Логово врага - Денис Юрин Страница 7

Когда враг ворвался в дом, нужно разрушить родное жилище! Когда город охвачен бубонной чумой, стоит его сжечь! Руководствуясь исключительно соображениями собственной безопасности, Коллективному Разуму уже давно стоило бы прервать мучения плененного моррона, просто-напросто оборвать с ним связь и позволить своему верному солдату умереть от ран. Однако субстанция, объединяющая человеческую общность и защищающая людей от всевозможных бед, вела себя довольно беспечно, не воспринимая попытки врагов всерьез, и не желала расставаться с полюбившимся инструментом исполнения своей воли. Она врачевала истерзанную плоть Анри бесчисленное множество раз, а в дюжине случаев и воскрешала…

* * *

Все чего-то боятся: одни разорения, другие пауков, а третьи показаться смешными. Но есть страх, который испытывают все без исключения люди, это страх не перед надвигающейся смертью, а перед сопутствующими ей мучениями. Даже те отчаянные или отчаявшиеся храбрецы, кто не видит смысла дальше жить и поэтому либо ежедневно пускаются навстречу опасным приключением, либо просто вешаются в сарае, испытывают этот всемогущий страх, от которого нет исцеления. Личин у мучений много, всех их не перечесть, как и нельзя сказать, какая из них страшнее. Все люди рано или поздно умрут, никто не надеется жить вечно, но в глубине души каждый мечтает, чтобы его уход был легким и безболезненным. И вот когда наступает момент преддверия тяжкой смерти; тот самый момент, когда человек понимает, что ему предстоит покинуть мир живых, но перед этим часы или дни пострадать, то чаще всего у него начинается паника, дикая агония съежившегося от страха мозга, с которой лишь единицам суждено совладать…

…Положив последний дротик в котомку, Дарк наконец разогнулся и окинул беглым взором окрестности, о чем тут же и пожалел. В этот миг моррон по-настоящему испугался, его сердце и мозг пленил страх неминуемой и очень мучительной смерти. От вида грозного хищника, приготовившегося к прыжку, моррон не оцепенел бы; не лишило бы его способности действовать и приближение целого отряда вампиров, в схватке с которым ему явно было не устоять. Но это было другое, совершенно другое жуткое зрелище, от которого веяло безысходностью, тщетностью сопротивления, вмешательством могущественных потусторонних сил и предстоящими муками; жуткими болями, которые растянутся на долгие-предолгие часы.

С трех сторон только что перебившего надсмотрщиков моррона окружила безмолвная и безликая толпа гномов, не моргая взиравших на него как будто стеклянными, ничего не видящими глазами. Чумазые, наголо обритые горняки в почти одинаковых рубищах стояли, плотно прижавшись плечами, и все до одного сжимали в крепких, покрытых мозолями руках острые кирки и увесистые, зазубренные молотки, предназначенные для дробления камней. Наверное, если бы они хоть что-то говорили или просто моргали, Аламезу не стало бы так страшно, и его парализованный мозг попытался бы придумать способ спасения от многоголового чудовища, практически прижавшего чужака к скале и вот-вот готового изрубить и измельчить его пока еще целую плоть на тысячи мелких кусков. Хотя, с другой стороны, положение Дарка было безнадежным. Ни хитрости, ни отравленное оружие не помогли бы ему пробиться сквозь ряды приземистых, шароголовых горняков, пока лишь стоявших и изучавших чужака «слепыми» взорами, а сквозь стены и скалы моррон, к сожалению, проходить не умел. Сводящее с ума молчание протянулось секунды три, а затем было нарушено, правда, совсем не так, как Дарк ожидал. Толпа рабочих не накинулась на него, а вдруг дружно опустилась на колени и обрела глас:

– Добро пожаловать, господин Наказатель! Отряд за номером двести восемьдесят семь польщен возможностью приветствовать вас! – произнесли горняки хором по-шеварийски и склонили головы в поклоне. – Рады исполнить ваши указания!

Не всякий бред, касающийся твоих ушей, огорчает; некоторый, наоборот, радует. Едва услышав первые слова многоголосого приветствия, моррон понял, что его жизни ничего не угрожает, а мгновенно избавившийся от оков предсмертного паралича разум тут же активно взялся за работу, поспешно разрабатывая подходящую линию поведения. Гномы явно приняли его за какое-то официальное лицо, облеченное властью судить их хозяев и приводить приговор в исполнение. Теперь же, чтобы угроза смерти не вернулась, нужно было вести себя соответственно навязанной ему роли выездного экзекутора. Режущее слух шеварийское слово «наказатель» не имело точного эквивалента в герканском языке, порой его переводили как «палач», а в некоторых языковых ситуациях как «судья».

– Старший ко мне, остальные марш за работу! – громко и властно выкрикнул Дарк приказ, с трудом подобрав подходящие шеварийские слова из своего более чем скудного запаса.

Похоже, гномы расслышали его герканский акцент, хоть вряд ли знали, что на свете существует Геркания иль иные королевства кроме Шеварии. Рожденные в подземелье и общавшиеся лишь с шеварийцами, горняки ничего не ведали о наземном мире. Непривычное произношение обыденных, слышимых ими, скорее всего, каждый день слов удивило большую часть толпы, по которой тут же пронесся тихий шепоток, а с десяток самых смелых рабов даже отважились приподнять опущенные головы и позволили узреть «господину Наказателю» на их лицах выражение изумления.

– Чо застужились, дарможравчики?! Марш по точкам, ляжками шибко шустрить! Кто норму не исполнит, на грядущую смену двойную обрящет! – пробасил по-шеварийски поднявшийся с колен гном, явно бывший старшиной горняцкого отряда. – Марш, марш! Башки в поклоне, пасти захлопнуть, а зыркалки в пол держать! Господин Наказатель серчать изволит!

Покорно исполнив приказ командира, безликая, серая масса гномов, не поднимая голов, синхронно встала на ноги и, так же дружно развернувшись через левое плечо, побрела к карьеру. Дарку даже показалось, что большая часть отряда не только шла в ногу, но и пыталась по-армейски маршировать, правда, получалось это неказисто. Сразу становилось понятно, что строевой подготовке горняков обучали ленивцы-шеварийцы, любящие пускать дела на самотек и сами относившиеся к дисциплине весьма формально.

– Милостиво прошу не гневиться, господин Наказатель! – с мольбой в голосе произнес старший гном, тут же рухнув на колени и опустив взор. – Говор ваш диковинен нашим ухам, не всяк его понявкать может! Не гневитесь, добрый господин, ради Сотворителя не гневитесь! Мы твари подземные, нам неведомо, как в господском мире говорят… тем паче господа вашего солидного статута!

– Встань с колен, – кратко изрек Дарк и сопроводил свой приказ легким взмахом руки.

Хоть моррон и придал своему лицу недовольное выражение, но на самом деле был несказанно обрадован, ведь теперь он мог не утруждаться поиском шеварийских слов и спокойно говорить по-геркански. Для его акцента и странных по меркам гномов слов само по себе нашлось вполне правдоподобное оправдание.

– Отряд ведал, что нами поганые мастеровые руководькали. Руду достойно от шлака отобрать не умевкали, да и порожняком подводы тудысь-сюдысь по нужде персонной гоняли, так что работка каждую смены на пару часов промедливалась. Ленивцами, неумехами да прикарманниками жуткими господа мастеровые были, и о том, каким чудейством, нам неведомо, сам Верховнопосаженный мастер прознал, – поспешно забормотал старшина гномов, охотно исполнив волю господина и тут же поднявшись с ободранных в кровь коленок. – Еще три смены назад он собственной особой к нам пожаловать изволил и на мастеровых пужливым криком орал… Вас вымолить приехати из Удбиша сулил! Да токмо нам не думалось, не гадалось, что господин Наказатель так поспешно нас присутствием своим порадует, чтоб приговор честный вынести да исполнить…