Огонь испепеляющий - Александра Князева Страница 7

— Радакай, я не знаю, что произошло, поверь. Дай мне возможность все исправить.

— Нет! Ты уже сделал достаточно. Я все сказал!

Натар понял, что разъяренный отец ничего не будет слушать, и ушел в надежде поговорить с ним позже. Но этого не произошло, ибо Радакай не пускал его даже на порог, а потом и вовсе возвел каменную стену, не желая никого видеть. Со временем Лайда научилась ткать на ощупь, чтобы хоть как-то помогать отцу, который не переставал водить ее к различным лекарям, которые испробовали всякие способы, но каждый раз разводили руками. После одного из таких посещений Лайда сказала отцу, чтобы он перестал себя истязать и успокоился. Она жива, она может ему помогать, а это самое важное. Радакай не хотел с этим соглашаться, но дочь любил больше жизни. Постепенно жизнь вернулась в прежнее русло, но каждый раз, когда он проходил мимо завядшего ныне сада, волна боли и ненависти накатывала снова. Не такой жизни желал он для своей дочери.

Бывший целитель в соседней камере не метался, как загнанный зверь, и не пытался выломать дверь. Он просто стоял, упершись лбом в камень, моля его о том, чтобы он подарил ему забвение. Все-таки это была его стихия. Но бездушный серый камень не отзывался, сохраняя молчание, а Натар даже не удивился; очень давно перестал он верить в хорошее, очень давно. Когда-то его сила процветала: почитавший Гарону маг славился далеко за пределами своего города как прекрасный целитель. Благодаря бога за дарованную силу, Натар брал лишь символическую плату, а иным помогал и вовсе по доброте душевной. Он полностью посвятил себя этому ремеслу, не имея ни жены, ни детей. Таков был его выбор. День за днем к нему нескончаемым потоком шли люди с разных городов, уповая на то, что он сможет их излечить. И он дарил избавление от болезни каждому.

Натар очень хорошо помнил людей и их беды; и девочку со сломанной рукой, которая срослась неправильно, и пожилую женщину, которую соседи принесли на носилках, ибо она не могла самостоятельно передвигаться из-за боли в ногах, и родителей, чей новорожденный ребенок едва дышал, ибо по воле богов уже в первые дни своего пребывания в этом мире подхватил желтую лихорадку. Это очень мерзкая болезнь, которой подвержены только маленькие дети; похожа на мелкую сыпь по всему телу, как при аллергии, сначала практически незаметная. Но если ее не лечить, то через несколько дней у ребенка повышается температура, он начинает задыхаться, а все внутренние органы постепенно отказывают. Лечение состоит из двух этапов: сначала надо выявить эту болезнь, используя одно непростое заклинание, а затем поить ребенка особым настоем, где используются очень редкие травы. Натар знал, как это сделать, и смог исцелить этого ребенка, как и многих других. Но вот что случилось с Лайдой, когда Радакай привел ее к нему, он до сих пор не понимал. Он сделал все, как надо: заклинание было правильным, да и случай нетяжелый. Но у девочки была очень странная реакция на его магию; она приносила облегчение людям, но ей принесла боль и слепоту. Натар был уверен, что смог бы разобраться, что было не так, если бы отец Лайды хотя бы дал ему шанс.

Но нет. Его старый друг полностью отгородился от него, сначала прекратив всякое общение, а затем и построив каменную стену.

Натар мог понять своего друга; хоть самому не посчастливилось создать семью, Лайду он любил как родную дочь. После этого случая он бросил целительство и полностью отдался своей стихии, занявшись строительством. Камень слушался его беспрекословно, строения, казалось, создавали сами себя, но и здесь маг остался себе верен: плату за свою работу и здесь брал малую. Он очень хорошо помнил день, как маары пришли за Радакаем, обвиняя его в убийстве. Его угрюмый друг даже в этой ситуации сохранял поразительное спокойствие, но Лайда рыдала, понимая, что остается одна. Натар поспешил к дому старого друга, чтобы хоть как-то помочь, и у ворот столкнулся с маарами, выводившими Радакая. Он впервые за долгое время посмотрел в глаза бывшего целителя и сказал:

— Присмотри за дочерью.

— Конечно. Не беспокойся, — сказал Натар, прекрасно понимая, чего стоили обвиненному эти слова.

— Вы Натар Тэхай, так? — вдруг заинтересовался им один из мааров.

— Да. А что происходит?

— Вам не удастся присмотреть за дочерью этого человека. Мы пришли и за Вами.

— Что!? На каком основании!?

— В этом деле Вы тоже являетесь подозреваемым, так что можете прощаться с родными, собрать необходимое, и мы отправляемся.

Бывший целитель понял, что спорить и что-то доказывать сейчас абсолютно бесполезно. Мааров уважали в обществе, ругаться с ними было себе дороже. Каждый в Арденне знал, что они подчиняются непосредственно Императору. Даже верховный маг Айтар Яртх не мог им приказывать, только Император. Значит, так тому и быть. Единственное, что удручало его в этой ситуации, это то, что он не сможет присмотреть за Лайдой, как просил его друг. Хоть таким образом он мог бы как-то ему помочь. Но теперь придется просить соседей, что он и сделал. Вернувшись через несколько минут, он сказал:

— Я готов.

— Попрощались с семьей? — участливо спросил подданный Императора.

С грустной улыбкой Натар ответил:

— У меня ее нет.

— Тогда отправляемся.

Обвиняемые, сохраняя молчание, залезли в экипаж, за ними последовали и их провожатые. Маг земли думал, что их повезут к дознавателям, как обычно делали в таких случаях; он ошибался.

Император Арденны, его Величество тар Раорн Арда дэ’Нораан, наблюдал за маленьким язычком огня, пляшущим у него на ладони. Повинуясь его мысленному приказу, пламя увеличилось, воспарило и разделилось на несколько других, которые двигались в только им известном танце. Дракон любил свою стихию и ненавидел людей за их легенды о Безликом. Теперь имя бога огня не упоминается, а храм, тщательно возводимый на протяжении пяти лет, давным-давно разрушен. Люди, как же они любят могущество. Одни готовы годами прозябать в учебных заведениях, чтобы обучиться магии, другие наследуют ее по крови, а у оборотней она является частью их природы. Силу надо почитать, иначе нельзя. К сожалению, не всем дано это понять. Огонь постепенно разрастался, все больше распространяясь по тронному залу, впитывая все больше магии. Теперь казалось, что горел сам воздух, плавился и перетекал из одного состояния в другое. Температура повысилась, и обычному человеку невозможно было дышать здесь, но дракон наслаждался своей стихией.

Расслабившись в своем кресле, Император полуприкрыл глаза и постарался ни о чем не думать. В редкие минуты покоя и одиночества он отгонял от себя любые мысли, погружаясь в огненную дрему, как и сейчас. Но было нечто, что никак не выходило у него из головы: убийство человека с помощью магии. Когда он узнал об этом, не поверил сначала, что это вообще возможно в его Империи; каждый знал, что это запрещено законом, да и дознаватели всегда находили виновного и наказывали, как он того и заслуживал. Великий дракон потребовал еще раз все проверить, а когда все подтвердилось, лично отправился на место гибели этого несчастного. Его убили на окраине империи, в Торане, небольшом городе, славившемся своей архитектурой. Видимых повреждений не было, он просто лежал на спине, раскинув руки, устремив взгляд в небо. На лице застыл невыразимый ужас, а глаза выцвели, став молочно-белыми; верный признак использования смертельной силы. В таком случае можно было проверить след силы, чтобы таким образом выявить убийцу.