Королевство Краеугольного Камня. Книга 1. Мастер крушений - Паскаль Кивижер Страница 7

Эма любила ночное время. Все становилось синим: матросы, шхуна, голые ноги, море, небо. Вахтенные, сменяясь, тихо переговаривались. Марсовые дремали среди парусов. Луна высвечивала в облаках горы и долины, а ее серебряные отблески плясали на воде вместе с лучами света из трех кают – той, где сидел, задумавшись, принц Тибо, той, где адмирал наслаждался миндальным печеньем, и той, где первый помощник, устроив страшный беспорядок, разыскивал чернильницу.

Эма обычно спала не в кубрике, в гамаке, а наверху, на свежем воздухе, устраиваясь на полуюте, на корме, куда не доносились запахи с нижней палубы и храп. В дождь она пряталась на баке, на носу. Сворачивалась, как котенок, в большой корзине с канатами, которая стояла среди ящиков с инструментами, скрученного парусного полотна, ведер и гарпунов.

Дождь шел нечасто, но тропическая безмятежность в одну секунду сменялась ливнем. Он обрушивался внезапно и так же внезапно прекращался. Однако в тот день небеса заранее насторожили команду: серые тяжелые слоны-тучи медленно собрались на западе. Вода потемнела, заволновалась и все сильнее толкала шхуну в бока.

– Сейчас ка-а-ак даст! – пообещал Проказа, и на этот раз Эма не усомнилась в его правоте.

Четверть часа спустя фок-мачта треснула, а кока вывернуло в любимую кастрюлю. Бушприт привязал себя к подпорке, чтобы устоять у штурвала. Одна волна вздымала шхуну под небеса, другая швыряла в бездну, и надежды избавиться от сумасшедшей пляски не было. Остов судна трещал, лампы разбивались о переборки. Полярная лисичка на носу покрылась белой пеной. Вспышки молний освещали залитые водой палубы, спутанные снасти, молчаливых моряков.

Страх, но и привычка к страху. Отработанные движения, обостренное чутье. Не прикладывай лишних усилий, выжидай, крепко сожми амулет, твори молитву. Матросы пытались дремать на мокрых досках нижней палубы, крепко держались друг за друга, боясь, как бы их не смыло. Горстка людей во власти безумца-океана, вцепившаяся в судно, единственное прибежище.

Три ночи, три дня. А на четвертый «Изабелла» застыла при полном штиле под палящим солнцем и голубым небом. Вот теперь Гийом Лебель беспрепятственно сморкался и кашлял, Тибо переменил одежду, Овид проверил бочки с припасами, а Дорек проклинал тропики за погоду, «коварную, как кириольцы».

Штурман Бушприт постарался определить время по солнцу. Точное время нужно, чтобы выяснить долготу и широту, но его часы, похоже, смыло. Пострадали даже песочные: двое разбились, третьи куда-то закатились. Пришлось Бушприту довольствоваться приблизительными данными.

– Мы отовсюду далеко, – объявил он.

Адмирал Дорек только открыл рот, чтобы обругать его покрепче, как марсовой по имени Марселин, пристроившийся на свернутом парусе на мачте, заметил что-то вдалеке. Приложил ко лбу руку козырьком, вгляделся в сверкающую гладь и крикнул:

– В поле зрения судно!

– Судно в поле зрения. Что будем делать, адмирал? – спросил Тибо.

– Что делать, принц? Да ничего! Не шевельнем ни рукой, ни пальцем!

– Нас, кажется, занесло во владения пиратов, – вмешался в разговор баталёр, выжимавший на себе штаны.

– Владения пиратов? – вскипел адмирал. – Да что ты в этом понимаешь, черт возьми! – После шторма он срывал раздражение на любом, кто подвернется. – Может, скажешь заодно, куда плывет эта посудина? И наши координаты, раз уж ты все знаешь! Не вредно бы и нам их узнать! Да! Не вредно!

– Господин адмирал, о пиратах мне сказал кок!

– Кок! – Дорек чуть не задохнулся от возмущения. – А он-то откуда знает? Значит, кок знает наши координаты! Не вредно, не вредно…

– Порядок, адмирал, успокойтесь, – прервал его принц. – Если присмотреться к судну, то понятно, что оно направляется прямиком к нам.

Адмирал поднес к глазам подзорную трубу. Увиденное крайне встревожило его: паруса в лохмотьях, носовая фигура без головы. Ни единого признака жизни. Не сводя глаз с парусника, он передал подзорную трубу Проказе, думая, что передает ее принцу.

– Ну, что скажете, принц?

– Скажу, что это корабль-призрак, черт его дери! Ну и видок! Это его так пираты отделали?

– Понятия не имею, – сухо обронил адмирал и отобрал у Проказы трубу. – Ясно одно: парусник на якоре. И это мы движемся прямиком к нему.

– А команда? Куда девалась команда? – спросил Проказа.

– Хм-м, – выдавил адмирал. – Если штиль не выманил всех на палубу, значит… на борту никого.

– Или все мертвы, – сказал принц.

Стоило только ему произнести это, как парусник развернуло к ним другим боком. Ужас! На вантах висел полуистлевший мертвец со скрещенными руками, облитый чем-то вроде черной смолы. Желтел только отмытый штормами зубастый череп.

– Ой-ё-ё! – простонал Овид и кинулся на нижнюю палубу, а потом и вовсе нырнул в трюм.

– Что это с нашим баталёром? – удивился один из матросов.

– Призраков боится, – объяснил Проказа, который иной раз от скуки пугал ими толстяка.

– Зрелище не для слабонервных, – признал принц. – Но что все это значит?

– Это предупреждение, ваше высочество, – сказала юнга Эма.

Все повернулись к ней.

– Чума, – уточнила она.

– Чума? – переспросил Гийом.

– Желтая чума, – объяснила Эма. – Покойников опускают в смолу, чтобы зараза не передавалась. Я это видела собственными глазами.

– Давно?! – встревоженно закричал Дорек, не сомневаясь, что под одеждой Эма вся покрыта бубонами.

– У меня еще молочные зубы не выпали, господин адмирал. Страшная картина. Смолой мазали и больных еще до того, как они умирали.

– Думаю, у вас лечили смолой от любой болезни, – насмешливо предположил врач. – И готов пари держать, любого вывешивали потом на пригорке по варварскому обычаю…

Доктор был человеком желчным и вспыльчивым. Звали его Мариус, но матросы прозвали его Микроб. Он был длинный, тощий, сутулый, с лягушачьим безгубым ртом и черными кругами около глаз. Очки судовой врач носил на шее и вздевал на крючковатый нос только в случае необходимости. Народная медицина возмущала его до крайности, он и слышать о ней не хотел.

– Успокойся, Микроб, – подал голос его помощник, фельдшер Лукас. – Покойника вывешивают, когда нет никакой надежды. Предупреждают другие суда об опасности. Сказано же тебе, это предупреждение.

Пока они беседовали, «Изабелла» по воле морских течений подходила все ближе и ближе к зараженному чумой паруснику.

– Что будем делать, адмирал? – снова спросил принц Тибо.

– Подумаем, принц. Можем бросить якорь, чтобы не приближаться. А можем начать лавировать и постараться отойти подальше.

Адмирал послюнил палец и поднял его к лазурному небу.

– Увы! Ветра нет! Ни на мушиный вздох, ни на блошиный пых, ни на комариный чих.