Зачарованный лес - Диана Уинн Джонс Страница 67

3

«Да уж, атмосфера в этом замке та еще, – подумал Мордион, когда их с Челом усадили за один из столов для менее почетных гостей и ужин наконец был подан. – Это слишком напоминает мне о… о…». Название Дома Равновесия брезжило где-то на краю сознания Мордиона. Волшебник задвинул его подальше – туда, где оно пряталось. Каждый из присутствующих искал наживы, строил козни, чтобы обойти другого, а в центре всего этого была та темная женщина в пурпуре. Мордион спланировал показ фокусов не только для того, чтобы торжественно войти в замок, но и чтобы самым бессовестным образом прочитать мысли собравшихся в зале. Интриг было не больше, чем он ожидал, но впечатление все равно вышло гнетущее.

Чел уписывал лучший ужин в своей молодой жизни. Мордион тем временем поведал сотрапезникам, что серебряный человек не настоящий и ему не нужна пища, а потом продолжил выяснять обстановку.

Разбойники, которых упоминал Ям, судя по всему, представляли собой реальную опасность. Бо́льшая часть разговоров была об изменнике Артегале и негодяе Стейвли, а также о том, кого король собирался против них выставить. Кроме того, король, похоже, собирался жениться на даме в пурпурном одеянии. «Король, – размышлял Мордион, – похоже, не понимает, как вышло, что он теперь женится. Вне всяких сомнений, эта дама сама решила сочетаться с ним браком». Рассуждая об этом, волшебник с удивлением услышал свое имя. Оказывается, на празднике Баннуса появился загадочный монах, который объявил Мордиона предателем и, притронувшись к Баннусу, исчез в огненном шаре. Мордион сообразил, что это, видимо, произошло совсем недавно. Его имя было у всех на слуху. Волшебник обменялся взглядами с Челом, предупреждая, чтобы мальчик называл его Агеносом. А затем он возблагодарил свои звезды за то странное предчувствие, благодаря которому он представился сенешалю с оранжевыми волосами как Агенос.

Блюда уже уносили прочь, и все явно чего-то ждали. Кто-то, стоявший на возвышении у стола для почетных гостей, подал сигнал, и два самых крепких оруженосца за столом Мордиона поспешили поднять Амбитаса и усадить его на подушки, чтобы каждый в зале мог видеть короля.

– Мы решили, – провозгласил Амбитас, – послать отряд отборных воинов против разбойников, так подло угрожающих нашим владениям. Отряд в составе сорока человек из войска сэра Бедефера отправится в путь завтра на рассвете. Командовать им будет наш Поборник сэр Форс.

С этими словами он снова лег на подушки с весьма утомленным видом и подал знак кавалерам, чтобы они унесли его прочь.

По залу пронесся ропот.

– Сорок человек! – донеслось до Мордиона. – Это сумасшествие! Разбойников несколько сотен!

Пока все роптали, сэр Бедефер поднялся и вышел. Сэр Форс проводил его сочувственным кивком головы и ироничной улыбкой приятного, скромного человека. Эта улыбка изо всех сил старалась не стать ухмылкой. Смерив сэра Форса взглядом, полным холодного презрения, Моргана Ла Трей кликнула своих дам и выплыла из зала. Лишь после этого несколько человек осмелились предположить вслух, что решение короля было точно делом ее рук и что ничего хорошего из этого не выйдет. Очевидно, люди очень ее боялись.

И тут откуда-то из-под руки Мордиона вынырнул оруженосец и позвал его к королю.

– Отвези Яма в комнату, которую нам выделил сэр Харрисоун, – сказал волшебник мальчику.

Робот лежал в лодке у стены, притворяясь неодушевленным. Уже целая толпа людей попыталась его потыкать, чтобы проверить – а вдруг он на самом деле переодетый человек? Чел кивнул и поспешил к Яму, а Мордион последовал за оруженосцем.

Его подвели к богатой спальне со сводчатым потолком и широким камином, где полыхал огонь. Амбитас полулежал на вышитой кушетке возле камина. Мордиона удивило, что король терпит такой жар. Сам волшебник покрылся испариной, еще стоя в дверях.

– Видишь ли, из-за моей тяжелой болезни я нуждаюсь в тепле, – объяснил король, делая Мордиону знак подойти поближе.

Волшебник ослабил ворот своей куртки и откинул назад плащ.

– Чем я могу служить вашему величеству? – спросил он, стараясь не подходить к огню совсем близко.

Когда он задал этот вопрос, то почувствовал себя не в своей тарелке. Глядя сверху вниз на розовое заурядное лицо среди освещенных огнем подушек, он не мог взять в толк, как вообще можно служить столь низкосортному человечку.

– Все дело в моей ране, – дрожащим голосом проговорил король. – Видишь ли, она никак не заживает. Мне сказали, ты великий врачеватель.

– Некоторые способности у меня есть, – довольно честно признался Мордион.

– Судя по твоему виду, они должны у тебя быть, – заметил король. – Ты выглядишь так… так по-медицински… ты, конечно, не обижайся, мой дорогой Агенос… можно даже сказать, ты выглядишь хирургически. Не мог бы ты оказать мне любезность и взглянуть на мою рану, возможно, помазать ее мазью… понимаешь… Приближается час моей свадьбы… – Он умолк и с тревогой покосился на Мордиона.

– Конечно. Если ваше величество будут так любезны обнажить ту часть тела, где находится рана, – сказал волшебник, размышляя, что ему делать, если болезнь окажется ему не по зубам.

Все-таки возможности магии весьма ограниченны, в чем он убедился, пытаясь сделать Чела настоящим.

– Да-да. Мы весьма благодарны.

Очень медленно, то и дело беспокойно поглядывая на Мордиона, Амбитас приподнял свою тунику с позолоченной вышивкой и батистовую рубашку под ней, чтобы обнажить тучный розовый бок.

– Каков твой вердикт? – нервно спросил он.

Мордион смотрел сверху вниз на большой пурпурный синяк на ребрах короля. Синяк был не только пурпурным, но также и желтым, и красным, и коричневым, окрашенным в цвета радуги, как бывает, когда синяк начинает проходить.

Волшебнику потребовалось усилие, чтобы не рассмеяться. Он вспомнил, что ему уже не раз хотелось посмеяться над таким человеком, как этот, но возникала какая-то физическая преграда, которая ему мешала, – острая тошнота, не дававшая даже улыбаться. Теперь Мордион такой преграды не чувствовал, поэтому ему пришлось силой заставить себя сохранить серьезное выражение лица. Кроме того, он, к своему удивлению, помнил, как Амбитас получил эту так называемую рану.

Они зашли в фермерский дом – Мордион, и этот человечек, и еще один, повыше, – и там внезапно столкнулись с юношей, все тем же – с оранжевыми волосами, которого теперь называли сэром Харрисоуном, – и тот стал размахивать перед этим человечком огромным мечом. Мордион бросился, чтобы остановить меч. Так на его месте поступил бы любой, недовольно думал он, вспоминая какой-то ненормальный, неоправданный, тошнотворный стыд, который он испытал, когда выяснил, что сэр Харрисоун орудует мечом ровно в противоположной стороне. Получилось, что волшебник видел эту атаку словно в зеркале. Он почувствовал настоящее отчаяние оттого, что его одурачили. Он помнил сильный шлепок, когда меч плашмя ударил Амбитаса. Он помнил какое-то суетливое мельтешение. А потом ничего. И это сбивало Мордиона с толку.