Дети против волшебников. Книга 1 - Никос Зервас Страница 69

Далеко вниз улетела, этажей на восемь.

Пришлось Петруше поспешно броситься вниз по лестницам, чтобы успеть отыскать проклятую бляху до конца перемены. Бежал Петруша, прямо скажем, довольно сильно очертя голову, поэтому и не заметил, видать, как публичная зона закончилась тремя этажами ниже — и началась зона, закрытая для публики. Просто иногда Петруша не по ступенькам сбегал, а для скорости перемахивал через перила — вниз, на следующий по счёту лестничный марш. Видать, таким образом и миновал он писклявую рамочку. А охранник, приставленный к рамочке, то ли отвернулся, то ли за некой нуждой отлучился — этого Петруша точно не знал. Известно лишь, что, никем не остановленный, допрыгался он до самого нижнего этажа и, радостный, поднял с пола ненаглядную свою бляху.

Всё бы хорошо, да беда не приходит одна. Прицепив герб на могучую грудь, Петруша собирался уж бежать обратно, на верхние этажи, — да только упал его взгляд на узенькую дверцу под лестницей. Точнее, дверец было сразу две, и обе одинаковые. И вздумалось Петруше, что одна из них ведёт как раз туда, куда ему давно уж хотелось, да до сих пор недосуг было, пока шнурка вязал, да бляхи ронял, да по лестницам прыгал, ботинками ступени околачивая.

Потянул Петруша дверцу, а она немного тугая оказалась. Потянул Петруша сильнее — дверца и распахнись. Теперь только понял Петруша, что прежде она на замок была заперта, но теперь косяк почему-то подался немного в сторону, и любой добрый человек без труда зайти может.

Вошёл Петруша и начал по коридорчикам довольно поспешно бегать, разыскивая то, что обычно за такими узенькими двойными дверками бывает. Однако вместо того обманчивые коридорчики вывели Петрушу в некий просторный зал с голубыми фонарями. Тут уж даже Петруша понял, что заблудился. Начал он метаться по пустым коридорчикам, толкаясь во всякие стеклянные двери… Не заметил, как очутился в совсем непонятном месте: полумрак, толстые ковры повсюду — и тишина.

Вдруг Петрушу аж качнуло: стена напротив заколебалась и… словно растворилась! Петруша из последних сил за шкаф схоронился — а сам выглядывает в испуге, не надо ли кого ремнями вязать. И привиделось Петруше, будто вышагнул из каменной стены долговязый профессор Колфер Фост в бежевом свитере — да и пошёл себе преспокойно прочь по коридорчикам. Стук-постук — и тихо стало, смолкли шаги в отдалении.

— Тут я понял: без колдовства не обошлось! — торжественно подытожил Тихогромыч.

— Нормально, — кивнул Ваня. — Дальше что было?

— Ну, посидел немножко за шкафом, а потом думаю: пойду на волшебную стену своими глазами погляжу, а то ребята не поверят, — Петруша вздохнул и продолжил: — И вдруг чувствую: из стены ветер дует.

— Это как? — едва слышно прошептала Надинька.

— Вы, девочка, меня простите за такие подробности, но дело в том, что у меня лоб потеет. Не всегда, конечно, а когда волнуюсь. А тут, братцы, я крепко волновался, что на урок опаздываю, вот у меня лоб и вспотел немного.

— Какой лоб? — нахмурился Ваня. — Ты бредишь.

— Не поверишь, брат Ваню… Брат Шушуруша, подхожу я к этой стенке — и чувствую потным лбом: ба! Точно тонюсенькая струйка дует, очень такой холодный ветерочек. Ну, я пощупал стену немножечко, а она как провалится внутрь!

— Ногой, что ли, щупал? — уточнил Ваня.

— Зачем ногой? Вот, одним пальчиком надавил.

И уже совершенным шёпотом, очень-очень тихо Петруша рассказал, как прошёл сквозь стену и далее по коридору с железным решетчатым полом до самого лифта. И как дверцы грузового лифта сами собой раскрылись, однако никто из кабины не вышел. И как Петруша выскочил в какой-то пустой зал, где ужасно воняло и стояли контейнеры с мусором. И тут Петруша внезапно…

— Погоди, — перебил Ваня. — Ты про лифт рассказывал. А откуда лифт приехал — сверху или снизу?

— Снизу, брат! — прошептал Тихогромыч. — То-то и оно, что снизу!

— Подземелье! — обрадовался Царицын. — Клёво! Так я и думал.

— Ты слушай, ещё не всё! — Петруша расширил глаза и приблизился вплотную — Ваня с Надинькой потянулись чутким ухом навстречу и едва головами не столкнулись.

— Ай! — пискнула Надинька. — Какой Вы неловкий, Ваня!

— Ну вот, самое страшное теперь… — могильным голосом просипел Петруша. — Я кое-что видел там, в мусоре. Чёрный пакетик, а на нём крыса сидела!

— Ой, фу! — пискнула Надя. — Кошмар!

— Она пакетик весь прогрызла, и я вижу, оттуда торчит… — Что?

Петруша точно не мог выдохнуть это страшное слово. Глаза выпучил и вперёд качнулся, а никак не выскажет.

— Рука, — выдохнул он наконец. — Человеческая, мёртвая.

Бывало, поставит перед собою палец и, глядя на конец его, пойдёт рассказывать — вычурно да хитро, как в печатных книжках.

Иной раз слушаешь, слушаешь, да и раздумье на падёт. Ничего, хоть убей, не понимаешь!

Н. В. Гоголь. Вечера на хуторе близ Диканьки

Потрясённая Петрушиным рассказом, Надинька не заметила, как закончилась длинная перемена, и хохочущей толпой однокурсниц её закрутило вниз по парадной лестнице, потом швырнуло через Осенний сад к мрачно-серому корпусу Великого инквизитора, затянуло в старинную аудиторию Песен — и прибило течением к парте на первом ряду.

Класс давно расселся за белокаменными партами, а учителя всё не было. Наконец затрещали янтарные сосульки, завешивавшие вход в аудиторию. Однако вместо профессора Феофрасто Феофраста появилось худенькое существо в тугой тужурке и белых кожаных бриджах. Маленькая и злобная, с треугольной сумочкой под мышкой, цепко принюхиваясь к испуганным взглядам детей, в аудиторию Песен вошла бывший сотрудник ФСБ России Александра Глебовна Селецкая, а ныне просто Саррочка, лаборант секретной Лаборатории русских исследований академии Мерлина.

Сразу вгрызлась чёрными глазами в Морковку. Поцокивая каблуками приблизилась, направилась к ней, склонилась ниже — так, что у Надиньки в глазах зачесалось от парфюмерного облака.

— Ну что, русская девочка? И как тебе нравится в Мерлине?

Надиньке не хотелось иметь врагов, тем более в расчудесной академии волшебства. Она пыталась вести себя как вежливая девочка и на прямой вопрос ответила искренне:

— Да, ужасно нравится. Здесь лучше, чем в нашей школе на Таганке!

Саррочка моргнула накрашенными веками.

— Ах, если бы я могла выучиться на волшебницу! — вздохнула Морковка. — Я была бы просто счастлива!

Саррочка моргнула ещё раз. Если девочка врёт, то можно лишь позавидовать её артистическому дару. Медленно, не говоря ни слова, Селецкая отошла. «Кто знает… может быть, это действительно ложный след? — думала она, царапая когтями сумочку. — Что если Савенков для отвода наших глаз спровоцировал алтайского шамана Шушуруна прислать сюда своего ученика с друзьями? А настоящий суворовец успешно действует где-то рядом, не вызывая моих подозрений?»