Ночь Королей. Игра с судьбой - Стелла Так Страница 7

Бывший когда-то синим, фасад виллы выглядел серым и бледным, как обглоданные кости, преодолев десятилетия погодных испытаний. Рядом поскрипывали садовые качели. Деревья в саду были такими старыми и большими, что их ветви простирались надо всей крышей дома, погружая все вокруг в полутень.

Я схватила велосипед, зажала тост между зубами и нажала на педали. Близились летние каникулы, и было уже жарко, хотя солнце стояло еще не очень высоко. Когда я ехала по улице, ветер развевал мои волосы под пение цикад. Я сделала глубокий вдох и наконец почувствовала, как мой пульс немного успокоился.

Движение всегда помогало мне, и с тех пор как я научилась думать, долгая неподвижность заставляла меня нервничать и беспокоиться. Возможно, это было одной из причин, почему я увлеклась чирлидингом еще до Фокскрофта.

Но в последнее время даже это не помогало. После тренировки я чаще всего оставалась такой же дерганой и рассеянной, как и до этого. Мои нервы были взвинчены. При этом меня пугала каждая тень, я плохо спала, и всякий раз, когда видела белого кота, оказывалась на грани нервного срыва. И я не могла никому рассказать об этом, потому что еще более ужасным, чем сами галлюцинации, был страх, что кто-то узнает о них.

Скрипнув тормозами, я остановилась на светофоре, который зажегся красным, и уставилась вдаль, на край леса, окружавший Фокскрофт, точно темное кольцо.

Меня тянуло в лес, к интернатам. То, что произошло тогда…

Я заставила себя отвести взгляд и съесть кусок тоста. Пока я ждала зеленого светофора, громкая музыка и рев мотора сзади заставили меня с любопытством оглянуться. Рядом со мной остановился дорогой серебристый кабриолет.

Я рассматривала четырех подростков, сидевших в автомобиле, вовсе не похожих на жителей Фокскрофта. Сначала я разглядела девушку на пассажирском сиденье: у нее были поразительно светлые волосы, она носила темные очки, которые могли стоить столько же, сколько весь мой гардероб.

За ней сидели два парня, которые, вероятно, были близнецами, поскольку так походили друг на друга, что мне показалось, будто я дважды увидела одного и того же человека. У них были лица с тонкими чертами, миндалевидными темными глазами и золотисто-каштановыми волосами, подстриженными а-ля бубикопф.

Однако мой взгляд привлек парень, сидевший за рулем. Возможно, девушка рядом с ним была его сестрой, ведь его волосы, падавшие на лицо мягкими локонами, были такими же необычно светлыми. Его левая рука небрежно лежала на руле, а другой он включил передачу и снова завел мотор. Он улыбнулся, а потом, совершенно неожиданно, поднял взгляд ярко-голубых глаз и обнаружил, что я его разглядываю. Я моргнула и вздрогнула, а в голове начало тихо гудеть, этакий «шум в ушах». Очевидно, это происходило от смущения, так же как и возникший на лице жар, заставивший меня покраснеть.

Его ухмылка стала шире, стали заметны ямочки на щеках.

– Что случилось, Винсент? Уже зеленый, езжай, наконец, – я услышала, как девушка раздраженно перекрикивает музыку.

– Хорошо, – отозвался он. – Я только что обнаружил нечто очаровательное! – Его теплый смех вызвал у меня дрожь по всему телу.

Девушки повернули головы, но в тот же миг светловолосый парень нажал на газ, и автомобиль умчался. Заинтригованная, я смотрела машине вслед, а когда, наконец, вернулась к действительности, светофор снова переключился на красный. Шум в ушах исчез.

– Что это сейчас было? – пробормотала я, тряся головой и одновременно быстро крутя педали, чтобы промчаться через перекресток. Если бы я не поторопилась, то опоздала бы на занятия, и это уж точно было последним, что мне требовалось перед выпускными экзаменами.

Потому что в отношении оценок моя жизнь в настоящее время тоже выглядела далеко не радужной.

– Я разочарована в тебе, Элис.

Я уставилась на бланк, лежащий передо мной на кафедре. Красная F [1] выглядела как уродливая рана на белом листе бумаги. Судорожно сжав в руке шариковую ручку, я прикусила язык, чтобы не выругаться вслух.

Миссис Грейсон вздохнула. Она пришла в Фокскрофт-Хай на место запасного учителя всего несколько месяцев назад, но благодаря непреклонному характеру быстро сумела научить всех студентов уму-разуму.

– Я хочу поговорить с тобой после урока, – добавила она, затем, цокая каблуками, пошла дальше, чтобы раздать оставшиеся выпускные работы по английскому.

Это, вероятно, означало, что я провалилась. Полностью убитая, я сглотнула комок в горле и закрыла глаза. Когда я снова их открыла, по столу бодро полз паук. Мои пальцы так крепко обхватили ручку, что костяшки побелели.

Стиснув зубы, я приказала себе сохранять спокойствие. Никто другой не мог видеть эту гадину, и если я сейчас сорвусь, то снова окажусь у школьного психолога. Мой первый и последний срыв закончился именно там. Это произошло сразу после вечеринки, когда я обнаружила, что по-прежнему способна видеть пауков. Психолог всучил мне диск для медитации против стресса и рекомендовал пить много жидкости. Огромное спасибо.

Но, по крайней мере, я не попала в психушку. И я намеревалась позаботиться о том, чтобы так оно и осталось.

Я прерывисто вздохнула, игнорируя паука, который опять неторопливо пополз по столу. Миссис Грейсон тем временем вернулась к доске, бросив строгий взгляд сквозь очки без оправы на ряды скамеек со студентами.

– Я поздравляю всех, кто получил более шестидесяти процентов в этом году [2]. Мне известно, что большинство из вас мысленно уже находятся на летних каникулах. Тем не менее, я не думаю, что во время последних оставшихся учебных дней вам следует почивать на лаврах. И поэтому вы все можете написать эссе на тему, чего вам больше всего хочется в будущем. Выполните это индивидуальное задание и отдайте мне завтра. Достаточно будет объема в три тысячи шестьсот знаков. Можете начать прямо сейчас.

Единодушный стон эхом прокатился по классу, и я бросила быстрый взгляд на место рядом с собой. Питер в тот же миг вздрогнул и закатил глаза. Я улыбнулась и достала из рюкзака блокнот. Когда я его вытащила, из него тоже выпали два толстых черных паука и принялись лихорадочно сновать туда-сюда. Как всегда, никто не реагировал и не вскакивал с визгом. Бывали дни, когда мне хотелось, чтобы Корди не жевала со скучающим видом карандаш, а вместо этого заметила бы, что на ее левом плече сидит паук.

Или чтобы Питер, наконец, продемонстрировал реакцию, когда одна из тварей заползала ему прямо за воротник рубашки. Но ничего не происходило. Никогда. Ни один человек ничего не замечал. Снова только я, содрогаясь, стиснула зубы, делая вид, что не чувствую щекотки на ноге, и стараясь дышать спокойно.