Танец на разбитых зеркалах - Кармаль Герцен Страница 7

Она зажала руками уши. Выронила нож, который с оглушительным — как ей показалось — звоном ударился о тарелку. Парочка вновь обернулась на странную и шумную соседку, но Клэрити было не до их косых взглядов. На какой-то страшный миг почудилось, что из ушей пойдет кровь — и виной тому голоса из зеркал, заточенные до остроты бритвенных лезвий.

— Клэрити… — Зеркала больше не шептали. Они заговорили разом. Даже маленькое зеркальце, что держала в руках девушка за соседним столиком, старательно выводя контур губной помадой, молчать отказывалось.

Их голоса проникали даже сквозь преграду ладоней, плотно прижатых к ушам. Ворвались в ее сознание бурлящим потом, круша и ломая. С каждой секундой их становилось все больше — к звучащему хору добавлялись все новые голоса, и каждый из них звучал в своей, отличной от других, тональности. Гомон нарастал, ужас, который они внушали, становился просто необъятным.

Одурманенная этой какофонией, Клэрити вскочила со стула и закричала во все горло:

— Замолчите!

Голоса исчезли — просто в одно мгновение перестали существовать, словно втянувшись обратно в зеркальную гладь. Изумленно молчали и посетители кафе. Каждый — каждый! — смотрел на нее во все глаза. Парочка справа зашепталась, молодая блондинка торопливо набирала чей-то номер, не сводя глаз с Клэрити, словно ожидая от нее… чего угодно. Девушка за соседним столиком мазнула помадой мимо рта, когда Клэрити закричала и теперь нервно вытирала салфеткой губы. Челси сидела с пылающими щеками и чем-то новым в глазах… страхом — нет, это уже было… стыдом? Отвращением?

Клэрити вылетела из кафе, подальше от людей и зеркал. Даже не смогла заставить себя попрощаться с Челси. И только на полпути домой поняла, что, торопясь скрыться от нацеленных на нее взглядов, забыла расплатиться по счету. Она и так унизила Челси своей выходкой, а теперь подруге еще и придется за нее платить.

Или вернее сказать — бывшей подруге?

Клэрити вошла в дом, закрыла за собой дверь так тихо, как только могла. Но скрыться от всевидящего ока матери не получилось.

— Милая, как посидели в кафе? — Тон учтивый, а взгляд скользит по дрожащим рукам Клэрити и бледному лицу.

— Нормально. — Захотелось рассмеяться в голос. Уж каким-каким, а нормальным произошедшее назвать было точно невозможно. — Я пойду к себе, ладно? Хочу пораньше лечь.

— Клэри, только половина седьмого вечера, — недоуменно отозвалась Тони.

— Вот я и говорю: пораньше.

Стуча каблуками, Клэрити торопливо поднялась наверх. Она знала, что мать смотрит ей вслед своим «фирменным» прожигающим взглядом.

Взгляды, взгляды… В последнее время их было слишком много. Как и зеркал.

Она, конечно же, не уснула. Еще долго лежала, бездумно глядя в потолок, приняла ванну в наивной попытке успокоить теплой водой и воздушной шапкой пены натянутые как струны нервы. Если бы все в этой странной жизни решалось так просто…

Лежа в кровати, набрала номер Челси и тут же сбросила — говорить совершенно не хотелось. Поразмыслив, отправила сообщение: «Пожалуйста, не говори моей матери. Я справлюсь со всем сама». И только после этого, успокоенная, положила сотовый на тумбочку и прикрыла глаза.

Заснуть ей не дали. Спустя несколько минут дверь предупреждающе скрипнула. Открыв глаза, Клэрити увидела подходящую к ней мать.

— Челси рассказала мне о том, что случилось в кафе.

Клэрити стиснула зубы — так сильно, что, казалось, они вот-вот раскрошатся друг о друга.

— Я же ее просила, — процедила она.

— А я просила ее приглядывать за тобой, — парировала Тони. — Сама ты с происходящим уже не справишься.

Клэрити медленно выдохнула, с дыханием выпуская изнутри искорки гнева.

— Милая, так больше продолжаться не может. Тебе нужна помощь специалиста.

Она слышала Тони, но не могла поверить в то, что слышит. Собственная мать считала ее психически больной. Впрочем… кто бы не считал на ее месте?

— Не отвечай сейчас. Просто подумай.

Тони ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Клэрити лежала, глядя в окно, чувствую, как, сорвавшись с щеки, слезы падают вниз и пропитывают подушку. Касаться кожей мокрой ткани было неприятно, но она не могла заставить себя пошевелиться. Что-то заледенело внутри — подернулось тонким кружевом изморози, сковало ее тело обжигающими холодом оковами.

Только когда в небе появилась полная луна, Клэрити поднялась. Села на кровати, прямо поверх одеяла. Прошептала, чувствуя, как обжигают слезы холодные щеки:

— Каролина, прошу, дай мне знак. Любой знак, что ты существуешь. Если хоть что- то в этом свихнувшемся мире правда… дай мне знак. Или… может, они правы? Может, сошел с ума не мир, а я сама?

Каролина молчала. Луна молчала тоже.

Глупо было надеяться, что после случившегося в «Персефоне» мать уедет обратно, оставив Клэрити в покое. Отец уже вернулся из Венекки, но останавливаться удочери, чтобы навестить ее, не стал. У него не было времени. У него никогда не было времени.

Зато Тони, видимо, ощутив ностальгию по давно минувшим временам, когда она воспитывала маленькую Клэри, вела себя как курица-наседка. Находиться под неусыпным контролем и без того непросто, а тут еще мысли о Каролине, которые беспрестанно крутились в голове, и бессонница, вызванная этой каруселью мыслей. Хотя бы зеркала после ее вспышки ярости замолчали…

Но надежда, что все образуется, таяла с каждым днем. Клэрити отказывалась считать себя ненормальной, а Каролину — плодом своего больного воображения. Вот только мир не признавал за ней право отстаивать свою правду. Ей приходилось молчать, скрывая истинные эмоции и рвущиеся наружу слова за непроницаемой завесой лжи и мнимого хладнокровия.

Все разрушилось в тот миг, когда в зеркале отразилась Каролина. Глядя на свою дочурку, Клэрити понимала — сейчас как никогда она близка к сумасшествию. К тому, чтобы задрать голову вверх и завыть в голос от терзающего душу горя.

— Каролина, — плача, она протянула руки к зеркалам. Мелькнула надежда: а вдруг неведомые силы затянули ее любимую малышку в Зазеркалье, и все это время зеркала разговаривали ее голосом? Вдруг взывала к Клэрити, просила о помощи — как умела — Каролина?

Насколько сильным должно быть отчаяние, чтобы поверить в подобное? Поверить в то, что являлось почти сказкой? Но, продолжая идти вперед, Клэрити твердо верила в то, что, как только она коснется руки дочери в отражении, то перешагнет зыбкую грань и окажется по ту сторону зеркал. Где будет только она и Кароль…

Правда оказалась болезненной. Шагнув вперед, Клэрити ощутила только прохладную поверхность зеркала… а лицо Каролины начало таять.

— Не уходи, — захлебываясь слезами, вскрикнула Клэрити. — Пожалуйста, не уходи!