Корейский коридор - Илья Те Страница 7

Безумным взглядом Бугай пронзил сначала одного мясника, потом другого. Оба были вооружены широкими ножами, стояли не двигаясь, готовые ко всему. Бита с гвоздями валялась на полу.

Бугай сник. Ярость сошла на нет.

— Почему утром? — процедил он сквозь зубы.

— Потому что за новой партией оптовики прибудут только завтра к вечеру, — охотно пояснил тощий мясник. — А за сутки продукт потеряет товарный вид.

— Значит утром? — настороженно уточнил Бугай.

— Точно. У нас весь день уйдет на подготовку партии. После этого развлечешься.

Бугай сокрушенно покачал головой. Сдавая Мэри, он был уверен, что быстро покончит с этим делом и вернется в Инчхон.

— И что мне делать в городе целые сутки? — спросил он.

— А меня это заботит? — усмехнулся тощий. — Что-то ты начал раздражать меня, пухлый. Может тебя самого в клетку посадить, а? И с твоей девкой возни меньше. И весишь ты прилично.

Бугай раздул ноздри. Он был здоров и вооружен, а охотиться на крепких вооруженных мужчин в Мегаполисе было не принято, — женщин в округе водилось много, и традиция сложилась сама собой. Но ведь у правил есть исключения. Бугай прекрасно знал, что пленников конкурирующих гангов кромсали на мясо. Как и собственных погибших. В обычной ситуации мясники не стали бы лезть на рожон, чтобы его убить — такая драка всегда была чревата. Но в определенных условиях… они могли попытаться.

Миролюбиво подняв вверх руки, Бугай бочком вернулся к своей бите. Поднял ее, держа свободную руку над головой, и попятился к выходу.

Несмотря на браваду, мисс Мэри стало по-настоящему страшно.

«…Скоро с тебя живьем сдерут кожу, представляешь? Я сделаю это собственноручно, представляешь?..»

Мисс Мэри представляла.

С одной стороны, ей хотелось закрыть глаза и исчезнуть, раствориться, не видеть нового мира. С другой — страстно хотелось жить.

Быть может, если бы в клетке был нож, чтобы вскрыть себе вены, она сделала бы это не задумываясь, хотя и боялась боли в своей прошлой, далекой жизни. Однако суицид для товара являлся роскошью, причем немыслимой, недоступной…

Больше всего пугала новая встреча с Бугаем. Хорохориться за решеткой Мэри могла сколько угодно, однако она прекрасно понимала смысл сделки, заключенной между ее пленителем и торговцами. Бугай освежует ее всего за две меры риса. Завтра. При одной мысли о будущем тело Мэри передергивало, словно через нее пропускали электрический разряд, комок подкатывал к горлу, голова начинала кружиться.

До утра оставалось не так много времени. Часы мчались быстро. Сначала Мэри пыталась уснуть, чтобы встретить смерть достойно и, по возможности, в нормальном физическом состоянии. Но это, увы, оказалось невозможно. Возбуждение просто зашкаливало, а сердце бешено колотилось в груди. У мисс Мэри дрожали пальцы. Как она ни заставляла себя успокоиться, ничего не получалось. Вытянутая ладонь почти вибрировала. Кожа словно бы стала очень тонкой. Невыносимо остро ощущалось любое прикосновение, даже прикосновение собственного дыхания.

Наконец, устав от слез и наплевав на пробивавший все тело озноб, мисс Мэри улеглась на пол. Мэри было все равно, что пол грязный и холодный. Впервые за несколько суток она могла спокойно лежать без веревок на руках и ошейника на горле. Эта относительная свобода радовала Мэри тоже весьма относительно — вместо открытого неба над головой был заплесневелый потолок, вместо горизонта — ржавые прутья. Прохладный воздух подвала промораживал до костей. Мучил голод. И все же отчего-то стало спокойно. Невыносимо страшно, но спокойно. Дрожь по-прежнему била ее, но зато можно было лежать. Закрыть глаза и не шевелиться. Ничего не видеть, не делать, не думать. Для Мэри это вдруг стало величайшим из наслаждений…

Помещение по-прежнему освещалось лишь факелами, естественный свет в помещение не проникал. И все же было очевидно, что приближается вечер. Часы шли, стоны и голоса в подвале сначала превратились в едва различимые всхлипывания, а затем и вовсе стихли, словно все пленники уснули. Но это было не так. Никто не спал. То и дело мисс Мэри слышала шевеление, шорохи, стук. За решетками кто-то ворочался, шептал.

Утро близилось. Мэри вдруг осознала, что не знает ни одной молитвы. Это был первый день в ее жизни, когда она искренне об этом жалела…

Спустя несколько часов безмолвного ожидания мисс Мэри услышала противный лязг решетки. Она подняла голову. Осторожно протерла веко здорового глаза тыльной стороной ладони и увидела, что в подвале снова появился мясник Баг. Выглядел он деловито — в фартуке, с засученными руками и бодрым выражением на туповатой физиономии. Видимо, Баг собирался работать.

«Так вот почему факелы не гасили», — догадалась Мэри. И тут же рассмотрела кое-что еще.

Мясник нес ведро с водой и черпак. Наполнив несколько старых алюминиевых кружек, он расставил их рядом с клетями и приказал:

— Пейте!

Выходит, насчет питья мисс Мэри ошиблась. Часть пленников немедленно бросилась к кружкам, толкая друг друга. Но Мэри не двигалась. Ей жутко хотелось пить, и все же она спокойно дождалась, пока разносчик напоит всех. После чего кружка досталась и ей. Выцедив мутную воду медленно, маленькими глотками, стараясь не торопиться, бывшая туристка задумалась о смысле происходящей процедуры. Как бы сильно пленников не мучила жажда, до утра бы никто не умер. Во всяком случае, большинство. Вопрос: зачем тогда их поить? Не из милосердия же, в конце концов. Мисс Мэри вспомнила, что раньше часто ужинала в ресторанах. Мужчины заказывали для Мэри стейки и рассказывали о том, как именно их следует готовить.

Перед убийством скот поят водой — мисс Мэри это знала. Питье выводит из организма токсины, кровотечение происходит легче и разжижаются сгустки крови, способные испортить вкус мяса. Вот, видимо, и все объяснение заботливости мясников. Еще очень желательно следить за тем, чтобы будущий стейк голодал несколько суток перед убийством. Подумав об этом, мисс Мэри усмехнулась: с последним условием у рабовладельцев проблем точно не возникнет — в полумертвом городе свирепствовал голод и мало кто вообще ел так, чтобы насытиться полностью. Однако, к удивлению девушки, процедура с водой имела еще одно жуткое последствие.

Пока мисс Мэри с наслаждением цедила мутную жидкость, некоторые из пленников бросились к решеткам, вытащив руки с грязными кружками, и стали просить еще. Мисс Мэри тоже хотела протянуть руку, однако осмотревшись, сдержалась. Те пленники, что выглядели наиболее грязными и измученными, а значит, дольше всех сидевшие в неволе, не шевелились. Раздававший воду кого-то выбирал. На удочку попался моложавый парень лет двадцати, требовавший пить громче прочих. Мясник подошел к нему, присел на корточки и с улыбкой протянул черпак. Когда раб принялся с жадностью лакать воду и от наслаждения прикрыл глаза, палач шустро выхватил из-за спины тонкий нож, скорее даже стилет или заточку, и змеиным движением выбросил руку вперед.

Мэри не видела, как лезвие вошло в сердце. Однако молодой невольник повалился на пол, не издав даже стона. Тощий быстро открыл клеть и выволок труп наружу за ноги. Кружка со звоном покатилась по клетке…