там, на иных планетах, проживает подавляющее большинство христиан, а точнее говоря — католиков.

Громов даже заспорил было:

— Ну вы и скажете! Что, Дарт Вейдер католик, по-вашему? А мудрый Йода и другие рыцари Джедай?

— Джедай? Не знаю такого ордена, но раз они рыцари — значит, католики, тут и думать нечего! Или вы что же, знаете какие-нибудь гугенотствующие ордена? Хоть один назовите!

— Не стану и спорить, уважаемый господин Флай.

А вот по второму вопросу Андрей был согласен практически со всем, что говорил гость, язвительно критиковавший новомодную линейную (или, как тогда говорили — «кильватерную», тактику морского боя.

— Вот вы, месье Тоннер, конечно, читали сочинения Павла Госта, кстати, доброго католика и даже члена Ордена иезуитов?

— К сожалению, нет. Просто не смог достать.

— Охотно верю. Весь вышедший в Париже тираж был тут же распродан полностью! Так вот… — выпив вина, продолжал «почтеннейший бюргер». — Месье Гост много лет ходил судовым священником на самых крупных кораблях французского флота, а затем преподавал математику в морском училище и состоял на службе у знаменитого адмирала графа д'Эстре, по указанию которого и написал свою книгу. И что там было сказано? А я вам сейчас расскажу! Главное оружие — артиллерия, наилучший боевой строй — кильватерная колонна, исход боя решает артиллерийская атака…

— Ну с этим-то согласится любой!

— Подождите, еще не все! Перед атакой флот должен обязательно занять наветренное положение…

— А как же! — хохотнул Андрей. — Не займешь — не сможешь маневрировать. А вот врагам это сделать затруднительно.

— Зато не затруднительно просто отстреляться и спокойно уйти, — собеседник язвительно улыбнулся. — Пусть потом догоняют. Кстати, англичане возвели тактику кильватерного боя в догму! Даже издали строгую инструкцию, где подробно описали все три фазы боя, изложенные Гостом: построение линии с наветренной стороны, сближение и артиллерийский бой. Англичане — догматики, я вам точно говорю! Даже поражение от де Ритера при острове Тексель их мало чему научило.

Беседа тогда затянулась почти до утра, а утром «господин Мартин Флай» ушел, горячо поблагодарив за гостеприимство.

Вот этого-то человека и вспомнила вдруг Бьянка, лежа в постели с возлюбленным:

— Месье Флай сделал все, как я и просила.

Громов с удивлением повернул голову:

— И что ты просила, милая?

— Сегодня утром ко мне заходил отец Анатоль… часовню на холме де Грас помнишь?

— Да знаю я отца Анатоля! Близко, правда, не знаком, но встречались. Так что, зачем он приходил?

— Он обвенчает нас уже на следующей неделе, в ночь со среды на четверг! Тайно!

Выпалив эту фразу, юная баронесса вдруг засмеялась так весело и счастливо, что и Андрей тоже улыбнулся.

— Так мы с тобой совсем скоро истинными супругами станем!

— Конечно, милый… Хватит уже в грехе жить!

Ближе к концу недели, в пятницу, в город пожаловал высочайший гость — всем хорошо знакомый маркиз Антуан де Сент-Обан, пожалованный Его величеством королем Франции Людовиком Четырнадцатым званием сюр-интенданта правосудия, полиции и финансов! Правда, только в Нормандии — но и то уже была великая честь. Маркиз, устроивший по такому случаю бал в городской ратуше, и не скрывал своей радости, потирая руки и приговаривая:

— Сегодня — Нормандия, а завтра — Париж!

Громов имел с новоявленным сюр-интендантом («глаза и уши короля»!) весьма обстоятельную беседу, сопровождавшуюся, кроме обильных возлияний, еще изрядной толикой американских воспоминаний и — самое главное — настоятельной просьбой Андрея сместить с должностей кое-каких людей.

— Вообще-то хорошо бы их судить…

— Судить? — Сент-Обан расхохотался. — Мы ничего не докажем. От действий своих слуг они отопрутся легко и непринужденно. Да и древность рода, богатство, связи… А тут — такое обвинение! Не-ет, судить никак не получится. А вот сместить с должности — это запросто. Тут к чему хочешь придраться можно. Сместим, не переживайте, мон шер Андре, коль уж вы так этого добиваетесь. Сместить легко. Вот только — кого назначить?

— Я тут поговорю кое с кем, — уклончиво отозвался капитан. — А завтра и решим — хорошо?

— Договорились.

Таким образом, откровенные высокопоставленные предатели — судья и полковник конной полицейской стражи — были отстранены от своих должностей официальным приказом господина сюр-интенданта Нормандии с расплывчатой формулировкой «служебного несоответствия». Гадить родной стране все эти люди — и их сообщники — теперь могли лишь частным образом, что было очень неплохо, однако, вне всяких сомнений, влекло за собой целое море интриг и откровенных наездов — отстраненные прекрасно понимали, с чьей легкой руки они лишились своих хлебных мест. Тем более, все их влияние и богатство никуда не делись… как и хорошие отношения с губернатором, которого никто не сменял. Правда, вся власть принадлежала сюр-интенданту… но и губернатор (особенно в маленьких провинциальных городках) не был такой уж чисто декоративной фигурой.

В Париж — точнее говоря, в Версаль — рекой потекли доносы, пользуясь отсутствием маркиза, подняли голову его давние столичные враги, и Сент-Обан снова засобирался в Версаль, именно там все дела и решались.