Город - Стелла Геммел Страница 68

– Люди купца… – пробормотал он, не поднимая глаз. – Двое… побили меня. Я про вуаль спрашивал… – И он застонал – то ли от боли, то ли от бессилия.

Эмли тут же вообразила, как явится в дом торговца, возможно во главе нанятого отцом домашнего войска, и потребует не только вуаль, но и возмещение за побои. Потом вспомнила, что этой ночью им предстояло исчезнуть, и сообразила, что взять Обтрепу с собой они не смогут, ведь для калеки это будет слишком опасно. Она знала, как он к ней относится, этот долговязый парень с изувеченной ногой и добрым сердцем. Как он мечтал быть ее защитником… Она и сама хотела бы, чтобы он смог им стать. Она кое-что знала о мужской жестокости и отчасти представляла себе, что за несчастную жизнь вели иные женщины, бесправные и беззащитные. Ее саму все время кто-то оберегал. Сначала брат, потом Бартелл. Только представить, что от ужасной будущности, полной боли и унижения, ее ограждал один-единственный старик…

Достигнув Стеклянного дома, Эм отперла дверь и завела раненого внутрь. К тому времени она уже придумала, как скрыть от Бартелла, что в подобный час выскакивала на улицу. Она прижала палец к губам. Обтрепа нахмурился, но кивнул. Потом она крепко постучала по двери с внутренней стороны. Обождала, пока наверху не зашевелился проснувшийся отец. Распахнула дверь – и улыбнулась слуге.

– Обтрепа! – громче, чем требовалось, воскликнула она для пущего эффекта.

Хотела закрыть дверь… и отшатнулась в ужасе, потому что из темноты выскочили трое здоровяков. Они просто отшвырнули ее в сторону и вошли. Двое – с мечами наголо, третий, седобородый, держал в руке утыканную гвоздями дубину. Он пинком затворил дверь.

Предводитель, темнолицый мужчина с повязкой на глазу, схватил Эм за плечо:

– Где старик? – Он посмотрел на лестницу. – Наверху?

Она замотала головой. Предводитель оттолкнул ее, она отлетела к двери и крепко ударилась головой о дубовую створку. Мир затопила темнота, руки и ноги обмякли… Одноглазый отвернулся, второй занес меч – прикончить девчонку. Но вместо этого свалился сам: Обтрепа с громким криком шарахнул его костылем по башке. Седобородый издал короткий смешок и небрежно отмахнулся от калеки дубиной. Тот попытался увернуться, потому что удар был не самым быстрым, и дубина вскользь угодила ему по больному бедру. Обтрепа пронзительно вскрикнул и рухнул у подножия лестницы. Пришедшая в себя Эм затрясла головой и на четвереньках устремилась ему на помощь. Глаза слуги были открыты, но, похоже, лютая боль парализовала его.

Потом сверху послышался голос. Все подняли голову. Наверху лестницы появился Бартелл. Спустился на две ступеньки… Эм видела, как он обвел глазами прихожую и все, что в ней происходило. А потом… отступил назад в свою комнату.

* * *

Одноглазый вожак, носивший прозвище Волк, сам себя наемным убийцей не называл, хотя и не спорил с теми, кто так о нем говорил. Он просто выполнял указания своего покровителя. И если ему приказывали убить – что ж, он делал это самым удобным и быстрым способом, по-деловому, без ненависти и ненужного зверства. Вот и теперь Волк понятия не имел, на что кому-то понадобилась смерть старика, удиравшего по лестнице. Очевидно было только то, что усилий всех троих для нынешнего дела не понадобится.

Носивший прозвище Волк когда-то звался Касмиром, был пехотинцем и служил в Восемнадцатой Змеиной. Лет пятнадцать, если не больше, он верой и правдой дрался за Город – сперва под началом легендарного Гранта, потом уже под руководством его преемника, Викторином Рэем Ханом. Его последней битвой стала банальная стычка в забытой богами деревушке к югу от Плакоса. Кончилось, понятно, тем, что солдаты Города двинулись дальше, оставив в деревне только трупы. А еще они оставили там Касмира. Тот получил глубокую рану в живот и крепкий удар по голове. Он не двигался, и его бросили, посчитав мертвым. Два дня после этого он медленно умирал, вытерпев новую боль, когда голодная ворона выклевала ему глаз. Потом Касмира подобрал другой отряд горожан, и, против всякого вероятия, он выжил. Выздоровление заняло много долгих недель. После чего Волк начал выслеживать своих прежних товарищей и убивать одного за другим. Всех, чьи имена сумел вспомнить. Еще несколько пока остались ненайденными, но он подозревал, что они могли быть уже мертвы. Да и прежняя ярость успела поутихнуть в нем, утоленная кровью.

Так вот, нынешний приказ его покровителя двух толкований не допускал. «Убей старика. Да смотри убедись, что он действительно мертв!»

Эта последняя фраза успела стать у них чем-то вроде семейной шутки. А покровитель еще и добавил: «Что касается остальных в доме – на твое усмотрение. Если сочтешь нужным, их тоже».

Короче говоря, убивать девчонку Волк нужным не считал. Девок он без очень веской причины жизни не лишал. Ему не понравилось то, что Дерьян ее едва не пырнул; Волка даже позабавило, как хромоногий уложил Дерьяна своей сошкой. Но и того трудно было осуждать за то, что, вскочив, он всадил свой меч калеке в грудь. Девчонка заверещала, точно подстреленный кролик.

– Гляньте, нет ли других мышей в этой норке, – приказал Волк. И, указывая на Эмли, велел: – Девку с собой!

А сам с мечом наголо, прыгая через две ступеньки, взлетел по лестнице к площадке, где заметил старика. Быстро посмотрел влево-вправо… Никого! Только позади скрипели ступеньки и слышалось тяжелое дыхание Тряпичника. Оглянувшись, Волк прижал палец к губам. Девчонка открыла рот, пытаясь закричать. Тряпичник выпустил ее руку и широченной лапищей зажал ей рот. Воцарилась тишина. Волк жестом отправил Дерьяна налево, сам же решил обследовать комнату справа. Стол, стул, вытертый ковер на полу… Спрятавшихся не видно.

Волк вышел на площадку и посмотрел вверх. Сколько же здесь всего этажей?

Он прокашлялся и, даже не особенно повышая голос, окликнул:

– Дед, выходи! Калеку твоего мы уже убили. И девке горло перережем, если не покажешься.

Сказал и задался вопросом: а кем, собственно, доводилась девушка старику? Если служанкой, ее горло, перерезанное или целое, может очень мало для него значить. Впрочем, попытка – не пытка.

Темнота на площадке наверху словно бы сгустилась… и из нее материализовался старик. В одной руке у него был меч, в другой – кинжал. Волк только глянул на его стойку и понял: с оружием дед управляется очень хорошо. Впрочем, это не имело значения. У них была девка, составлявшая, по всей видимости, слабое место хозяина.

Дело в шляпе, попросту говоря…

Однако дальше произошло что-то не вполне понятное. Вроде бы старый дедуля, вооруженный, но, по сути, уже побежденный, стоял себе наверху… И внезапно обернулся настоящим вихрем. Тряпичник свалился на ступеньки – в горле у него торчал нож. Брошенный меч крутанулся в воздухе, и тяжелое яблоко вскользь ударило Волка по голове. Он зашатался и полуоглушенным припал на колено.

– Беги, Эм! – рявкнул старик.

Девчонка взвилась вверх по лестнице, шмыгнув мимо Волка. Даже умудрилась на бегу лягнуть его в лицо пяткой. Он поднялся, мотая головой, и смог только проводить ее взглядом.