Ярость - Ричард Ли Байерс Страница 68

— Если мы хотим получить работоспособную команду, — крикнула она, — мы должны захватить последнюю лодку, не поджигая ее.

— Понял! — ответил Дорн.

Потребовалось некоторое время, чтобы найти еще одну лодку. Кара, запев свою песню, понеслась вниз сквозь град летевших в нее стрел. В спину ей вонзился дротик, совсем рядом с Дорном, затем дротик растаял, превратившись в разъедающую кислоту, которая прожгла плоть до костей. Боль наверно ка была очень сильной, и Дорн вдруг почувствовал жалость к Каре, а еще желание отомстить тому, кто причинил эту боль. Сам Дорн мог только проявить сострадание. Он не был ни священником, ни целителем, и у него не было никаких средств, чтобы снять действие кислоты.

К счастью, как и магические заряды, кислота была недостаточно сильным средством, чтобы остановить Кару. Почти над самой лодкой она широко расправила крылья и быстро захлопала ими, чтобы замедлить свое стремительное падение. И все равно она со всего разгона грохнулась на нос судна, так что оно чуть не ушло под воду.

Наклоненная палуба была не слишком-то надежной опорой, но Дорн решил все равно вступить в бой. Ему очень не хватало лука или хотя бы длинного меча, которые он потерял, упав за борт военной галеры. Без них невозможно было сразиться с врагом, сидя верхом на Каре. Дорн слез со спины дракона и направился к корме.

Зенты тут же на него напали. Он отразил атаку железной рукой, а затем ударом снизу разбил противнику челюсть и сломал ему шею. В этот момент другой солдат уже собирался нанести Дорну удар шпагой, но тот увернулся и, приблизившись к противнику вплотную, всадил зенту нож между ребер. Воин рухнул на палубу, а Дорн наклонился и забрал его меч.

Неожиданно судно накренилось, и Дорн чуть не потерял равновесие. Затем лодка выровнялась. Даже не оборачиваясь, он понял, в чем дело. Это Кара обратилась в человека, потому что иначе она своим весом потопила бы судно или повредила бы его.

Она могла сражаться, используя свои магические способности, если у нее еще остались в запасе какие-нибудь заклинания. И все же теперь она была намного уязвимее, чем раньше, а это давало новую надежду зентам, которые еще не успели погибнуть или сгинуть в волнах залива, С боевым кличем они кинулись к Каре, и Дорн стремглав побежал им наперерез.

Он обезглавил одного из них железными когтями, а другого насадил на меч. Кара запела — мелодия напоминала Дорну колыбельную, — и еще двое зентов упали, потеряв сознание.

Дорн оказался лицом к лицу с бритоголовым человеком в широких одеяниях, усеянных знаками и эмблемами. Конечно, это и был тот заклинатель, который послал дротик, превратившийся в кислоту на спине Кары. Он успел произнести еще одно заклинание, чтобы подготовиться к встрече с Дорном. Из обеих его рук исходили длинные струи ярко-красного пламени. И хотя Дорн никогда раньше не сталкивался с подобной магией, он не сомневался, что эти потоки пламени не менее опасны, чем обычные мечи.

Дорн начал наступать в своей обычной манере — выставив вперед железный бок. Колдун немного отступил, и тут же вдруг прыгнул вперед с ловкостью, которая сделала бы честь любому воину. Возможно, он использовал магию, чтобы стать проворнее и быстрее. Колдун полоснул огненным клинком прямо перед глазами Дорна.

Охотник вскинул вверх железную руку, успев защититься от удара. К счастью, прочный металл остановил казавшееся нереальным пламя, хотя Дорн не почувствовал никакого толчка от удара. Он сделал выпад мечом, направив его в живот колдуна.

Это был бы смертельный удар, если бы кончик клинка не скользнул в сторону, словно напоровшись на стальные доспехи. Это явно сработало какое-то защитное заклинание. Колдун атаковал Дорна еще раз.

Боль обожгла грудь охотника, и он отскочил назад. Благодаря хорошей реакции и доспехам пламя не задело жизненно важных органов. Дорн сменил позицию, словно желая проверить, не опасна ли полученная им рана, и колдун клюнул на приманку. Зент ринулся вперед, и полуголем сделал резкий выпад. Железной кистью он выбил оба огненных меча из рук колдуна, а затем нанес удар своим клинком.

Невидимые доспехи мага не выдержали. Клинок вошел глубоко в шею зента, и тот повалился на палубу. Дорн обернулся и увидел, что Кара добивает еще одного черного воина волшебным лазурным дротиком. Кажется, это был последний зент.

— Вы целы? — задыхаясь, спросила Кара.

Дорн с облегчением заметил, что она не проявляет признаков безумия. Он стиснул зубы от боли:

— Вроде да. А вы?

— Я тоже.

На шее у нее был сильный ожог, на всем теле виднелись мелкие ушибы и ссадины. Вокруг ее стройных ног палуба была усеяна стрелами и дротиками, которые были пущены в нее, когда она была в обличье дракона. К счастью, они не смогли пробить толстую драконью шкуру и, когда Кара приняла человеческий облик, просто попадали вниз.

— Некоторые из зентов еще живы, — сказал она. — Кто-то из них даже не ранен, просто спит.

— Их нельзя отпускать, иначе они расскажут другим, что произошло.

— Знаю. Просто… я привыкла убивать тех, кто опасен для людей, а не самих людей. Я донимаю, что такое зенты, какому богу служат, какие зверства творят, но…

— Мне доводилось убивать людей, в том числе и беспомощных, — сказал Дорн, не считая нужным упоминать о том, что это было ему не слишком приятно. — Я разделаюсь с ними, и мы повернем лодку.

И он начал выбрасывать тела за борт. Один из спящих воинов проснулся, и Дорну пришлось вонзить ему в сердце свои железные шипы.

В черном небе сверкали белые молнии, гром так грохотал, что у Тэгана стучали зубы, или это ему только казалось. Хлынул проливной дождь. Гроза началась ранним утром, и авариэль никак не мог решить, хорошо это или плохо. Ливень, конечно, мешал ему — вокруг ничего не было видно, передвигаться приходилось с трудом, — но ведь дождь точно так же мешал и его преследователям, солдатам Рангрима, выжившим после сражения. Враги не хотели, чтобы хоть кто-то добрался до королевы и подтвердил, что Культ Дракона действительно обосновался в самом сердце Серого Леса.

Продолжая путь, Тэган был начеку и старался не шуметь. Все тело у него онемело от холода и усталости, только горячая, пульсирующая боль в обожженном крыле не затихала. Он уже давно израсходовал все свои заклинания. Он был голоден, одинок, тучи закрывали луну и звезды, а потому авариэль мог просто ходить по лесу кругами.

«Черт бы тебя побрал, Горстаг, ты же знал, что Келсандас предатель. Почему же ты не предупредил меня? Почему ты не позаботился как следует о моем спасении? Если бы я не истекал кровью, я бы, возможно, сказал тебе все, что думаю».

Тэган всего лишь воображал такой разговор, но это было словно наяву и означало, что от истощения или даже лихорадки он бредит, находясь во власти галлюцинации. Еще один дурной знак, еще одно подтверждение тому, что его бесславный конец близок. Тэгану была ненавистна мысль, что он умрет вот так, в диком лесу, что его выследят и уничтожат какие-то звери. Такая смерть пристала обычному эльфу, каким он был когда-то, но не культурному и образованному человеко-эльфу, которым он стал в результате упорного труда.