Эффект домино - Марина Мельникова Страница 69

– В ближайшее время мы не сможем уехать из города, – донесся из-за двери мужской голос. – Праздник смешал все наши карты.

– Но, может, попытаешься найти хоть какую-то лодку, – донесся до него женский голос с едва уловимым акцентом.

– Мы не можем рисковать, – ответил первый.

– Ну, что ж, покажем девочке праздник. Она, наверняка, ничего подобного в жизни не видела.

– Это может быть опасно, – попытался образумить ее мужчина.

– Ты о чем? О ней уже и думать перестали. Девочка никому не была нужна, ведь ее отец и мать ушли в мир иной.

– Н-да, – грустно проговорил мужчина, – ладно. Мы с Лукой пойдем, посмотрим, что да как, и вернемся за вами. Будьте готовы.

Думая о своем, Бриар спустился в просторный зал, совмещавший функции холла и обеденного зала, украшением которого служил тот самый камин, искусно изображенный на панно у входа, и большой винный бочонок, установленный на опоры. На светлых стенах зала висели темные декоративные навесные полки с глиняными статуэтками, вазами и лампадками, создававшими приятную атмосферу уюта и тепла.

Подкрепившись, он почувствовал неожиданный прилив сил и, бросив задумчивый взгляд на лестницу, решительно направился к выходу.

Поднявшийся ветер гнал большие облака к центру города, но дождя еще не было. На городской площади люд, будто временно забыв о разделяющих их различиях, смешался в огромную толпу: богатые горожане и торговцы, беднота и ремесленники, куртизанки и вышивальщицы. В стихию народных гуляний и развлечений вовлекалось все больше и больше жителей и гостей города. Прилавки ремесленников, кузнецов и пекарей подсвечивались гирляндами разноцветных огней, привлекая внимание к разложенным внутри товарам. А праздничную публику развлекали уличные актеры: певцы, скоморохи, кукольники.

Переодевшийся в чистый костюм и основательно очистившийся от дорожной пыли, молодой человек стремительно пробивался сквозь веселую толпу. Шумные улицы города светились сотнями разноцветных мерцающих огней, а со всех сторон неслась музыка и песни на разных языках, грустные да веселые. Два юных музыканта, длинноволосые, загорелые, с обветренными и смеющимися лицами, выводили удивительные трели у яркого шатра. Скрипач – сухой и невзрачный парень в красных брюках и выцветшей цветастой рубахе, прижав к деке скрипки голову, с выражением искреннего удивления прислушивался к звукам, которые извлекал смычком из своего инструмента. А тучный и седеющий цыган-кларнетист, играя, дремал, закрыв глаза и качаясь взад-вперед своим тяжелым туловищем. От жары или от напряжения он был весь мокрый. С его темного широкого лица стекали струйки пота, а он все играл и играл, словно впав в транс, из которого вывести его не могла ни толпа танцующих, ни коллеги музыканты. Из тучи пыли, поднявшейся из-под сапог и туфелек танцующих, показывался порой ряд молодых смеющихся лиц, вспотевших и красных. Пылкие взгляды разгоряченных танцоров все чаще вырывались из-под опущенных век. Музыка оборвалась, а танцоры сделали по инерции еще несколько движений.

Из этой толпы, словно сказочная бабочка, выпорхнула девушка и схватила за руку Бриара.

– Пойдем танцевать! – воскликнула она и обожгла его взглядом страстных черных глаз.

Увы, это в планы Бриара никак не входило.

– Посмотри, как на тебя смотрит вон тот парень, – с усмешкой произнес он, глазами показывая на скривившийся от досады объект в толпе.

– Да ну его! – протянула девушка с веселой улыбкой на широком, розовощеком лице. – Пойдем! Что ты упираешься, как осел упрямый!

Товарки встретили ее реплику шутками.

– Да не боись, – прогоготала одна.

– Раскаяться никогда не поздно, а согрешить можно и опоздать, – поддержала ее вторая.

От их подтруниваний девушка покраснела. Несколько парней бросились танцевать, увлекая за собой ее подруг. Бриар с улыбкой посмотрел на девушку, понимая, что своим озабоченным видом не вписывается в этот вселенский праздник. От его взгляда она покраснела сильнее прежнего и уже была не рада, что остановила этого принца. Пылкие черные с поволокой глаза девушки смотрели на него с удивлением и опаской, и этот взгляд его немало позабавил. Бриар сгреб девушку в охапку, поднял над землей и смачно поцеловал в губы.

– Незнакомок я целую робко, – смеясь, сказал он, отстраняясь.

– Да потише ты! – крикнула она ему, делая слабую попытку освободиться из его крепких объятий.

Он отпустил девушку, сказав напоследок:

– Беги веселиться!

Девушка не заставила себя просить дважды и счастливая бросилась танцевать, увлекая за собой угрюмого ухажера.

Бриар прислушался к своим ощущениям. Маленькая Диана тянула его магнитом, словно между ним и девочкой протянулись вибрирующие струны. Этот силовой узор подхлестывал бичом и подгонял его. Бриару уже начало казаться, что она его ждала.

А в это время Анна перебирала в голове варианты спасения один невероятнее другого, отметая самые безумные, мучая себя самыми нелепыми предположениями и мрачными предчувствиями. Наконец экипаж остановился на небольшой площадке у красивой кованой ограды, по которой вился цветущий плющ.

– Вот мы и приехали, душа моя, – мягко сказал Арнольд, проведя рукой по щеке Анны.

Девушка инстинктивно брезгливо отстранилась от его руки, издав рычание раненой тигрицы.

– Тебе нечего опасаться, – миролюбиво проговорил Арнольд, – я не ем молодых девушек, а путы и кляп – это временная предосторожность, прежде всего от необдуманных и спонтанных действий с твоей стороны. Не надо привлекать слишком много внимания к нашим персонам.

Арнольд, спрыгнув на брусчатку, подхватил Анну и вытащил ее из экипажа. Она почувствовала себя пушинкой в его руках, так легко он ее поднял. Вокруг, кроме них, не было ни души, казалось, что особняк был безлюден. Поднимаясь по каменным ступеням, Анна понимала, что за этими роскошными стенами таится угроза. Эту угрозу нашептывал ей инстинкт самосохранения, и она опять обретя мужество, приготовилась к борьбе.

Комнаты были будто настоящей выставкой антиквариата: здесь были и изысканные инструктированные вазы со сценами охоты, канделябры, изогнутые ветви которых держали горящие свечи, старинные ковры ручной работы и бесценные статуи в нишах и у камина. Анна опять подумала о той пропасти, которая пролегла между богатой и бедной прослойкой общества в этой реальности. Хотя не только в этой.

Когда двери за ними закрылись, она как-то сразу ощутила внутренним чутьем, что охрана будет стоять за каждой закрывшейся дверью. Арнольд, опять уловив ее мысли, кивнул.

– Я коллекционер! – спокойно проговорил он с блаженной улыбкой. – Вновь обретя самую большую драгоценность я, пожалуй, приложу много усилий, чтобы ее опять не потерять.

Он подошел к Анне и осторожно вынул кляп, а потом, развернув девушку, освободил ее от затянутых на запястьях веревок.

– Прости, – виновато сказал он, глядя на оставленные веревками красные борозды на руках девушки, – немного не рассчитали.