Правила возвышения - Дэвид Коу Страница 69

Несколько мгновений никто не отвечал.

— Да, — наконец сказал герцог. — Нас до сих пор не допустили в комнату. Но один из стражников велел нам подойти туда сегодня. Возможно, Андреас смягчился.

— Вы уже сообщили матери?

У Явана дернулись губы.

— Я отправил к ней посыльного в первый же день. Но до сих пор не получил ответа.

— Вам следует поехать к ней, отец. Сейчас для нее вы можете сделать больше, чем для меня.

— Твоя мать сильная женщина. Она выдержит удар. Но она никогда не простит меня, если я брошу тебя, не сделав все возможное для твоего спасения.

Тавис кивнул, признавая правоту отца.

— Милорд, вы вспомнили еще что-нибудь о ночи, которую провели с леди Бриенной? — спросил Фотир. — Нужно ли нам искать в комнате что-нибудь конкретное?

Тавис помотал головой, как делал всякий раз, когда советник задавал этот вопрос.

— Я был пьян и почти ничего не помню. Помню только, что мы были вместе. Помню, что целовал Бриенну и что запер дверь по ее настоянию. Через несколько минут она заснула, в скором времени и я тоже. Мы слишком много выпили. — Он снова потряс головой. — Когда я очнулся, стражники ломились в дверь и рядом лежало мертвое тело Бриенны. — Молодой лорд тяжело сглотнул, словно стараясь подавить приступ тошноты. — К сожалению, больше я ничего не могу рассказать вам.

— Ничего страшного, — сказал Фотир. — Возможно, мы найдем в комнате что-нибудь.

— Вы ничего не найдете. Прошло уже много дней. Вероятно, в комнате прибрали. Ин свидетель, я бы приказал там прибрать.

— Вы видели кого-нибудь в коридоре? — спросил Фотир. — Кто-нибудь следовал за вами?

— Нет. Мы шли ко мне в комнату кружным путем. Я едва понимал, куда Бриенна ведет меня. Она хотела избежать встречи с отцовскими стражниками. Мы были совсем одни.

Яван протяжно вздохнул:

— По-видимому, кто-то знал, куда вы идете.

— Или я действительно убил ее.

Синие глаза отца сверкнули, словно лезвие кинжала, в слабом свете, проникавшем сквозь высокое окошко темницы.

— Ты и вправду так считаешь?

Тавис поколебался, потом помотал головой:

— Нет. Я постоянно вижу Бриенну во сне и все время вспоминаю о ней, когда бодрствую. Я на самом деле думаю, что смог бы полюбить ее. Но, к сожалению, я ничего не помню.

Фотир вдруг вспомнил, как он отзывался о Тависе в разговоре с Шериком несколько дней назад. Тогда он говорил совершенно искренне. Он считал молодого лорда испорченным, эгоистичным юнцом. Его возмущало пренебрежительное отношение мальчика к репутации дома Кергов и своего отца. Но сейчас, когда он видел отчаянные попытки несчастного преодолеть сомнения и страх, он не мог испытывать к нему прежние чувства. Если мальчик невиновен — а Фотиру хотелось верить в невиновность Тависа, — боги обошлись с ним ужасно жестоко. Никто не заслуживал такой участи.

— Нам надо идти, — резко сказал Яван. Он протянул руку сыну, на мгновение застыл в нерешительности, а потом крепко сжал плечо Тависа, отчего цепи легко зазвенели. — Если будет на то воля Ина, мы найдем что-нибудь в твоей комнате.

— Спасибо, отец.

Герцог отстранился от мальчика и начал подниматься по тюремной лестнице. Фотир коротко кивнул на прощание, а затем последовал за Яваном. Однако Ксавер задержался, явно чувствуя необходимость сказать еще что-то.

— Мы найдем что-нибудь, — наконец проговорил он. — Я уверен.

Тавис опустил глаза, но с усилием кивнул. Молодой Маркуллет нахмурился.

Подобные заверения Ксавер давал во время всех предыдущих свиданий с Тависом. Теперь уже было неясно, верит ли он сам своим словам или нет.

Молодой Маркуллет на мгновение сжал руку Тависа, а потом стремительно направился к лестнице. Через несколько секунд стражник открыл дверь и выпустил их; свежий ветерок коснулся лица Фотира, словно ладонь Морны. И все же советнику казалось, что смрад темницы насквозь пропитал его одежду, и он хотел поскорее снять все с себя и принять ванну. Не приходилось удивляться тому, что Тавис потерял всякую надежду.

В молчании они направились обратно в гостевые покои; Яван шел таким скорым шагом, что Фотиру и Ксаверу приходилось почти бежать за ним. Герцог не остановился у своих покоев, но прошел прямо к комнате Тависа. Новую дверь там поставили на следующий же день после смерти Бриенны и с тех пор держали ее запертой. Однако сегодня утром она была приоткрыта; Яван бросил на Фотира короткий вопросительный взгляд. Потом распахнул дверь.

Посреди комнаты стоял Шерик, глядя на пустое место, где раньше стояла кровать Тависа. Там также находились три стражника: двое стояли у двери, один рядом с первым советником.

Кирси повернулся, услышав скрип дверных петель.

— Господин герцог, — промолвил он, неохотно кланяясь. Он бросил взгляд в сторону Фотира. — Первый советник.

Герцог вошел в комнату.

— Один из ваших стражников сказал, что сегодня нам позволено осмотреть покои Тависа.

— Я знаю, — сказал Шерик. — Мне приказано присутствовать при обыске.

Фотир тоже вошел, и сразу же последняя надежда угасла в его душе. Они вынесли из комнаты не только кровать Тависа, но также все его вещи и бутыль вина. Чисто вымытый пол слабо пах мылом. Молодой лорд был прав: они ничего не найдут здесь.

— Вы уничтожили все улики, которые здесь оставались, — сказал он, глядя на Шерика. — Именно этого вы и хотели, так ведь?

— Вовсе нет, — ответил кирси. — Но чего еще вы ожидали от нас? Чтобы мы оставили постель в прежнем виде? Оставили кровь леди на одеялах и на полу? Нам надлежало подумать о чувствах герцога и герцогини. Нам следовало в первую очередь позаботиться о них и воздать должное уважение памяти их дочери. — Выражение его лица изменилось, и Фотир внезапно понял, что советник забавляется. — Кроме того, я полагаю, что единственной главной уликой здесь являлся кинжал лорда Тависа. И, если мне не изменяет память, первый советник, именно вы уничтожили кинжал в то утро.

Фотир шагнул к нему:

— Ах ты, ублюдок!

— Довольно, Фотир, — сказал герцог. — Сделанного не поправишь. Мы все равно можем осмотреть комнату. Не исключено, что здесь что-нибудь осталось после уборки.

Фотир еще несколько мгновений сверлил Шерика яростным взглядом, а потом кивнул и отвернулся прочь. Ксавер и Яван уже медленно ходили по комнате, внимательно обследуя пол, оставшиеся предметы обстановки, гобелены и каменные стены, на которых они висели.

Фотир подошел к окну. Деревянные ставни были раскрыты, и в комнату лился яркий солнечный свет. Просто не верилось, что здесь умерла Бриенна. Он посмотрел вниз, на внутренний двор далеко внизу и на гладкие, плотно подогнанные друг к другу камни замковой стены. Несколько дней назад герцог предположил, что убийца проник в комнату через окно, но сейчас, оценивая все на месте, Фотир еще меньше верил в такую возможность. Даже если бы кто-то и сумел подняться по стене, хоть один из кентигернских стражников наверняка заметил бы это.