Героиня мира - Танит Ли Страница 68

Подавленность и летаргическая вялость оставили меня. Они вконец вымотали меня и тогда утратили интерес к моей особе. В душе моей освободилось место, и его заняли вспыльчивость и беспокойство, кипучие вещества забродили у меня в крови, очищая ее.

Я получила целых шесть писем от Бирюзового Глаза — Кристена Карулана, а сама послала всего одно. Он ни разу не упрекнул меня, и язвительности в его посланиях не прибавилось. Он писал, что мои усилия, как видно, не принесли желаемых результатов, и то же можно сказать о войне. Сообщал, что они расположились на холме, среди равнины, в лесу, но точного места не указывал. Что конь его оказался стоиком, и неплохо бы ему занять терпения у своего четвероногого товарища. Писал, что скучает обо мне. (Как это может быть? Он и четырех дней со мной не провел.) Он не спросил, надеваю ли я серебряного крокодила. И не подтвердил обещаний навестить меня весной.

Но весна наступила, а он из тех, кто держит слово. Я с раздражением заметила, что все ждут его приезда. Обитатели дома повытаскивали ради него на свет свои лучшие наряды, казалось, что и сама усадьба принарядилась.

Настал и мой черед извлечь постиранные, надушенные травами, отглаженные легкие платья. Я подумала, что встреча с кем-нибудь будет чем-то новым для меня и принесет радость.

Пришло письмо от Воллюс, чего я никак не ожидала. По моим расчетам Карулан должен был сообщить ей, что получил мое согласие, быть может, умолчав о том, как именно это произошло. Вопреки ее грозному обещанию «поговорить со мной потом», мы не перекинулись больше ни словом, разве что участвуя в общей беседе. Обошлось без разговоров, и я восприняла это с благодарностью. Вероятно, они успели тайком условиться меж собой и предоставили Карулану самому вести игру. Я не ожидала, что она станет рисковать и похвалит меня в письме за благоразумие и сговорчивость — она этого не сделала. Вскрыв письмо, я прочла следующее:

«Дорогая моя принцесса, пишу Вам, на этот раз посылая прощальный привет. Я отправляюсь в то самое небольшое путешествие к голубым волнам Темерида, на поросшие пальмами острова Сибрис. Я стала прямо-таки искательницей приключений».

Далее она упоминала о суровой зиме и о том, что для ее уже немолодого организма необходима более теплая весна. Она рассказала, по каким ценам продаются цветы в букетах, и отметила, что мне невероятно повезло, раз у меня есть теплицы.

«Может, Вам доводилось что-нибудь слышать о ходе войны. Известия разнеслись повсюду, но до Гурца могли не дойти. Какое дело волкам и лесным кошкам до сообщений о стычках и битвах? Да и Вам, милая Аара, при Ваших скудных познаниях в географии. Отыщите, если будет угодно, школьный глобус и, когда найдете на нем Туйбиц возле черного Саблического океана, запомните: в этом месте нашим противникам, Альянсу Чавро и отдельным восточным царькам удалось добиться незначительных успехов. На чаврийских границах войска несколько раз предпринимали наступления и поспешно отступали. Разумеется, могущество и проницательность императора не оставляют нашим врагам ни малейшей надежды на удачу. Мы с минуты на минуту ожидаем триумфальных побед. В Урманте, на нашей родной земле, увенчанный лаврами Север понес потери из-за отъявленной глупости тех, кто возглавлял войска, за что их всех и повесили. Таких историй немало».

Затем она перешла к ценам на фрукты, к восхвалению моих садов и в завершение написала: «Что ж, я отправляюсь в путь. Но не сомневаюсь: победный глас трубачей Кронии будет слышен мне и далеко за морем».

Я дочитала письмо до конца, затем спустилась в гостиную на женской половине и там, подле бледного огня, перечитала его еще раз. Стоявшие на каминной полке блюда побрызгали вытяжкой из розмарина и розовых лепестков, и до сих пор этот запах, усиленный близостью огня, вызывает у меня иногда внезапный прилив страха и растерянности.

Учитывая сказанное ею прежде, даже я сумела прочесть предупреждение об опасности, написанное крупными буквами между строк, содержавших оптимистические прогнозы, перечень цен и заведомо лживые высказывания.

Из ее сообщений, среди которых далеко не последнее место занимала весть об отъезде, можно было заключить, что в империи воцарился полнейший хаос.

Спустя некоторое время я взяла из библиотеки глобус.

Саблическое море находилось далеко на востоке, за горами, похожими на позвонки, из которых боги составили спинной хребет страны, — только эхо сокрушительного бедствия могло донестись до западной ее части. Упоминая о продвижении войск, Воллюс не говорила, какая из сторон вела наступление, тесня противника. И так понятно. Осуждение, высказанное ею в адрес командиров кронианских войск, и рассказ о постигшей их казни свидетельствовали о растущем безумии; о том, что опоры власти и обороны дружно рушатся.

Никто из обитателей Гурца не заговаривал со мной о войне. Но вероятно, какие-то слухи доходили до них… а может и нет. До нынешнего времени дороги оставались непроходимыми почти на всех подступах. Поместье находилось в стороне от большака; отправленный к нам из бывшей столицы нарочный мог добраться до усадьбы за день. Но мне доставляли лишь послания Карулана.

Моему нареченному, моему будущему супругу по сердечному преподношению не пришло в голову предупредить меня. А Воллюс предупредила. Почему? Неужто из альтруистических побуждений? Или это очередная попытка упрочить собственное положение: а вдруг в один прекрасный день, действуя окольными путями, как водится среди распутниц, я добьюсь большей власти, чем она? В том случае, конечно, если вокруг меня хоть что-то уцелеет. И помимо прочих вопросов: насколько вероятно, что мой обожатель посетит меня и будет за мной ухаживать в минуту, когда одни боги ведают, какие поражения ему грозят?

Словно погребальный звон колоколов, словно отдаленный рев и вой раковин. Слух мой превратил полнейшую тишину в воображаемые звуки. Угрожает ли мне опасность? И неужели опять, опять бездушная колесница войны прокатится по мне и ее окровавленные колеса потащат меня за собой?

2

— Вы болеете?

С такими словами он обратился ко мне месяц спустя, переступив порог спальни в Западной Башне. Я не отвечала, а он заговорил снова:

— Знаете, пожалуй, это сочтут предосудительным. Подобную встречу в спальне. Наш с вами уговор остается тайной для всех, кроме пары человек. Что и правильно. Но вы слывете добродетельной дамой, моя кошечка, и мне хотелось бы, чтобы ваша репутация сохранилась и ничто не запятнало бы наши с вами имена.

— Тогда сойдемте теперь же вниз.

— Неплохо бы. Если вы в состоянии это сделать.

— Я не больна.

— Мне подумалось, что…

— Вы задержались с приездом, и я расстроилась.

— Вас что-то беспокоит.

— Мысль о вашем благополучии, принц Карулан? Разумеется.

— Нет. Вы совсем еще ребенок и не могли за меня тревожиться. Ваша собственная участь.

Я задрожала и с некоторым кокетством проговорила:

— Разве мне стоит тревожиться о своей участи? Разве могущество императора не гарантирует мне безопасность?