Судьба - Фиона Макинтош Страница 69

Затем без предупреждения к нему потянулась огромная ветка. Бывший Главный Инквизитор едва ли верил в происходящее, но видел все своими глазами. Гот резко вдохнул воздух и испугался, что было редкостью для него. Ветка же обернулась вокруг него. Прокаженный не мог закричать, он замер на месте, в горле пересохло, и не удавалось выдавить ни звука. А затем его стало резко перебрасывать с дерева на дерево.

Он не мог сориентироваться, не соображал, где верх, а где низ. Инквизитор думал только о следующем яростном и непредсказуемом движении, о броске, в центре которого окажется сам. Гот чувствовал себя детской тряпичной куклой, силы покидали его, а деревья продолжали с ним развлекаться. Потом его рука стала смещаться в плече, боль оказалась очень сильной, но деревья неумолимо продолжали над ним издеваться. Они то бросали его, то немыслимым образом вытягивали тело, но по большей части его просто стегало ветками. Иногда его хватали за ногу, в другой раз — за больную руку. Бывший Главный Инквизитор кричал в агонии, но никто его не слышал.

Гот уже не помнил, как долго продолжалось наказание. Казалось, болело все. Боль пронзала тело целиком, во всех местах. Его поражало происходящее. Однажды ему показалось, что деревья что-то шепчут и смеются над ним. Прокаженный подумал, что, вероятно, потерял сознание, потому что внезапно его разбитое тело со всей силы рухнуло на землю. Раздался глухой удар.

Гот лежал без движений, ошарашенный и поставленный в тупик. Каким-то образом он знал, что все еще в состоянии шевелить ногами и одной рукой, хотя каждое движение доставляло боль. Вторая рука стала бесполезной. Он подумал, не специально ли деревья решили не ломать ему все кости.

Гот открыл глаза и уставился в другие, блестящие темно-голубые глаза, которые ненавидел больше всех в мире… Это был Торкин Гинт.

— Добро пожаловать в Сердце Лесов, Гот. Я очень рад, что ты смог к нам присоединиться. Здесь есть и другие, которые также желают тебя поприветствовать.

В поле зрения появилась Элисса. Гот почувствовал укол в сердце. Или это было возбуждение, ненависть? Он не знал.

Элисса ничего не сказала, просто смотрела на него с презрением.

Он посмотрел ей за спину и прищурился. Боль охватила все тело. Рядом с Элиссой стоял ублюдок клук, который выглядел довольным. Там находилась и женщина, которую он не узнал. Родственник Квиста оказался рядом с ненавистной служанкой из Кипреса — Хелой. У них обоих на лицах отражалась ненависть.

— Привет, Гот, — ухмыльнулась Хела.

А затем он, наконец, увидел королеву — молодую женщину, которую его новый мстительный хозяин приказал привезти назад. Теперь это не получится.

— Мы выиграли, Гот. Ты жалок, — только и сказала она, а потом повернулась к нему спиной.

В эту минуту отчаяния, поняв, что на самом деле побежден, Прокаженный также внезапно понял, что может рассмеяться.

— Я тебе кое-что принес, Гинт, — заявил он женским голосом после того, как заметил, что мешок с головой Квиста все еще привязан к его боку. — Открой его.

Тор не мог объяснить, почему сделал так, как предложил Гот. Он до сих пор не пришел в себя, с такой легкостью заполучив бывшего Главного Инквизитора. Да и способ его появления поражал. Вероятно, Великий Лес расправился со всеми спутниками Прокаженного.

Торкин Гинт высыпал содержимое мешка на землю. По траве покатилась окровавленная голова Яна Квиста, остановившись у ног Тора. Локки начало тошнить, и Тор услышал, как у него за спиной закричала Сэйрел.

Гот рассмеялся, несмотря на боль. Даже теперь Прокаженный восхищался собой. Какое впечатление он способен производить на людей!

— Нравится мой подарок? — спросил он. — Жаль, что я не смог привезти вам другой трофей — жену пирата. Ее внутренности сейчас лежат кучей, на них пируют стервятники, — сообщил Гот. — Такое красивое тело! Стойкая девка, ничего мне не сказала, даже не закричала, когда я вспарывал ей живот. Я не получил никакого удовлетворения!

Больше Готу ничего сказать не удалось. Локки так сильно врезал ему сапогом по голове, что Прокаженный потерял сознание и перестал двигаться.

Элисса тяжело дышала, у нее вздымалась и опускалась грудь. Она пыталась сохранять спокойствие, а потом они с Саксоном бросились к Локки. Парень спрятал лицо на плече Элиссы, и она успокаивала его, как только могла. От его рыданий у всех разрывалось сердце.

— У меня никого нет, кроме нее, — повторял он.

Снова появился Кетай и направился к распростертому телу Гота. Осел шокировал всех собравшихся, помочившись на голову бывшего Главного Инквизитора. Это дало желаемый эффект. Горячая вонючая жидкость помогла ненавистному Прокаженному прийти в сознание, но все равно он был едва жив. Инквизитор застонал, а осел направился прочь подлесок. Это был комичный жест, но никто не улыбнулся.

— Что теперь? — спросил Гот. Соображал он не очень хорошо, и все тело болело.

Полные гнева темно-голубые глаза Торкина Гинта уставились на изуродованное лицо Элмида Гота, и он ответил на вопрос двумя словами:

— Твоя смерть.

Элисса не удивилась, когда несколько часов спустя появился Саллементро, еще один взъерошенный и расстроенный всадник. Он отказался от пищи и только попросил дать ему несколько минут, чтобы привести дыхание в норму. Он ехал без остановок, пока не добрался до Великого Леса.

Саллементро начал объяснять ситуацию, сложившуюся во дворце. Элисса остановила его, пояснив, что они уже знают про «регента Силка».

— Сал, послушай меня, — обратилась она к продолжающему говорить музыканту. — Силк — не тот, кем представляется. Мы считаем, что это — Орлак.

У Саллементро открылся рот, затем закрылся, и округлились глаза:

— Но такого не может быть! Как же так? Он ведь находился среди нас!

Тор кивнул.

— Ты можешь дать его описание?

Музыкант очень подробно рассказал о человеке, которого знал, как регента Силка. С каждым словом и без того плохое настроение Тора ухудшалось.

— Это он, — объявил Тор.

— Но как ему удалось ее увезти? Почему ему никто не помешал? — спросила Элисса, видя выражение лица расстроенного Тора.

Саллементро передал все, что им удалось выяснить и до чего додуматься:

— Джил в гневе. Он уже выехал на север с Хереком и отрядом гвардейцев.

Тор покачал головой:

— Он не представляет, с кем имеет дело. Все они обречены.

— Умер мальчик-паж, а если Сал все понял правильно, то любимая женщина короля украдена из его собственного дворца. Как ты считаешь, что он сделает? Сожмется в уголке и будет надеяться, что ее спасет кто-то еще? — судя по голосу, Элисса разозлилась.

— Нет, прости. Конечно, Джил делает то, что может.

— Вот именно, — кивнула она. — Если бы только для того, чтобы сохранить лицо… Однако я его об этом предупреждала. Он многое знает.