Механическая птица - Себастьян де Кастелл Страница 7

Впрочем, может быть, Фериус в чем-то и права.

— Да пошел ты, говнюк, — отозвался я. — Давай-ка лучше станцуем.

Второй талант аргоси называется «арта эрес», что значит — «изящная оборона» или, как говорит Фериус, «танец». Когда она сражается, это похоже на воду, бурлящую в водовороте — Фериус кружится, изгибается, все время остается в движении, действует плавно и гармонично, даже когда колошматит противников. Когда то же самое делаю я, это выглядит совершенно иначе.

— А ты не трус, — признал берабеск, когда я каким-то образом ухитрился проскользнуть под его рукой и ударить по почкам.

Ну, можно гордиться, учитывая обстоятельства. И все, чего мне это стоило — еще один кровавый след на моем теле, теперь на груди.

Мы снова отскочили друг от друга. Мужчина покачал головой.

— Однако ты — безбожник и глупец. Ради чего ты жертвуешь собой? Ради колдуна, которого даже не знаешь. Колдуна, захваченного в плен врагами, которых тебе не победить. Он все равно что мертв. Ты отдаешь жизнь ни за что.

Ладно, этот парень в чем-то прав.

— Хорошо. Я сдамся.

— Да?

— Конечно, — ответил я. — Как только надеру тебе зад.

Я шарахнулся вправо, потом влево, стараясь избежать встречи со стальными когтями берабеска, и ударил ногой по земле, кинув песок ему в лицо. Он увернулся и попытался схватить меня, но я был уже с другого бока. Я изобразил то, что в танцах именуется перебросом — это когда вы хватаете партнера за локоть и протаскиваете мимо себя, чтобы отправить к следующему танцору. В данном случае следующим был Рейчис. Белкокот не мог твердо стоять на лапах, но для такого маневра этого и не требовалось. Пока берабеск пытался восстановить равновесие, Рейчис со всей дури укусил его за лодыжку, до крови.

— Проклятый грызун! — рявкнул берабеск.

Первый существенный урон, который мы ему нанесли с начала драки. Думаю, это разозлило его сильнее, чем боль. Увы, он по-прежнему был больше нас, быстрее нас и более искусен в бою. Рейчис не успел отпрыгнуть — берабеск пнул его, вынудив белкокота отлететь и перекувыркнуться на песке. И я снова побежал на врага, моментально забыв все танцевальные па, ведомый лишь чистой яростью, которая должна была помочь мне нанести сокрушительный удар. Но она не помогла. Берабеск с легкостью уклонился. На этот раз он не ударил когтями, а попытался вонзить их мне в бок — очевидно, намереваясь вырвать почки.

Бывало, Фериус часами заставляла меня практиковаться в народных танцах. Сейчас это спасло мне жизнь. Я вскинул ногу, сделав то, что называется «выкинуть колено». Полагаю, со стороны это выглядело очень глупо, зато я не потерял жизненно важный орган, а всего лишь получил укол в бедро. Почти случайно, уворачиваясь, я засветил локтем в лицо противника. Я приземлился рядом с Рейчисом, который тщетно пытался наброситься на врага.

— Дурацкая раненая нога, — проворчал он. — Не могу достаточно высоко подпрыгнуть, чтобы взлететь.

Я перекатился на спину и вскочил. Снова дунул ветер, подняв в воздух столько песка, что я потерял берабеска из виду. Надеюсь, он меня тоже.

— Зачем тебе взлетать? — спросил я.

— Чтобы показать этому голокожему уроду разницу между грызунами и белкокотами!

Его ничуть не волновало, что с точки зрения зоологии белкокоты — как раз таки и есть грызуны.

— У меня идея! — крикнул я, стараясь переорать ветер. — Правда, она тебе не понравится.

Барабеск очухался и снова приблизился к нам — несколько более осторожно, чем раньше. Это, конечно, льстило — но также и значило, что он, видимо, больше не попадется на мои танцевальные уловки.

— Твоя идея получше, чем позволить вонючему двуногому с фальшивыми когтями разорвать нас на клочки? — спросил Рейчис.

— Получше. Хотя ненамного.

Ветер улегся. Пользуясь этим, я выхватил порошки и метнул во врага заклинание. Как и прежде, правоверный вызвал свой необычный щит. Но я целился не в него. Вместо этого двойной огонь ударил в песок под его ногами. В лучшем мире это бы сплавило песок в скользкое стекло, но мой огонь недостаточно жарок. Однако это отвлекло врага, и я успел выполнить основную часть плана: схватил Рейчиса за загривок и подкинул в воздух, как можно выше.

— Ах ты, грязный, мерзкий…

Остальная часть фразы потонула в шуме ветра, который подхватил его как пушинку. Идеально исполнив этот маневр, я перешел к следующему пункту плана: упал на колени и взмолился о пощаде.

Берабеск посмотрел на меня с легкой улыбкой на губах.

— Хотел бы я быть снисходительным, храбрец, но ты ударил правоверного и пытался помешать исполнению нашего священного долга. Более не в моей власти даровать тебе милосердие.

Он поднял правую руку. Окровавленные стальные когти казались необычно яркими в тусклом свете дня. Я сложил вместе ладони.

— Могу я помолиться? Только минутку?

— Молиться твоим ложным языческим богам, когда ты так близок к смерти? Это лишь уведет твою душу дальше по пути тьмы.

— Это не займет много времени, клянусь! — Я склонил голову и заговорил очень быстро. — О, предки, я знаю, что до сих пор не был идеальным магом джен-теп, но, если бы вы могли выполнить одно мое последнее желание, я был бы чрезвычайно благодарен.

— Заканчивай болтовню и со смирением прими правосудие истинного бога…

— Почти готово! — Я еще крепче стиснул пальцы. — Предки, если вы где-то здесь, прошу, пошлите мне с попутным ветром белкокота, чтобы он убил этого гада.

Я поднял взгляд на правоверного.

— Видишь? Было не так и долго.

Замешательство берабеска было вполне понятно, поскольку до этого дня он, вероятно, никогда не встречал белкокотов и не знал, что они могут парить в воздушных потоках. Мой противник выяснил это слишком поздно. Обернувшись, он увидел прямо перед собой яростного рычащего монстра, пикирующего на него сверху.

Рейчис широко расставил лапы. Его перепонки слегка изменили форму, когда он поймал ветер и помчался вперед, как молния, пущенная рукой разгневанного бога. Берабеск вскинул руки, защищая лицо, и повернул кисти, чтобы стальные когти пронзили белкокота. Но Рейчис был искусным летуном: в последний миг он увернулся, пролетев мимо берабеска. Когти передних лап прочертили кровавые борозды на шее мужчины. Правоверный зарычал от ярости и негодования. Кровь из глубоких царапин перемешивалась с песком, кружащемся в воздухе. На сей раз берабеск развернулся далеко не так изящно, как прежде. Он махнул рукой с надетыми на пальцы когтями, но Рейчис уже улетел от него, снова поймав ветряной поток, и исчез из поля зрения.