Дракон проклятой королевы - Екатерина Вострова Страница 7

Киара прищурилась, оценивая ситуацию. Значит, знакомы.

Девушка едва слышно хмыкнула, привлекая внимание Амоа, и поправила длинный рукав платья, будто бы ненароком продемонстрировав ему хорошо знакомый браслет подчинения. Судя по чуть расширившимся зрачкам мужчины и ярости, вперемешку с отчаянием, мелькнувшей во взгляде, намек он понял правильно. А в следующий миг на его лице отразилась немного пугающая саркастическая улыбка человека, которому уже нечего терять, ведь палач уже занес топор, остается лишь не подать виду, насколько все плохо… А в данном случае, насколько унизительно его положение.

Вот ты и попался, «котенок».

У каждого есть свои слабости. И Кая не удержалась бы при дворе, если бы не научилась их молниеносно просчитывать и находить у других.

Киара буквально впилась глазами в эту самую Рене. Высокая, выше Киары, чуть полноватая, но от этого ее грудь лишь сильнее выделялась под утягивающим корсетом. Темные волосы заплетены во множество мелких косичек, а в уголках глаз нарисованы длинные черные стрелки.

В Диагоне таких точно не встретишь.

— Ты же… — голос Рене дрожал, в нем слышалась самая настоящая паника. Последнее слово она произнесла почти беззвучно, но Кая прекрасно поняла, что именно та хотела сказать, — сдох…

Кая напряженно сглотнула, наблюдая за сценой.

Как интересно. Жаль, что время так сильно поджимает, было бы полезным послушать эту нианку. Сдается, ей было что рассказать об их общем «друге». Впрочем, если все повезет и ритуал пройдет быстро, то на балу можно будет попробовать подобраться поближе. Поговорить о том, о сем…

Кая умела быть дружелюбной. Разумеется, все бы ей не сказали, но порой достаточно и самых нелепых слухов, чтобы выцарапать из них главное.

— Мастер Ди Малех… — отмер один из мужчин за спиной Рене. — Мы не знали, мы… очень рады… Если вы… только одно ваше слово…

Рады? Киара чуть не прыснула. О, да. Радость от встречи так и плещется на их омертвевших от испуга лицах. Трусливые шавки перед львом, того и гляди плюхнутся на колени…

А сам лев в этот же момент и вовсе застыл каменной статуей с приклеившейся на губах улыбкой, почти превратившейся в оскал. Кажется, даже не дышал. Напряжение стояло такое, что, казалось, достаточно мельчайшей магической искорки, чтобы прогремел взрыв.

Киара поймала взгляд Амоа, и на миг в нем промелькнуло что-то, чего прежде она никогда в нем не видела, но это что-то тут же было задавленно вспышкой всепоглощающей злости. Правда, Кая подозревала, что злился он не на нее, а на себя. Злился за то… что просит ее?

Кажется, Амоа был из той породы мужчин, что считают зазорным просить помощи… не хотят никому быть должны и обязаны.

Невольно ее губы тронула понимающая улыбка. А у них, похоже, больше общего, чем она думал. Но эту ее улыбку нианец трактовал по-своему, судя по отразившемуся в глазах презрению, почти животной ненависти.

Словно бросал ей вызов: ну вот он я, что же ты медлишь? Добивай!

Улыбка на губах Каи стала еще шире, когда она обернулась к делегации. Учтиво склонив голову, она с легким сожалением произнесла:

— Прошу простить, господа, но у нас с Мастером Ди Малехом дела неотлагательной важности. Как только обстоятельства позволят, уверена, вы обязательно еще встретитесь и обсудите все вопросы.

«Обстоятельства» — так Кая себя еще не называла.

Удивление и растерянность, на мгновение проявившиеся на лице Амоа, сделали его черты мягче и… человечнее, что ли?

Киара, залюбовавшись этим неведомым прежде зрелищем, затаила дыхание. Определенно, оно того стоило.

Амоа медленно повернул к ней голову и несколько заторможенно кивнул, а глаза его странно блеснули. И непонятно, то ли этот кивок предназначался для гостей, то ли таким способом он пытался поблагодарить саму Каю.

Тем не менее, это был шаг к сближению… И тот самый рычаг, которого Кае так не хватало, чтобы быть уверенной наверняка: она своего добьётся.

— Поспешим, Мастер… нас ждут, — вежливо обратилась она к нему и, бросив извиняющийся взгляд в сторону гостей, больше не оглядываясь, зашагала дальше, зная, что нианец не отстает ни на шаг.

Она знала наверняка: Амоа идет за ней. Такие люди просто физически не выносят быть должными кому-то. И теперь вдвойне интересно: а как же его вообще угораздило попасть в рабство?

Ключ от королевского ритуального зала был только у троих. У нее, как у занимающей должность Хранителя Магии Диагона, у Хранителя Ключей, и у самого Короля.

Зал располагался в подвалах замка и был хорошо экранирован — мог удержать даже самый мощный поток чар. То, что происходило здесь, оставалось здесь же — даже если что-то пойдет не так, никто никогда не узнает о случившемся.

Когда Амоа вошёл следом за ней в зал, Кая с мрачной решимостью задвинула закрывающий изнутри засов, чтобы уже точно никто не смог им помешать сегодня. Скрестила пальцы в руну света, призывая магический огонь в развешенные на каменных стенах факелы.

За время пути он так и не спросил ее, куда конкретно и зачем они идут. С одной стороны, раньше она никому ничего не объясняла, разве что Филипу, но тот был не в счет.

Но, видимо, собственная участь интересовала ее невольника куда меньше, чем то, что произошло в коридоре. Стоило ей запереть их, как он наконец не выдержал:

— Почему ты не выдала меня?

Киара обернулась, глядя в светящиеся негодованием глаза мужчины. Внешне он был абсолютно спокоен, но это спокойствие явно давалось ему очень дорого. А что касается самого вопроса… эх, кажется, в такого покорность не вбить, сколько ни старайся.

— Ты сам попросил, разве нет? — она пожала плечами и сделала вид, что не заметила его поведения.

Нужно было поторопиться, расставить знаки силы, вычертить свежие руны, напитать их собственной кровью. Она отточенными заученными жестами принялась проводить подготовку, краем глаза наблюдая за внутренней борьбой, буквально написанной на лице у нианца.

До этого Киара уже пыталась провести похожий ритуал, и не единожды. Первый раз — несколько лет назад, когда ещё только-только сумела определить способ купировать проклятье.

Попыткой номер один был младший сын герцога Кейна — Филип, пытавшийся за ней ухаживать в то время. Киара рассказала ему о своей проблеме, а он вызвался помочь…

— Я не… — начал громко Амоа, но умолк на полуслове.

Кая подняла на него голову, приподняла брови, приглашая договорить. Он «не» что? Не просил? Не хотел, чтобы она прикрыла его перед соотечественниками? Может быть, он сейчас думает, что было бы лучше, чтобы она приказала ему что-нибудь? Как-нибудь унизила, показав, что он всего лишь раб и им нечего больше бояться его.

Или просто думает, что правда все равно рано или поздно всплывет и лучше бы это уже случилось?