Арвиальская канва - Елена Ахметова Страница 7

Меня не оставляла мысль о том, что Ланс еще ни разу не сдался так просто. И если он до сих пор не торчит на моем пороге, заливаясь соловьем, значит, придумал что-то гораздо, гораздо хуже.

А через два дня вернулась Томная Эва с шокирующей вестью: особняк на Шагреневой улице продан. Ланс уехал из Арвиали, и никто не знал, куда и зачем.

Сезон дождей близился к концу, и Арвиаль потихоньку оживала.

С каждым солнечным днем в городе появлялось все больше слуг, а возле Летнего дворца уже вился целый улей из трудолюбивых горничных и разнорабочих. Морской климат к воздушным колоннам и белоснежным статуям был безжалостен, и кругом требовался ремонт — хотя бы косметический. Королевские покои и гостевые комнаты следовало отмыть, проветрить и протопить, изгоняя запах сырости, кладовые — срочно пополнить, пирс — вычистить и подлатать, а страже требовалось проверить вооружение, освежить обмундирование и провести учения в преддверии появления важных персон.

Разумеется, в «Веточку омелы» тут же потянулась вереница специфических посетителей.

Хозяин «Бочки рома» был всего лишь ранней пташкой. Королевскими поставщиками интересовались решительно все. Кто с мирными целями (закупиться там же, пока цены не подняли, и потом весь сезон хвастаться наивным туристам, выманивая у них лишний солид), кто — не с очень. К счастью, нападение на грузовик Брайвенской ткацкой фабрики никто не смог связать со мной; но управляющему Летнего дворца пришлось заказать новые портьеры у местной артели, главе которой я отказала в дальнейших услугах. Я постаралась выбросить происшествие из головы, но все равно нервно дергалась всякий раз, когда на пороге «Веточки» появлялся кто-то, так или иначе заинтересованный в том деле. Впрочем, Атри-Тар со своим молчаливым напарником зашли чисто для галочки, ни на что особо не рассчитывая — и я так и не дала им повода на что-то надеяться, хоть и подозревала, что на смену им придет кто-то куда менее любезный.

Поэтому очередного мужчину с цепким взглядом и повадками типичного талбота неделю спустя я встретила без долженствующего энтузиазма. Он, впрочем, не слишком-то и расстроился, сразу предъявив медную бляху.

На этот раз не трехглавый лев, а нахохлившийся гриф. Коронер.

Я почувствовала, как немеют губы, не желая говорить с ним ни о чем.

— Младший коронер Ар-Нарилль, — представился он и убрал бляху с глаз долой. — Разрешите украсть у вас минуту, госпожа?..

Что-то заставило меня насторожиться. То ли неожиданная вежливость, то ли фамилия: приставкой «Ар» награждались такие, как мы с Брианной, — дети магов в первом поколении. Значит, старший брат или сестра этого коронера уже в святилище… или — я присмотрелась, отмечая относительно юный возраст посетителя — он готовится отправиться туда сам?

Но перегибаться через администраторскую стойку, чтобы рассмотреть, есть ли на талботе святилищный пояс, было как-то неловко.

— Лави Ар-Фалль, господин коронер, — представилась я, и мы обменялись одинаково вымученными улыбками — как двое больных с общим диагнозом: совпадение не поделит боль надвое, но переносить ее все равно становится легче, когда понимаешь, что не одинок в своей беде. — Желаете кофе?

На этот раз в зоне ожидания не было швабры с ведром, и талбот согласился. Я без особых сожалений распотрошила заначку Витора и присоединилась к Ар-Нариллю на широком диванчике напротив пустого камина.

— Значит, вы та самая манн-ви, — задумчиво констатировал Ар-Нарилль, с удовольствием вдыхая аромат кофе. Витор, чего греха таить, закупался у королевских поставщиков. — Признаться, я много о вас слышал.

На нем самом пояса не было. Значит, не первенец. Кто-то другой ушел в святилище вместо него.

— Надеюсь, только хорошее? — подпустив в голос наивного кокетства, поинтересовалась я. Полгода регулярных бесед с талботами научили ничем не выдавать ледяной ком страха в животе и дрожь в коленках.

Но коронер, увы, тоже оказался не лыком шит.

— Боюсь, вы не учли специфику моей работы и места, где я, как правило, слышу о тех или иных людях, — с широкой улыбкой, открытой искренности которой позавидовал бы и сам Ланс, сказал Ар-Нарилль. — В устной характеристике, которую я получил от соседнего отдела, было ровно пять цензурных слов. «Красивая» и четыре предлога. Жестикуляция, к сожалению, тоже подлежит цензуре. Вся.

На мгновение я замешкалась, несколько удивленная такой откровенностью, но потом спохватилась и захлопала ресницами, надув губы. Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы мыслительный процесс не слишком явно отражался на лице.

Талботы так не разговаривают. Они либо льстят, втираясь в доверие, либо сочувствуют (с той же целью), либо давят авторитетом, размахивают бляхой и орут. И никогда, ни при каких обстоятельствах, ни за что не ходят поодиночке. Особенно — в такой специфический район.

Либо господин коронер в самоволке, либо где-то поблизости сидит в засаде его напарник, а на Ар-Нарилле — прослушивающее плетение. И если верен последний вариант, если произошло что-то настолько из ряда вон, что управление не поскупилось на редчайшее заклинание, лишь бы распутать дело… клянусь покровителем, я сдам Ланса с потрохами.

— Никакой прослушки, — будто прочитав мои мысли, сообщил талбот и отставил полупустую чашку с кофе. Медленно, явно наслаждаясь эффектом, расстегнул щегольскую куртку и небрежно перебросил ее через подлокотник. По-летнему тонкая футболка, эффектно подчеркивающая атлетическое телосложение, явно не подразумевала под собой никаких заклинаний. Если только…

Нет, цвет волос настоящий. Самый обычный светло-каштановый, без единого проблеска телепатического пурпура.

— О, я вовсе не думала…

— Думали, — невозмутимо прервал меня талбот и лихо усмехнулся. — Возможно, еще и подозреваете, что я спрятал заклинание где-нибудь в штанах.

И протянул цельный волос через все туловище до уха, чтобы тот передавал вибрацию в плетение? Ну, разве что где-то по Арвиали бродит пурпурный телепат с гривой до колена.

Но вместо того, чтобы озвучить напрашивающееся на язык саркастическое замечание, я с видом предсказуемой дурочки опустила глаза. Штаны как штаны, серые, без карманов и узковатые для сюрпризов. Пожалуй, единственным плетением, которое можно было в них спрятать, мог считаться разве что колтун на волосатых ногах — если, конечно, господин коронер исхитрился отрастить там нужную длину…

Покраснеть не получилось, и я ограничилась тем, что смущенно отвела взгляд.

— Клянусь, у меня не было ни единой мысли о прослушке, господин Ар-Нарилль. Просто… я думала… — так и не подняв глаз, я провела пальцами вдоль святилищного пояса на своей талии.

Талбот мгновенно посерьезнел. Кажется, его главную болевую точку можно было считать открытой.

— Старший брат, — коротко и хрипло сказал он. — Алдеанское святилище.