Восхождение тени - Тэд Уильямс Страница 7

Он вновь поцеловал её руку, едва коснувшись кожи сухими, обветренными губами, но взглядом словно старался запомнить каждую чёрточку.

— Я говорил им, что вы станете красавицей, — промолвил он. — И я оказался абсолютно прав.

Несколько секунд Бриони смотрела вслед Энеасу, прежде чем осознала, что стоит, открыв рот, словно какая-нибудь пастушка из Дейлсмана, впервые в жизни приехавшая в настоящий город.

— Что он имел в виду? — спросила она, больше у себя. — Откуда ему вообще было знать, что я существую?

Джино слегка нахмурился, но совершил над собой усилие, растягивая губы в улыбке.

— О, но принц никогда не солгал бы вам, ваше высочество, и никогда не опустился бы до лести, — придворный грустно усмехнулся. — Он желает добра и, конечно же, он выдающийся молодой человек, но вот его учтивость и манеры оставляют желать лучшего, — аристократ выпрямился и подал ей руку. — Позвольте мне проводить вас к вашим покоям, принцесса. Мы все будем счастливы, если вы вновь почтите нас своим присутствием за ужином, но сейчас вам действительно необходимо отдохнуть после столь ужасного путешествия.

Собственные манеры Бриони, на взгляд сианцев, были слегка провинциальными, но она прекрасно поняла, что хочет сказать Джино: “Пожалуйста, дитя, прекрати путаться у меня под ногами, чтобы я наконец смог заняться делами действительно важными — делами настоящего королевства, а не вашего стоячего болота”. Это ещё раз напомнило Бриони о том, что сианцы считают её — в лучшем случае — лишь забавной диковинкой, хотя гораздо вероятнее — досадной головной болью. Так или иначе, она не имела здесь ни власти, ни друзей, на которых могла бы положиться. И Бриони позволила ему провести себя обратно через сверкающую, полнившуюся эхом шагов тронную залу мимо стаек придворных, таращившихся на неё, мимо более сдержанных — но столь же любопытных — слуг, по пути размышляя о том, как склонить чашу весов на свою сторону.

Как пишет в своих трудах Рантис, а также и другие учёные периода до Великого Мора, фаэри утверждают, что не они были созданы богами, но что скорее они “призвали” богов.

Кремень поднял сломанный диск, белый, как кость, — и помахал им, зажатым в пальцах, Сланцу.

— Что это? — потребовал он ответа, но его приёмный отец шёл на несколько шагов впереди и не видел, что нашёл мальчик.

— Мы что, будем идти пешком до самого Сильверсайда, а, старик? — спросила Опал, догоняя их. Она заметила, что их сын что-то держит. — Что это у тебя там, малыш?

Она взяла находку и аккуратно соскребла грязь, а затем поднесла бледный полукруг поближе к свету коралловой лампы.

— Ого, Сланец, глянь-ка, это же половинка морского империала. Интересно, почему он лежит здесь внизу, а не на берегу? Как думаешь, может, его кто-то обронил?

— Должно быть, — Сланец внимательно осмотрел скалу над их головами, но она выглядела надёжной: совершенно сухая и целая. — Здесь ниоткуда не капает. К тому же, море не просачивается внутрь потихоньку, если находит щель: вся эта масса воды, с её огромным весом, заполнит пещеру мгновенно — глазом не успеешь моргнуть.

Он не мог не вспомнить жуткие истории, рассказанные ему отцом, о трагедии в Горняцком забое, названном так по гильдии, строившей там свои жилища.

Первый — и древнейший — закон Города фандерлингов гласил, что никакие серьёзные земляные работы не должны проводиться под береговой линией, поскольку одной лишь ошибки довольно, чтобы привести воды моря в подземелья и тем разрушить Округ мистерий и храм Метаморфического братства, а также всё остальное, что расположено в нижних пещерах. Но в то утро, наступившее шестьдесят или семьдесят лет назад, бригада Гильдии горняков, сбившись с намеченного курса, прокопала глубже, чем следовало. Позднее обнаружилось, что они прорезали туннель слишком далеко: к самому краю огромного каменистого острова у горы Мидлан, на котором стоял Южный Предел.

В тот день вслед за грохотом посыпавшегося камня в пещеру копьём ударила струя холодной морской воды, сбившая землекопов-фандерлингов с ног. В мгновение ока под чудовищным напором трещина расширилась до размеров бочонка, и тонкая струя превратилась в неудержимый поток. Землекопы отчаянно пытались закрыть пробоину, но их борьба против невообразимой мощи самого Повелителя морей была безуспешной — вырытые ими пещеры уже начали наполняться. Один из работников, не слушая приказов старшего мастера, помчался наверх, чтобы рассказать всем, что происходит. Те члены гильдии, что находились поблизости, поспешили к месту происшествия, и Советом хранителей было решено замуровать всю эту часть разработок. Дюжину фандерлингов смогли они вытащить с затопленных уровней, но почти вдвое больше оказались отрезанными поднимающейся водой с другой стороны туннелей, и времени на их поиски не осталось. Приходилось выбирать, говорил отец Сланца с мрачным удовлетворением, между двадцатью тремя фандерлингами, обречёнными на гибель идиотом-мастером, — и сотнями других, живущих ниже уровня моря, в остальных районах Города фандерлингов.

По удачному — хоть и в таком страшном смысле! — стечению обстоятельств Гильдии каменотёсов недавно было разрешено использование чёрного пороха — в разумных пределах, на особенно трудных участках разработок; если бы пришлось поднимать камни вручную, повторял отец, для нижних уровней не было бы спасения.

Попавшие в ловушку мужчины услышали, должно быть, как где-то один раз громко бухнуло — словно ударил молот самого Повелителя Бесконечных небес, — когда порох обрушил своды зала, соседнего с разработками под бухтой. А потом наступила тишина, разрываемая только их собственными отчаянными криками и шумом поднимающейся, грозящей утопить их воды.

Мысль о последних минутах замурованных горняков наполняла ночи юного Сланца кошмарами, и даже теперь дети фандерлингов шёпотом рассказывали друг другу о населённых призраками скрытых глубинах Горняцкого забоя.

— Нет-нет, здесь нет трещин, — поспешил уверить семью Сланец, помотав головой — словно желая стряхнуть воспоминания детства, всё ещё заставлявшие сердце трепетать, и через силу улыбнулся, — что хорошо, раз уж мы находимся под морем, а я не люблю сырости.

— И тем не менее, то, что нашёл малыш — действительно морской империал, без сомнений, — Опал отдала его обратно Кремню и взъерошила мальчику волосы.

Опал разбиралась в ракушках.

Ей всегда нравилось подниматься в холодный сезон на поверхность с другими женщинами, чтобы собирать моллюсков в приливных заводях на краю бухты Бренна, а потом, дома, варить, нагревая воду раскалёнными камнями. Сланец их обожал — они были даже вкуснее многоногих кораби, обитателей расщелин, которые ползали по мокрым скалам вдоль Соляного бассейна, — да и сама Опал очень любила, но уже давненько не случалось ей выбираться за ними. С тех самых пор, как они взяли на попечение Кремня.

— Империал..? — переспросил мальчик, разглядывая диск.