Предатель крови - Барб и Дж. С. Хенди Страница 68

— Надеюсь, вы не сочтете меня навязчивой. Я совершенно не устала и пойти мне больше было некуда.

Она стремилась завязать дружелюбный разговор, но мондьялитко никак не отозвались на ее слова, не проявили даже вежливого интереса. Фарис одарил ее жестким немигающим взглядом и легонько сжал плечо жены.

— Я должен идти. Скоро начнется охота.

Вентина кивнула мужу, и он вышел из трапезной.

Женщина подошла к столу, взяла себе хлеба и сушеных груш. Она была стройная, гибкая, с густой копной непокорных черных волос. На запястьях у нее позвякивали браслеты — золотые с виду, хотя Хеди сомневалась, что это чистое золото, — и такой же обруч охватывал голову, прижимая черные курчавые пряди.

Хеди обогнула стол и подошла к Вентине. Быть может, ей никогда больше не выпадет случай поговорить с этой женщиной наедине.

— Лорд Дармут дал мне дозволение ходить по замку, — начала она. — Я сегодня познакомилась с вашей дочерью.

Вентина подняла голову, и на ее удлиненном лице отразились одновременно настороженность и гнев.

— Кори чудесная девочка, — продолжала Хеди, — вежливая и милая. Вы хорошо воспитали ее.

Черты Вентины смягчились.

— Вы с ней говорили?

— Да, мы с ней полдня играли в карты — в детские игры, конечно. Она схватывает на лету. «Найти короля» оказалась для нее чересчур легкой игрой.

Редкая мать устоит перед соблазном послушать, как хвалят ее ребенка, и Вентина не была исключением.

— Как она выглядит? У нее все в порядке? Она хорошо питается?

Хеди терпеливо отвечала на все вопросы, укрепляя Вентину во мнении, что ее дочери живется хорошо. И втайне наблюдала, как настороженность собеседницы тает, словно лед на солнце, как угрюмая прислужница тирана превращается в мать, которая всем сердцем жаждет узнать хоть что-то о своей дочери. Хеди стало совестно за то, что она намерена сделать, но отступать она не собиралась. Видя, что Вентина достаточно расслабилась, Хеди подступила к ней вплотную и понизила голос до шепота.

— Я знаю, что ты ненавидишь его… так же как и я.

Вентина окаменела, и на ее смуглом лице промелькнуло смятение.

Хеди нужно было пробиться через защиту Вентины, и она напористо продолжала:

— Дармут использует против вас вашего ребенка — жизнь Кори в обмен на вашу покорность. А что, если он лишится такого удобного заложника?

Глаза Вентины сузились, и она угрожающе наклонила голову. Хеди не дрогнула.

— Барон Милеа сейчас готовится вызволить меня отсюда, чтобы мы могли вместе бежать из города. Ты можешь передвигаться по замку свободнее, чем я. Помоги мне, и тогда ты, Фарис и Кори сможете бежать вместе с нами. Эмель богат, у него много верных слуг, и он защитит вас от Дармута. Помоги мне, и тогда вы оба и ваша дочь будете свободны.

Вентина медленно отступила, глядя на Хеди с растущим подозрением. На миг — Хеди могла бы поклясться в этом — в глазах собеседницы вспыхнула надежда, но тут же угасла, словно пламя одинокой свечи на ветру.

— Ты не знаешь, — хрипло прошептала Вентина, качая головой, — не знаешь, сколько мы уже здесь прожили. Ты всего лишь посиживала рядом с Дармутом за ужином — и уже решила, что видишь его насквозь?

Хеди собиралась ответить, но тут Вентина порывисто шагнула к ней. Теперь уже Хеди отступила, незаметно сжав в кулаке за спиной вышивальную иглу.

— Думаешь, Кори была единственным нашим ребенком? — прорычала Вентина — и смолкла, давая Хеди возможность осознать смысл ее слов.

Хеди все поняла, но не показала виду.

— Умереть-то можно по-разному, — продолжала Вентина. — Ты даже и не представляешь, как можно убить тебя, не говоря уж о том, как можно убить ребенка. Если ты попытаешься бежать, Дармут об этом узнает. А я таких разговоров даже слушать не стану!

С этими словами она круто развернулась и направилась к выходу. На пороге зала она остановилась и, не оборачиваясь к Хеди, глухо спросила:

— Что помешает мне прямо сейчас пойти к моему лорду и рассказать об этом предательском замысле?

— То, что ты хорошо знаешь Дармута, — ровным голосом ответила Хеди. — Я ведь тоже на самом деле хорошо его знаю. Одно только слово о том, что вам предлагали его предать, — и он начнет подозревать вас в измене, и эти подозрения буду расти и крепнуть. Ты отнюдь не глупа, Вентина, иначе бы не прожила так долго на службе у Дармута. Ты не скажешь ему ни слова об этом разговоре.

Именно на эту страховку и рассчитывала Хеди, начиная свою рискованную игру. Что бы ни ответила Вентина на ее предложение, она все равно побоялась бы выдать Хеди Дармуту. Мгновение мондьялитко не двигалась, а затем, взмахнув широкими юбками, опрометью выбежала в коридор.

Хеди закрыла глаза, мысленно понося себя последними словами. То ли она поспешила, то ли выбрала неверный образ действий. Вместо союзника она нажила себе еще одного врага.

* * *

Чейн шел по улицам, направляясь к «Бронзовому колокольцу» и своей очередной жертве. Вельстил сказал, что у местных вампиров появились «предпочтения» в выборе жертв. Так отчего бы и не поддержать такую нелепую ложь? Дойдя до более зажиточных кварталов, а вернее, тех кварталов, которые в этом городе считались зажиточными, Чейн свернул в проулки. Было бы неразумно вновь охотиться на том же самом месте, но можно поохотиться недалеко от него, и этого тоже будет вполне достаточно.

От лохмотьев, которые Чейн напялил по приказу Вельстила, воняло мочой, и он мог бы побиться об заклад, что в капюшоне, который он натянул на голову, полно вшей. Длинный рваный плащ был не лучше. Вельстил кое-как обкромсал Чейну волосы, покрасил их в черный цвет и вымазал ему лицо угольной пылью. Меч пришлось оставить в трактире — Вельстил сказал, что он неуместен для нового Чейнова обличья. Теперь Чейн смахивал на самого жалкого оборванца, какого только можно встретить в стаде смертных, и это сходство должно было бы унизить или разъярить его… но он ничего не чувствовал. Совсем ничего.

Стоя в начале проулка, он обшаривал взглядом главную улицу. Вельстил велел ему выбрать для охоты хорошенькую дворянку. Против этого Чейн ничего не имел.

Сначала мимо него проходили только солдаты в разнокалиберных доспехах и добротно одетые горожане. Один из них выглядел вполне подходяще — молодой щеголь, быть может, сын богатого купца или местного представителя власти. Впрочем, он был чересчур юн, да к тому же смерть женщины вызовет куда большую ярость и панику. Чейн отступил глубже в проулок, привалился спиной к стене здания, гадая, долго ли еще ему придется ждать. Быть может, его неудачная охота в проулке за «Бронзовым колокольцем» отвадила местных женщин от привычки гулять по ночам.

— Да нет же, Йенс! — прозвучал с улицы женский голос. — Я велела уложить именно красный кошелек. Как ты ухитряешься забывать мои самые мелкие поручения, даже если они записаны на бумаге?