Одиннадцатый легион - Денис Юрин Страница 68

Утренняя прохлада и страх быть обнаруженными заставили их действовать быстро. Первым делом они побежали к конюшне, но она оказалась запертой изнутри. Времени на взлом ворот не было, да и шум поднимать не хотелось, тем более что внутри наверняка спали конюхи, у которых под мускулистой рукой всегда найдется парочка острых вил.

Несмотря на туман, ворота замка нашли быстро. До них добрались короткими перебежками, то низко припадая к земле, то ложась в высокую и сырую от росы траву.

Осторожность была не напрасной. В связи с приездом в замок высоких гостей из верхушки Ордена ворота, конечно же, были закрыты, и возле них была выставлена стража, о чем свидетельствовала открытая дверь караулки. Бесшумно подкравшись, Дарк заглянул внутрь помещения. Солдаты Ордена образцово несли свою вахту: двое спали на кроватях, а оставшаяся парочка мирно дремала за столом.

Используя самый надежный в мире инвентарь – пустые бутылки, беглецы быстро погрузили часовых в еще более глубокий сон.

Найденный в каморке арсенал оружия разочаровал: у солдат даже не было коротких мечей, только громоздкие алебарды. Дарк вспомнил, что когда-то, еще в Академии, их обучали вертеть неповоротливым древком с пикой и топором на конце. Но это было давно, настолько давно, что уже забылось, а в жизни ему приходилось пользоваться совсем другим оружием. Несмотря на нелюбовь к плебейскому инструменту, делать было нечего, одно древко пришлось прихватить.

Для Пауля ничего не нашлось, пользоваться алебардой одной рукой он бы не смог. К тому же бледность его лица и легкое пошатывание при ходьбе все больше убеждали Дарка в том, что Дантон держится на ногах из последних сил, только благодаря неимоверной силе воли и еще не успевшей остыть злости.

С трудом открыв тяжелые ворота замка, беглецы погрузились в густую массу сплошного тумана. Бежать приходилось настолько быстро, насколько только позволяло состояние Пауля. От спасительной рощи, в которой ждал отряд гномов, их отделяло не больше мили.

Неожиданно двигавшийся немного впереди Пауль упал на колени. Подбежавший Дарк успел вовремя поддержать спутника за плечи, Дантон потерял сознание, и это весьма осложнило их и так незавидное положение. Взвалив обмякшее тело напарника на плечи, Аламез подхватил упавшую алебарду и побежал дальше. Инстинкт солдата не позволил расстаться с пускай неудобным, но все же оружием.

Дорога была немного в гору, и туман вскоре рассеялся. Впереди, всего в каких-то пятистах шагах, уже виднелись кроны деревьев, но сил ускорить движение не было.

До Дарка донеслось совсем близкое ржание коней и разгоряченные азартом погони голоса. Наверное, к караулу у ворот пришла смена и, обнаружив картину разгрома, солдаты подняли тревогу.

Отчаянные попытки ускорить шаг ни к чему не привели, лес приближался медленно, а сзади из тумана уже выплывали расплывчатые контуры лошадей.

Его обнаружили, топот коней ускорился, раздались обрадованные выкрики: «Вот он!», «Держи!» Убегать было бессмысленно, кричать о помощи или молить о пощаде – тоже. Единственное, что оставалось – умереть с честью, не от стрелы в спину, а стоя с оружием в руках лицом к врагу.

Остановившись, Дарк положил на землю бесчувственное тело Пауля и развернулся, крепко сжимая ладонями гладкое, увесистое древко.

Преследователи были уже шагах в двадцати, их было не меньше дюжины. Среди толпы солдат виднелись два рыцарских шлема. Готовясь к последней схватке, Дарк встал, широко расставив ноги и держа полусогнутыми руками древко алебарды горизонтально, чуть-чуть ниже уровня пояса. Его холодные и ничего не выражающие глаза спокойно взирали на приближение противника. Ни страха, ни азарта не было, тело было подчинено только одной мысли: «Я не могу умереть один, я должен захватить с собой врагов!»

Кодекс чести рыцарей Ордена был парадоксально противоречив, он не позволил растоптать конями одинокого пехотинца, но не помешал всем скопом напасть на одного. Ехавший впереди рыцарь приказал солдатам остановиться и слезть с лошадей. Отряд послушно спешился и, бренча доставаемым из ножен оружием, начал полукругом обходить жертву.

Дарк стоял неподвижно и молча взирал на маневры солдат. До его слуха доносились слова командира, обещавшие легкую, безболезненную смерть в случае добровольной сдачи, но ему уже все было безразлично. Как только один из наступающих подошел достаточно близко, древко алебарды взметнулось ввысь, и началась потеха…

Первого солдата он достал, совершив круговой разворот вокруг своей оси и резко выкинув древко на одной руке вперед. Алебарда очертила в воздухе широкую дугу, и прикрепленный к ее концу топор со свистом врезался в шею врага. Резкий рывок на себя, и голова солдата отделилась от уже мертвого тела.

Все остальные сразу кинулись на него, удары, сыпавшиеся со всех сторон, заставили его отступать, отбивая некоторые из них и пропуская другие.

Он выдержал напор первой массированной атаки, отряду не удалось окружить и зажать его на короткой дистанции. Постоянно крутя в руках массивное оружие, он не давал подойти к себе близко и чувствовал, как силы покидают его, просачиваясь через порезы ран.

Древко летало в воздухе, описывая смертоносные дуги вокруг хозяина. Несколько раз находились смельчаки, пытающиеся приблизиться к Дарку, подгадав амплитуду кругового движения. И каждый раз попытки заканчивались неудачей – движущееся со страшной скоростью острие наталкивалось на живую преграду и, разрубая ее на лету, замедляло движение.

После каждого такого случая на Дарка обрушивался новый град хаотичных ударов; некоторые достигали цели. Ощущая боль все новых и новых ранений, воин держался на ногах и, в конечном счете, выравнивал положение.

Он потерял счет времени и числу убитых врагов. Его мозг отключил ненужные функции и сконцентрировал все имеющиеся резервы на автоматическом отражении атак.

В конце концов, картина мира поплыла перед глазами, быстро мелькающие тела врагов потеряли свои очертания, превратились в единое целое. Свист и грохот ударов, принимаемых на древко, слились в один постоянно присутствующий в голове гул. Дарк понял, что теряет сознание.

* * *

Небо, он видел небо, нежно-голубое с плывущими по нему бесконечными караванами белых и мягких, как пух, облаков. Ничего, кроме неба, всеобъемлющего и всепоглощающего. До него доносились крики возниц, скрип колес разбитых плохими дорогами телег, отдаленное щебетание птиц и отборная ругань охранников-гномов. Но ничего не могло оторвать глаз Дарка от удивительного зрелища, по сравнению с которым все остальное – ерунда и блошиная возня.

Голубая высь исчезла сама, ее заслонила черная волосатая масса, оказавшаяся не чем иным, как бородой старого ворчуна – уважаемого гнома Альто, склонившегося над ним.

– Никак очнулся, а мы-то уж думали, хоронить придется, – пробурчал Румбиро, вытаскивая из бороды застрявший кусок чего-то съестного.

– Я тоже рад тебя видеть, Альто, – ответил Дарк, пытаясь подняться.