Атради - Карин Кармон Страница 7

– Кто ты и что тебе от меня нужно? – повторил Адан, еле сдерживаясь, чтобы не схватить за плечи и ненароком не сделать больно.

– Мне ничего не нужно, но тебе нужна я.

– Неужели?

– Я – атради! – выкрикнула она так, будто это всё объясняло.

– Оригинально, – Адан растерялся.

– Время идёт, – Роми помахала в воздухе вторым браслетом. – Надо спешить.

Кем бы она себя ни называла, она говорила искренне и явно верила в собственную необходимость, как будто только от неё зависит его дальнейшее благополучие.

Адан скрестил на груди руки.

– Я никуда не тороплюсь.

Она чуть запрокинула голову, выкрикнула что-то в небо на незнакомом языке. Явно выругалась. Затем топнула босой ногой, поднимая брызги, в бессильном жесте вскинула руки:

– И почему мне должно быть дело? Подыхай, раз так хочется.

Издалека донёсся громкий треск, словно кто-то тяжёлый прошёлся по тонким сухим веткам, которым неоткуда было здесь взяться: до ближайших деревьев —километры чавкающей грязи.

Ну вот, теперь ещё и галлюцинации. Адан окинул взглядом тёмное поле, развернулся и, не разбирая дороги, пошёл прочь.

Треск повторился, теперь уже ближе и напоминая электрические разряды. Следом ноги ощутили слабый толчок земли, как будто рядом упало что-то увесистое. Например, огромное дерево, что, конечно, вряд ли возможно. Или – ещё один кабриолёт, что точно так же маловероятно.

Адан остановился, оборачиваясь. Удивлённо моргнул – под ногами больше не было чавкающей жижи. Вместо неё – сухая, в глубоких трещинах глина.

Так разве бывает?

Адан посмотрел на Роми. У неё за спиной, метрах в десяти, появились две тени, похожие на людей. Нечёткие, словно из плотного воздуха. Они на глазах обретали плотность, но всё ещё нельзя было понять, кем окажутся, когда преобразование завершится. Сумерки вокруг превращались в день, и свет, мягкий, молочно-белый, шёл из трещин под ногами.

Так не бывает, но так было.

– Дайте нам уйти, – проговорила Роми. Голос тоже изменился. Он словно дрожал, двоился, так же, как тогда, раньше – в последний момент перед тем, как она вытолкнула Адана из бара.

Тени не шелохнулись. От них так и веяло безразличием. Теперь не осталось сомнений, что они принадлежат людям. Высоким и худым. Огромным.

Роми встретилась с Аданом взглядом и вдруг встала рядом, каким-то немыслимым образом преодолев разделявшее их расстояние.

– Совесть не позволяет, – она ловко защёлкнула второй браслет на его запястье, измазав грязью.

Тысяча мыслей и предположений одновременно родились в голове и рвались наружу вопросами. Но он не мог ничего сказать. Просто стоял и в изумлении глазел на происходящее.

Роми выпустила его запястье, сделала несколько шагов спиной вперёд. Обернулась. Показалось, будто её кожа засияла – так мог бы искриться снег морозным утром, если бы снег был цвета меди. Она сама стала чуть выше, и даже рыжие волосы изменили цвет, потемнели. Или это просто так падал свет. Вытянула руки над головой, сложила ладонями вместе и что-то снова зашептала. Кончики пальцев окрасились в цвет пламени. По кистям вниз потекли жидкие оранжевые молнии. И сразу же запястье Адана словно сдавили раскалённые тиски. На браслете проступили бледно-зелёные символы: то ли мелкие витиеватые буквы, то ли рисунок.

Тени дрогнули, взмахнули чем-то похожим на длинные тонкие конечности. Адан пригнулся, машинально выставив перед собой руку с браслетом. Непонятные закорючки на нём вспыхнули ярче. А следом светлая, почти белая вспышка ослепила.

Последнее, что Адан запомнил – блестящее сюрреалистическое конфетти, медленно оседающее на сухую землю там, где только что стояли две тёмные фигуры.

Дурацкий день.

Несколько секунд Мира пристально смотрела на своё отражение в квадратике зеркала над раковиной. Бледная, растрёпанная, на щеке огромная ссадина, синяки под глазами. Красавица, ничего не скажешь. Документов нет, денег тоже. Весело. Интересно, сколько у неё в запасе времени. Час? Больше? Меньше?

Сейчас бы набрать горячую ванну, расслабиться на пол часика. Может, удастся привести мозги в порядок. Решить, что делать дальше. Ага, как же. Самое то, когда в прихожей топчется Ллэр. Симпатичный, но всё равно подозрительный. Он не был похож на обычных Способных Актариона.

Эти заносчивые твари ни за что в жизни не станут помогать тем, кого природа не наделила способностями читать мысли и шнырять по мирам.

Она потянулась к дверце встроенного шкафчика.

– Прости, но время на лирические отступления вышло. Ванна отменяется, – отражение Ллэра появилось в зеркале. – Равно как и прочие сборы. Нам надо уходить.

Так быстро? Мира не знала, спросила ли вслух или просто подумала, да и не важно. Он в любом случае «услышал».

Где-то внутри противно заныло. То самое нехорошее предчувствие, неоднократно появлявшееся за сегодняшний день. По крайней мере, за ту часть, которую Мира помнила, пусть и смутно. Только настойчиво от него отмахивалась, убеждая себя, что у неё предчувствий быть не должно по определению. Просто очередные неприятности. Ну, может, чуть больше, чем обычно. А дальше… Как-то оно будет. Или уже не будет никак, в чём тоже есть свои плюсы.

Мира обернулась. Очень хотелось съязвить насчёт «предусмотрительности» Ллэра – разве стоило переноситься сюда, чтобы через пять минут уходить? Конечно, нет. Но она промолчала. Равнодушно пожала плечами:

– И куда теперь?

– Куда-то, где тебя не достанут, – он закрыл глаза, словно к чему-то прислушиваясь. Мира тоже напрягла слух, но за дверью не раздавалось ни звука. – Ты права, не надо было приводить тебя сюда, – быстрым, резким движением руки оттолкнул её от раковины, вжал в гладкую поверхность дальней от входа стены. – Не шевелись. Не дыши, если можешь.

Ллэр вернулся к двери, положил на неё правую ладонь. Показалось, что его пальцы немного утонули в пластике, и тут же она разлетелась, словно от взрыва, только бесшумно.

Пшик. Ни дыма, ни запаха гари, ни ударной волны.

Ничего подобного Мира никогда в жизни не видела. Закралась мысль, что новый знакомый – не просто Способный, а… Развить её Мира не успела. Кажется, Ллэр снова притянул к себе, а потом в глазах заплясали огоньки, голова закружилась.

– Я… – она не договорила, проваливаясь в темноту. Буквально через секунду та сменилась ярким светом, который слепил даже сквозь закрытые веки.

Мира глубоко вздохнула и открыла глаза. Из груди вырвался удивлённый возглас. Здесь всё было… наоборот: не голубое, а почему-то оранжевое солнце висело в зените не красного, а почему-то пронзительно синего неба и нещадно пекло. На него невозможно было смотреть. Больно, даже когда щуришься и прикрываешь лицо ладонью.