Время московское - Алексей Фомин Страница 7

Со слиперами было несколько сложнее. На тот момент их было у Лобова четверо, считая и Нину Федоровну. Кандидатуру одного из них Лобов отверг сразу же, даже не сделав ему никакого предложения. Этот человек работал с ними исключительно из-за денег и для задуманного Лобовым дела не годился по определению. Еще один отказался сразу же, как только Роман сказал ему, что новый заказ существенно опаснее их обычной работы. Остались у него Нина Федоровна и Валентин, причем для серьезной, активной работы годился лишь Валентин.

Для того чтобы разработать и подготовить операцию против столь могущественного противника, нужны были время и люди. Ни того, ни другого у Лобова не имелось. Самое печальное, что у него не было ни одного оперативника. Поэтому рассчитывать он мог лишь на себя и своих слиперов. Слиперам он сказал, что работать в этот раз они будут на государство, что речь идет о государственной безопасности и режим секретности еще строже, чем обычно. Люди поняли и согласились, хотя строже, чем обычно, трудно себе представить. Ибо слиперы в обычной жизни были немы как рыбы, прекрасно понимая, что даже крупица информации о роде их занятий может стоить им жизни.

Как уже говорилось, у Лобова не имелось особых возможностей для тщательного планирования операции. Поэтому он решил действовать по сценарию, которым они пользовались, когда отражали наезды рейдеров и рэкетиров. Нина Федоровна старается собрать максимум информации и определить зачинщиков и главарей. После чего в битву вступает Валентин и программирует сознание бандитских боссов на отказ от первоначально поставленных ими целей.

…Нина Федоровна едва заметно зашевелила руками и ногами. «Окончила сеанс, возвращается, — глядя на нее, подумал Лобов. Не доверяя своим ощущениям, глянул на монитор компьютера. — Так и есть. Скоро она будет здесь». Он выключил генераторы и начал отсчет. Посчитав до десяти, негромко хлопнул в ладоши.

— Нина Федоровна, просыпайтесь. Раз, два, три, проснулись!

Она открыла глаза и улыбнулась. Поднявшись, села на кушетке, опустив ноги. Сняв с головы обруч с датчиками и отлепив с шеи ларингофон, она с возмущением произнесла:

— Если б вы знали, Роман Михайлович, что за грязные мысли у этого типа! Брр! — Ее аж передернуло. — Извращенец самый настоящий!

— Все узнаем, Нина Федоровна, — усмехнулся Лобов. — Запись лишь только расшифруем. А по делу… Что-то интересное было?

— Было кое-что… Сами увидите. Но… — Она замялась и принялась поправлять прическу, примявшуюся от лежания на жесткой подушке. — Вы только не смейтесь над старухой…

— Помилуйте, — Роман всплеснул руками, — да какая вы старуха, Нина Федоровна!

— Аура у них у всех, за кем я следила, какая-то странная… Во-первых, она всегда правильная по форме. В любых обстоятельствах. Знаете, как бывает, понервничаешь, позлишься, поругаешься с кем или даже позавидует тебе кто… Аура вся рваная, в клочьях, в дырах. И цвет соответственно меняется. А у этих — всегда ровная, что бы ни случилось. И еще цвет. Он никогда не меняется. Это во-вторых. И цвет… — Она покрутила головой вокруг себя в поисках подходящего цвета. — Цвет такой типа кофе с молоком, но кофе там больше, чем молока. Я такого раньше ни у кого не видела, а у этих — сплошь. У всех одинаковая.

— У всех у всех? — скептически улыбнувшись, осведомился Лобов.

— Нет, у тех, к которым вы меня посылали в самом начале, была обычная. Плохая, но обычная, человеческая. А у этих…

Вначале Нина Федоровна работала с теми, кого Лобов отнес к категории рядовых исполнителей, которые и об организации-то ничего могли не знать, а руководствовались лишь гипертрофированной жадностью и корыстью. В настоящий же момент он ее подсылал к тем, кого Ракитин и он сам выделяли как руководителей низшего и среднего звена.

— И что вы об этом думаете? — поинтересовался Роман.

— Да нелюди это какие-то! Если бы сплетничала со своей соседкой по площадке, так бы и сказала ей — нечистая сила. А вот вам не знаю, как сказать…

— Спасибо за наблюдение, Нина Федоровна. Вы как себя чувствуете? Вас домой довезти?

— Да не… Сама дойду.

— Хорошо. Только я все равно Веру пришлю, пусть она вас посмотрит.

И Лобов вышел из комнаты.

* * *

Валентин окинул взглядом чердак. Это его чердак, и он знаком здесь с каждой пылинкой. Сегодня, впрочем как и всегда, все было в порядке. И бабушкин сундук, и старая мамина швейная машинка, и коробки с его игрушками, и даже пластиковая новогодняя елка в длинной несуразной коробке — все находилось на своих местах. Он поднял голову и посмотрел на крышу. Она вся была испещрена маленькими дырочками, откуда к нему тянулись тонкие солнечные лучики. Валентин стал гладить лучи ладонями, пока не нашел тот, что был ему нужен. Он поднял руки и полетел вдоль луча, просочился сквозь отверстие в крыше и поплыл в белом, плотном, как молоко, тумане. Десяток уверенных гребков — и он очутился в огромном, богато обставленном кабинете. Валентин внимательно огляделся, но нигде не обнаружил хозяина кабинета. Он уж было подумал, что ошибся, когда в дальнем углу кабинета открылась незаметная дверь, и в кабинете появился его хозяин. Он вдруг сбился с шага и резко повернул голову в ту сторону, где находился Валентин. Если бы Валентин не был уверен в том, что это невозможно, он бы подумал, что этот человек его видит. Валентин мягко оттолкнулся и медленно поплыл вдоль стены. Хозяин кабинета также медленно поворачивал голову, как будто внимательно следил за передвижениями Валентина по помещению.

«Ах, дьявол! Он меня видит! Как же такое может быть?!» — испугался Валентин. В животе у него вдруг образовался кусок льда, и холод от него пополз по всему телу.

Хозяин кабинета сделал жест рукой, и прямо перед ним в воздухе образовались две фиолетовые кляксообразные сущности. Они переливались и вибрировали, как желе, постоянно меняя форму. Одна из них начала принимать вид здорового черного мужика с бицепсами молотобойца. В кого превратится вторая, Валентин дожидаться не стал. Он просочился сквозь стену, но оказался не в привычном белом тумане, а во вполне реальном офисном коридоре. Валентин помчался по нему сломя голову, пролетая сквозь спешащих по делам клерков и медленно шествующих степенных господ. Он выскочил на лестничную площадку, пролетел вниз до первого этажа и только тут посмотрел наверх. Там, откуда он только что слетел, маячила черная физиономия преследователя. Мимо поста охраны, через весь холл и на улицу! «Черт, где же я? — И вот тут Валентин испугался по-настоящему. — Где находится мой дом? И куда мне бежать? И смогу ли я без тумана попасть на крышу?» Охваченный ужасом, ледяной лапой сдавившим его сердце, Валентин закричал что есть мочи:

— Михалыч, выручай! Туман пропал, тумана нету!

Проезжавшая мимо машина фыркнула, и из ее выхлопной трубы вылетело огромное облако белого дыма. Уже прыгнув в облако, Валентин оглянулся. Два черных атлета были метрах в десяти от него. «Но теперь фигушки, не достанете, — уверенно подумал он, ощутив под ногами родную крышу. Он скользнул сквозь отверстие на чердак и, ступив на лестницу, ведущую вниз, закрыл люк, заложив его массивным брусом. — Теперь в безопасности, — решил он, и тут же на крышку люка посыпались тяжелые удары. — Можете стучать сколько угодно. Такого бруса вам не переломить».