Это гиблое место - Александра Кристо Страница 7

Вероятно, потому, что других друзей у фокусницы не было.

Коснувшись амулета невидимости, Тавия ощутила холод. Бусина казалась влажной под ее пальцами, а потом стала жидкой и потекла вверх по руке, впитываясь под кожу. Магия вызывала легкий зуд, но Тавия удерживалась, чтобы не начать чесаться. Вместо этого девушка закрыла глаза и позволила зуду проникнуть в самые кости.

Покалывание стало ритмичным. Каждый укол соответствовал удару сердца. Тавия мысленно вела отсчет.

Математика. Она всегда любила математику.

Девушка сжала руки в кулаки и исчезла прямо на глазах у Саксони. Это было неприятное зрелище. Тавия проделывала это не меньше десятка раз. Всякий раз Саксони подташнивало. Сначала исчезала кожа, обнажая красно-розовую мякоть мышц. Затем на виду оказывались внутренние органы и сосуды – ветвящиеся, словно древесные корешки. Потом оставались голые кости. Саксони моргнула – и в этот момент Тавия исчезла пол- ностью.

– Ты еще здесь? – спросила Саксони. – Тавия, ты должна мне помочь.

«Я помогу, если ты дашь мне хотя бы минуту», – подумала Тавия. Она шагнула к Саксони и полезла в карман за остатками магии.

Фокус, припасенный в этом мешочке, был далек от изящества. Однако отчаянные времена требуют отчаянных мер. Тавия высыпала содержимое мешочка на ладонь и дунула. Едва похожие на песчинки кристаллики закружились в воздухе, Саксони застыла. Ветерок облеплял крошечными кристаллами ее тело. В конце концов вся кожа подруги заискрилась, словно звездное небо.

Саксони открыла рот, чтобы заговорить, а потом рухнула на пол, ударившись головой о цементные плиты.

Тавия подошла вплотную. Ее временная невидимость уже рассеивалась. Фокусница потыкала ногу Саксони носком башмака, чтобы убедиться в действии парализующего заклятия. Подруга не пошевелилась. Тавия с облегчением вздохнула.

– Что это было? – произнесла она, решив, что подруга потеряла сознание. Фокусница опустилась на колени рядом с нею.

А потом увидела это.

Крошечную отметину, почти скрытую в складке под челюстью Саксони – ярко-розовую на темно-коричневой коже. Отметину, которая уже много лет пылала в памяти Тавии.

Самое отчетливое и ужасное воспоминание о матери.

«Не плачь, сиоло. Все будет хорошо».

– Как ты?..

Тавия резко умолкла, когда по улицам разнесся предупреждающий визг свистков.

К ним направлялись миростражники.

– Скехт! – выругалась Тавия.

Если они с Саксони попадутся на горячем, Уэсли придется вызволять подруг. А учитывая, что дуайенна Шульце пристально наблюдает за ними всеми, король преступного мира будет очень недоволен.

Тавия взглянула на Саксони. Парализующая магия выветрится только через час, а нести Саксони Тавии было не под силу.

Свистки стали громче.

Тавия сглотнула и снова посмотрела на отметину на шее Саксони.

А потом рванула прочь, бросив подругу и на ходу роняя проклятия и капли крови.

Уэсли Торнтон Уолкотт убил за свою жизнь одиннадцать человек. Большинство из них не были хорошими людьми. Немногих из них нельзя назвать и плохими. Но все они были теми, кто стоял на пути у Главы.

Конечно, одиннадцать – не особо большое число в сравнении с тем, сколько убийств приписывали Уэсли. А поскольку одним из этих одиннадцати стал прежний смотрящий – который, судя по всему, был куда хуже него, – то Уэсли полагал, что в счет идут только десять.

– Скехт, – сказал Стелиос. – Вытащи его.

Прошло десять минут с тех пор, как нож вонзился в цель. Хотя Стелиос уже оставил попытки самостоятельно вынуть острие, он продолжал просить об этом других. Стелиос стоял на коленях и истекал по́том. Кончик галстука впитывал кровь, струящуюся из его руки. Уэсли надеялся, что эта кровь отмоется. Он любил свой нож, свой стол и свой ковер, а сейчас его коллега-смотрящий заливал все это собственной кровью.

– Я не собираюсь делать тебя постоянным украшением своего клуба, – ответил ему Уэсли. Он смотрел, как ковер продолжает пропитываться кровью. – Но пока ты здесь, мы вполне можем закончить наш разговор.

Стелиос зажмурился и болезненно ухмыльнулся, оскалив зубы с золотыми коронками.

– Это лишь вопрос времени, – произнесла Илария. – Новый эликсир Главы в конце концов попадет и к нам. Ты просто получил его раньше.

Уэсли положил на язык стебель клевера, обдумывая смысл ее слов.

– Значит, вы хотите, чтобы я оказал вам услугу, – заключил он.

– Это профессиональная вежливость, – заметила Илария. – Быть может, нам время от времени и нравится пырять друг друга ножами… – Она бросила чуть насмешливый взгляд на руку Стелиоса. – …но когда речь идет о деле, мы все равны и едины. Мы все – смотрящие этой страны. Мы одна команда.

Ее слова несли в себе оттенок сентиментальности – приятной, но все же сентиментальности. Верность или предательство. Друзья или враги. Уэсли полагал, что в мире не бывает ничего полностью белого или полностью черного. Даже это собрание – одно из тех, которые с завидной регулярностью происходили раз в месяц, – быстро превратилось из трогательной дани обычаю в засаду. Или почти засаду. Смотрящие – коллеги Уэсли – объединились против него, неустанно пытаясь вынудить юношу отдать им магию, которой сами не заслуживали. Этот эликсир Глава передал лично ему – и только ему.

– Вы похожи на голодных зверей, выпрашивающих объедки, – заявил Уэсли. – Почему бы вам просто не подождать, пока Эшвуд лично накормит вас – если уж вы так уверены в том, что он это сделает?

Илария почти прорычала:

– Ты забыл, с кем имеешь дело!

Но это было не так. Уэсли улыбнулся в знак отрицания ее слов.

– Чего я никогда не делаю – так это не забываю, – отозвался он.

Поскольку парень отлично помнил, что эти трое смотрящих – а они были самыми опасными людьми во всей Усхании до появления Уэсли – полагали, что он недостоин того, чтобы войти в их внутренний круг. Сейчас вспоминать об этом было почти забавно: как коллеги глядели на него сверху вниз – ведь они были смотрящими центральных городов, пусть и не таких больших, как Крейдже. Эти смотрящие полагали, что он слишком молод и недостаточно испорчен.

А теперь они нервничали, стоило Уэсли сделать паузу.

Теперь коллеги видели, на что он способен, имея в своем распоряжении целый город.

Конечно, настороженное отношение смотрящих к нему не делало их менее опасными. Вести магическую торговлю во всем городе – не то ремесло, которое доверяют человеку за его доброту и законопослушность. Уэсли знал это лучше, чем кто-либо другой. По сути, юноша прекрасно понимал, насколько ужасны люди перед ним.