Тимереки - Лаванда Риз Страница 7

– Все такие же фиолетики, – заметила Мэл.

– Мы произвели фурор среди местного населения, – угрюмо проговорила Кей.

– Спасибо хоть камнями в нас не швыряют. Неужели они нас всё-таки сожрут? Может быть, хоть покормят нас нормально перед смертью! – продолжала сыпать черным юмором Мэл. – Некоторые люди ищут оригинальные способы отметить свои юбилеи или свадьбы, а мы имеем возможность экзотически умереть. Быть съеденными этими мумитролями.

– Мэл, твой фатализм, сейчас очень кстати!– содрогнулась всем телом Лита.

Их привели, на какую-то площадь, где под раскидистыми высокими деревьями стояло несколько, выделяющихся среди остальных вигвамов.

– Похоже, это их центральная улица. Сейчас нас будут представлять вождю! – Кей распрямила спину и закинула волосы на плечи.

Действительно, из шатра вышло двое седовласых мужчин. Один из них был одет в белые одежды, весь увешанный амулетами, бусами из костей и деревянными браслетами. Жилетка второго была расстёгнута и на груди виднелась татуировка в виде огромного солнца. Его волосы были собраны в пучок, а в левом ухе красовалась увесистая серьга. И никаких тебе жезлов, головных уборов из перьев и одежды из шкур. Эти двое подошли к ним с чувством собственного достоинства, гордо вскинув головы.

Так как понять о чём они говорят, было невозможно, Кей просто наблюдала за скользящими эмоциями на их лицах. И сделала вывод, что тот дед в белых одеждах был самым злым и походил на шамана.

Их скептически осмотрели со всех боков, правда прикоснуться не посмели или же побоялись заразы. А затем двое воинов сопроводили девушек в подобие сарая и закрыли массивную деревянную дверь на засов с обратной стороны.

– Ну, вот мы и пришли! – Мэл рухнула на ворох сена в углу.

– Моя голова отказывается соображать. Куда мы попали, кто эти люди, что с нами сделают. Мне уже все равно, – безразлично произнесла Лита.

Кей села на пол у двери и закрыла глаза. Усталость и нервное напряжение сделали свое дело, они свалили их с ног, отбирая желание говорить и думать, погружая в такой долгожданный отдых и дремоту.

Снаружи наступили сумерки. В сарае начало темнеть. Дверь неожиданно приоткрылась, впуская позднего посетителя. Гостем оказался её знакомый, молодой хиромант. Пристроив факел у двери, не спуская с неё глаз, он снова схватил за руки ничего не понимающую Кей, развернул её ладони к себе и в который раз стал пристально их рассматривать, как будто убеждаясь в чём-то. Это продолжалось так долго, что у Кей затекли ноги от неподвижного положения. Остальные девушки притихли, настороженно наблюдая за этой картиной, но абориген не обращал на них никакого внимания. Через время его поведение стало ещё более странным. Он заговорил с ней, глядя ей в глаза. Так как сидел он к ней почти вплотную, она легко могла рассмотреть его лицо. Удивительно, но оно выражало боль, сожаление и … доброту. Кей ничего не могла понять и удивленно наблюдала за ним как за психом.

Он поднес её ладони к своему лицу и очень медленно и нежно стал касаться их кончиком своего носа и мягкими губами. Кей совсем обалдела от такого поворота, но ей было приятно и щекотно. В следующую секунду, он вдруг резко выпрямился, громко бросив какое-то слово, и зажал её руки стальной хваткой. Блеснул нож, острое лезвие которого молниеносно прошлось по её ладоням, оставляя глубокие раны.

Кей закричала что было сил. Абориген отпустил её так же неожиданно, как и схватил. Она отшатнулась в сторону, с ужасом глядя то на него, то на свои трясущиеся окровавленные руки. Боль была невыносимая. Кей стонала и раскачивалась из стороны в сторону, слёзы безудержно катились по щекам. Абориген неподвижно стоял рядом. Кей подняла заплаканные глаза и с немой  мукой на лице взглянула на него.

И уж совсем неожиданно было увидеть в его лиловых глазах застывшие слёзы, на его скулах напряженно играли желваки. Как будто этот человек, так же как и она испытывал боль. Он достал из-за пазухи какой-то сверток.

Это были огромные листья, смазанные неприятно пахнувшей густой мазью. Кей уже не сопротивлялась, отупев от боли и всего происходящего, она позволила ему замотать себе этим руки. Абориген тяжело вздохнул, сидя возле неё на корточках. Затем, все так же непонятно зачем, притянул её к себе, погладил по голове и что-то зашептал на ухо, прикасаясь к ней своим лицом. Кей почувствовала, как боль отступила. На неё накатило такое блаженное расслабление, ноги и руки стали ватными, её голова упала ему на плечо, она ещё соображала, но чувствовала, что улетает.

Абориген осторожно уложил заснувшую Кей, и всё так же, не обращая внимания на остальных, вышел.

– Садист! – зло бросила ему в спину Анжела и подползла к Кей.

– Не надо, не буде её. Не трогай! Видно пока она не чувствует боли, он ввёл её в какой-то транс. – Мэл шумно выдохнула. – Нет, ну вы видели! Кошмар какой-то! Мистический триллер или фильм ужасов. Зачем он порезал ей руки?!!

Кей проспала всю ночь и весь следующий день. Лишь к вечеру она открыла глаза, медленно поднимаясь на своем месте.

– Кей, как здорово, что ты, наконец, пришла в себя! Как руки? – Анж, сочувственно присела рядом.

– Ничего ноют ещё, но терпимо, – тихо ответила Кей, пошевелив руками.

– Тот садист больше не приходил, – проговорила Мэл. – На вот возьми. Нам приносили поесть, мы оставили тебе немного. Поешь, силы тебе ещё пригодятся. Там что-то затевают. Я целый день следила за ними в щели. Возле двери стоит вооруженный воин, на площади они развели, по-моему, огромный костёр, и кажется, там собралось всё племя. Народу тьма. Слышите, как гремят барабаны? Я вам клянусь, нас с вами тоже туда поведут. Ой, что-то у меня предчувствие нехорошее.

Шум барабанов нарастал, как и ужас в их колотящихся сердцах. Дверь распахнулась и двое аборигенов, схватив за руки, потащили их за собой.

На площади действительно пылал огромный огненный круг. В центре круга изображали ритуальные танцы, наряженные в чудовищные маски, барабанщики. Одни из них плясали по часовой стрелке, другие против. Перед границей огня плотным кольцом столпилось племя аборигенов.

Девушек завели в огненное кольцо и поставили перед белым шаманом.  Барабанная дробь усилилась, звуки стали угнетающими и жёсткими. Плясуны начали носиться быстрее, выкрикивая непонятные слова. Сочетание этих необычных манипуляций и монотонных звуков сводили с ума.

У Кей закружилась голова, к горлу подступила тошнота, было ощущение, что ещё немного, и она потеряет сознание. Окружавшее их племя хранило зловещее молчание. Случайно, в толпе, Кей зацепилась взглядом за уже знакомое ей лицо. Она видела только его, своего мучителя. Он выглядел абсолютно спокойным и терпеливо чего-то ждал.

Старый шаман обратился к соплеменникам, заглушая барабаны. Его зычный голос услышал каждый присутствующий здесь. Только четверо не понимали о чём он возвещал. А говорил он следующее:

– Тимереки! Мы собрались здесь на священный ритуал забвения. Вы знаете, что духи послали нам этих чужеземок и по нашим законам древних мы должны принять их в своё племя, чтобы понять, что хотели донести нам духи через этих существ. Воля духов священна для нашего народа, они будут вещать, а мы внемлить. Для этого мы отсекаем их прошлую жизнь, подавляем дикую чужую волю и обращаем к нашей, чтобы их речь и сознание были созвучными с народом тимереков.