Игра Первых - Юлия Качалова Страница 67

Лодку пронесло над мелью, корабль Змея следовал за ней как привязанный. Драккары обходили его, пользуясь тем, что вражеский огонь сосредоточился на утлом судёнышке. Вдруг раздался страшный скрежет, и чудовищный корабль замер в неподвижности. Несомая течением лодка удалялась. Ермунганд подозвал человечка в цветастой одежде и отдал распоряжение, затем свистнул. Покинув ближайшую мачту, Ужик заструился к хозяину.

* * *

План, кажется, сработал! Хемдаль с облегчением снял с шеи рог, опустил на скамью и собрался вернуть меч в ножны. Внезапно из воды взвился мокрый канат, опутал ноги и с силой дёрнул. Хемдаль не успел толком вдохнуть, как был утянут под воду. Живой канат, гладкий и толстый, состоявший из сплошных мышц, стремительно оплетал тело, сжимаясь всё туже. Ноги и бедра омертвели. Канат подбирался к груди. «Если захватит руки, конец», – отрешённо подумал Хемдаль. Перед его лицом мелькнула плоская морда, и он всей силой, которая ещё оставалась, ударил по ней. Ещё раз и ещё. Потом бил, уже не зная куда. Просто двигал рукой с мечом, не понимая, попадает ли. Бил, пока воздух не кончился совсем.

* * *

– Эйр! Я снова в твоём лазарете?! Как я сюда попал?

– Как обычно, болтаясь на чьих-то ру ках, – проворчала целительница. – Ты попадаешь ко мне всегда одним и тем же способом.

Хемдаль попытался сесть, но острая боль в подреберье остановила его порыв.

– Эй, без резких движений! – строго прикрикнула Эйр. – Лежи и не рыпайся! Твои рёбра не успели срастись с прошлого раза, а ты ломаешь их снова. Все мои труды прахом!

– Прости, Эйр. Рёбра быстро срастутся, клянусь. Кстати, к тебе кто-то пришёл.

– Меня просили оповестить, когда ты очнёшься. Так что пришли к тебе.

Хемдаль прикрыл веки, определяя запах посетителя, и невольно расплылся в улыбке. Аромат яблок, медовых и хрустких, вплывал в дверь.

– Я опередила Одина! Хочу первой сказать… О… Ты улыбаешься?!

Не выдержав, он рассмеялся:

– Ты опередила Одина ради этой новости?

– Для меня она самая свежая и приятная! А главная новость, что ты спас Асгард! Если б не ты, мы лишились бы флота, потеряли бы сотни людей! Это я и хотела сообщить первой. И ещё не терпелось увидеть тебя живым! Но застать на твоём лице улыбку я даже не надеялась. Считаю, мне повезло!

– Предателем больше меня не считаешь?

Фригг, смахнув что-то с ресниц, покачала головой. Хемдаль успел заметить то, чего не разглядел в их прошлую встречу: синюю жилку вены, пульсирующую у нижнего левого века; тонкую сеточку под глазами, вертикальную бороздку в межбровье… Когда в Химинбьёрге он дежурил у изголовья царицы, ничего этого не было. Госпожа постарела… Словно в кожу её лица впитался пепел от погребального костра сына.

– Все славят тебя, Хемдаль!

– По Эйр так не скажешь. Кто меня вытащил?

– Гребцы, которых дал тебе Один. Царь приказал им без тебя не возвращаться. Они дрейфовали на обломках драккара и оказались неподалёку от места, где гигантский змей утянул тебя под воду. Ты убил тварь, но она намертво оплела твоё тело, не давая всплыть. К счастью, мель там ещё не закончилась, и помощь успела вовремя. Обо всём остальном расскажет муж. Не хочу отнимать у царя его право.

– Фригг, у меня к тебе одна просьба… Помнишь служанку из Химинбьёрга, которая помогала тебе с волосами?

Госпожа кивнула:

– Помню, конечно. Очень славная девушка.

– Когда я приказал гарнизону и слугам оставить крепость, она упиралась до последнего. Ей нравился парень из моей личной гвардии. К тому же ты внушила этой девице вздорную мысль, что она станет первым человеком в крепости, когда я женюсь. Жены у меня пока нет, крепости уже нет, парня её больше нет. Позаботься о ней, возьми к себе, ладно?

Фригг, снова смахнув слезинку, склонилась и поцеловала его в лоб:

– Твоя просьба запоздала, Хемдаль. Эта девушка уже первый человек в Фенсалире.

Ю: ЧЕН

Двенадцати гребцам, слаженно махавшим веслами, следовало благодарить императорского палача. Если бы тот сохранил им языки, они остались бы на флагманском судне.

Ермунганд с кормы лодки бесстрастно наблюдал, как уцелевшие драккары вцепились в посаженный на мель корабль, словно псы в раненого медведя.

– Ты успел сжечь все лодки, Чен?

– Все. Но признаться, не понимаю зачем.

– Чтобы никто из видевших смерть адмирала не уплыл. Свидетели нам не нужны.

– Что Змей думает делать дальше?

– Отведём наш флот обратно в бухту, откуда пришли. Вернёмся к Асгарду, когда я получу оружие.

– Разве наше главное оружие не уничтожено вместе с флагманским кораблем?

– Нет, Чен, я имею в виду совсем другое оружие. Волшебное.

– У Змея есть волшебное оружие?

– Пока нет. Но ведь ты не разучился красть?

– У кого я должен украсть волшебное оружие?

– У свирепого велика на, – усмехнулся Змей. – Волшебное оружие всегда носит при себе какой-нибудь свирепый великан. Или людоед. В данном случае и то и другое. Великан-людоед по кличке Волк.

– У Змея есть план, как это сделать? – спросил Чен, не комментируя шутку насчёт людоеда.

– Когда флот вернётся в исходную бухту, мы с тобой отправимся к лагерю Волка. Ты незаметно проберёшься в лагерь и дождёшься подходящего момента. Затем выстрелишь в Волка сонной иглой, снимешь амулет и принесёшь мне. Всё очень просто!

– Как я узнаю Волка?

– От меня он отличается лишь одеждой.

– Я должен украсть волшебное оружие у твоего брата? – опешил Чен. – Но… разве он не союзник? Насколько я помню, его армию мы должны были дождаться, чтобы напасть на Асгард.

– Верно, Чен. Однако мой брат питает недопустимую слабость к врагам. Отпустил самого отпетого из них, по чьей милости сейчас гибнет флагманский корабль.

– Змей имеет в виду храбреца в лодке? Этот человек достоин уважения!

– Не сомневайся, я давно бы его уважил, не встрянь брат, – процедил сквозь зубы Ермунганд. – Когда мы войдём в Асгард, я не хочу столкнуться с досадными помехами. А Волк их непременно создаст, если будет иметь при себе волшебное оружие. Выкради амулет, Чен, и доставь мне.

* * *

Сменив пёстрый наряд на штаны и камзол невзрачного бурого цвета, Чен притаился в ореховых кущах. Темнота позднего вечера и гомон военного лагеря надёжно скрывали его присутствие. Чен с любопытством наблюдал за двумя мужчинами, усевшимися возле костра поодаль от основного войска.

Старший, закутанный в серый плащ, время от времени подбрасывал в костёр хворост. Судя по золотому обручу на лбу, он был важной птицей. Впрочем, не только обруч, все черты безбородого лица с очень белой кожей указывали на то, что этот человек не прост. Длинные узкие губы – признак хитрости. Высокий лоб – свидетельство ума. Твёрдые скулы говорили о воле и решимости. А судя по морщинкам в уголках серых глаз, человек любил посмеяться. Впрочем, сейчас его лицо напоминало застывшую маску.