Неумерший - Жан-Филипп Жаворски Страница 7

– Вам нечего бояться, – расхохотался он перед огорошенными физиономиями. – Я бы не стал путешествовать целую луну [34] в обществе призрака. Я иду с ним от лемовисов [35] из самой Аржантаты, поверьте мне, я пристально за ним наблюдал, и могу поклясться, что он ест, пьёт и справляет нужду, как любой из нас.

Над этой шуткой посмеялись лишь глупцы, большинство же лиц остались строгими.

– Знавал я этаких удальцов, перехитривших саму Смерть, – заметил Гудомарос, – но эта проделка довольно редка и столь же достойна восхищения, сколь и опаски. Нельзя перехитрить силы Преисподней и выйти сухим из воды.

– Да, здесь непременно замешан какой-то бог, – подтвердил Синтусамос, бросив на меня осторожный взгляд. – Добрым ли концом коснулась юношу палица, или же он спасся, нырнув в котёл Великого Цернунна?! Без провидения здесь явно не обошлось, да только как понять, к добру это или к худу.

– Поэтому Великий друид Комрунос провозгласил Белловеза священным, – продолжал Альбиос. – И запретил ему являться ко двору Верховного короля, покуда он не развеет этой тайны.

– Так в чём же заключается суть испытания, которое ты должен преодолеть? – спросил меня король озисмов.

– Я должен попасть на остров Старух.

Гудомарос кивнул.

– Да, это мудрое решение, – согласился он. – Галлиценам нет равных в разгадках: они, несомненно, смогут пролить свет на тайну, в которую ты оказался вовлечён. Я повелю сопроводить вас до мыса Кабайон, где ты дождёшься, пока не покажется одна из них. У неё ты и сможешь всё выведать.

– Ты меня не так понял, – поправил я его. – Мне не нужно ждать, пока появится одна из галлицен. Я сам должен поплыть на их остров.

Король высокомерно ухмыльнулся.

– Это ты, небось, меня не расслышал, – возразил он. – Нельзя плыть на остров Старух, это запрещено, да к тому же, это за пределами нашего мира. Надо подождать, пока одна из них приплывёт или прилетит на берег.

– Это сущая правда, – вступился за меня Сумариос. – Великий друид повелел так: «Белловез должен посовещаться с галлиценами на их острове».

Несмотря на стойкую убеждённость моего спутника, Гудомарос, казалось, не придал большого значения услышанному. Король озисмов бросил на Альбиоса беглый взгляд, полный сомнений.

– Белловез и Сумариос не ошиблись, – подтвердил бард. – Именно мне Великий друид поручил передать это послание, и я слышал своими ушами, как он произнёс запрет. Я – хранитель преданий, как же мог я исказить повеление Комруноса?

Лицо короля омрачилось. Он обменялся взглядом с Синтусамосом, задумался на мгновение и вновь заговорил:

– Раз Альбиос слышал, как был произнесён запрет, тогда я, пожалуй, поверю, – уступил он. – Я не властен обсуждать решения Великого друида и не буду вам препятствовать. Однако в моём доме долг хозяина повелевает мне оберегать гостей, потому я скажу вам то, что должен. Не обессудьте. Я не участвовал в войне Кабанов, и, несмотря на то что я отдаю должное вашим подвигам в битве с амбронами, сам я с ними не враждую. Мои суда ведут с ними торговлю, далеко по правую сторону света, в бухте Эстримникского залива. Порой там случаются пиратские набеги, а порой хлебосольная торговля. Но вот что я хочу вам донести: я являюсь главой народа, живущего на краю света, вдали от распрей и посягательств глубинных королевств. И пусть моё суждение не основано на гадании по птицам [36] или предсказаниях по жертвенным кострам, оно всё же весомо, поскольку оно отстранённое и беспристрастное. Так вот, что я хочу вам сказать: нельзя плыть на остров Старух – это всё равно, что самому гнаться за смертью. Это равносильно тому, как если бы Великий друид решил вернуть всё на круги своя и отправить Белловеза в Подземный мир.

– Твои опасения похвальны, – тихо ответил Альбиос. – Но судя по тому, что мне рассказывали, озисмские корабли причаливали иной раз к острову Старух.

– Это не совсем так, – возразил король. – Если туда и плывут суда, то встают на якорь у небольшого островка, соединяющегося с островом Старух при отливе. Но корабли эти плывут на остров лишь по просьбе самих галлицен: когда нужно привезти брусья для оправки неметона, избранных для службы в обители, скотину для жертвоприношений. Моряки оставляют свой груз на песчаном берегу и торопятся поднять паруса. Никому никогда не добраться до этих краёв без дозволения девяти бессмертных старух.

– На острове запрещено находиться людям, – добавил Синтусамос. – Галлицены не щадят никого, кто бы ни ступил на эту священную землю. Море в тех местах усеяно подводными скалами: немало кораблей налетало на эти рифы. Бессмертные старухи убивают даже потерпевших кораблекрушение моряков, выброшенных морем на их берега. Говорят, что их жертвенник забит костями этих несчастных.

Альбиос медленно кивнул головой.

– То, что вы говорите, сходится с тем, что я уже слышал из песен, – признался он. – Но остров запрещён лишь взрослым людям, а ведь ни родитель, ни знатный воин ещё не остригал волос Белловеза. Хоть оружием он уже владеет, но взрослых лет он ещё не достиг, а посему предписание к нему не относится.

– А как же ты? А твой товарищ Сумариос? – возразил король. – Если вы пойдёте с ним, бессмертные старухи раздерут вас на куски.

– В таком случае мы останемся на том островке перед священной землёй и подождём, пока Белловез пройдёт своё испытание.

Гудомарос сокрушенно потряс седеющей головой.

– Ваша храбрость и ваша преданность этому юноше делают вам большую честь. Но вы оба сошли с ума…

Совершенно неожиданно для всех юный бард Элуиссо молвил слово.

– Ты, Альбиос, своё уже пожил, – сказал он. – Быть может, ты и хочешь окончить свой блистательный век в лучах славы, ступая по запрещённой земле. Но ведома ли твоим спутникам опасность, коей они себя подвергают? Галлицены заметят вас издалека. Они владеют искусством перевоплощения: они принимают обличье птиц и порхают в небе вместе с чайками и моёвками; они облекаются покровом чешуи лосося или облачаются в шкуру тюленя и ныряют под килями судов. Они управляют силами природы: они могут поднять сильнейшие ураганы, способные потопить даже их остров и разметать целые флотилии по прибрежным скалам. А ежели они позволят вам причалить, то пощады от них не ждите. Доброжелательны они лишь тогда, когда выбираются в наш мир, дабы на благо страждущих применить свой дар прорицания или кровавого целительства, но за пределами нашего мира они свирепы. Они кровожадны даже среди своих.