Поцелуй мертвеца - Лорел Гамильтон Страница 7

— Ты не должна его применять, пока не выясниться наверняка, что кто-то ранен или у нас здесь ситуация с заложниками, — сказал Пэрри. Ох уж этот Клайв со своими правилами.

— Мы вынуждены предположить, что офицеры ранены или и того хуже, Клайв, — среагировал Зебровски. — В этом случае Анита имеет полное право воспользоваться Актом о Сверхъестественной Угрозе, а это значит, что она и любой ее сопровождающий вправе применить силу на поражение, чтобы спасти человеческие жизни, не дожидаясь исполнительного ордера.

Зебровски был самым старшим по званию офицером на месте, и он поддерживал меня. Клайв сделал именно то, что делают все любители правил — последовал протоколу. Позже он может сказать себе, что пытался предотвратить кровопролитие, но технически не был в нем виноват. Он кивнул и сказал:

— Вы здесь босс, сержант.

На этом Зебровски закрыл тему и повернулся ко мне.

— Взять их, Анита.

Я приподняла в удивлении бровь от формулировки его слов, но проигнорировала их. Одной его ухмылки было достаточно; даже на последнем издыхании он не оставил бы свои шуточки, и со временем приходилось забивать на его нагловатые комментарии, иначе он в конец вас изводил.

— Дай мне минуту, — ответила я. Если бы мы попытались подкрасться к вампирам, я не смогла бы искать их с помощью своей некромантии, потому как они могли чувствовать силу, и тогда они уж точно узнали бы, что мы идем, но с полицейскими машинами на виду трудно сказать, что мы прятались.

Произошедшее в комнате для допросов, было случайностью, небольшой утечкой силы, и только после, она стала намеренной. В этом не было ничего случайного. Большинству из тех, кто поднимал мертвых — аниматорам, если по культурному, или королевам и королям зомби, если грубо — для этого требовалось проведение ритуала с помощью круга силы, бальзама, ритуальных инструментов, кровавых жертвоприношений, и даже тогда, они будут счастливчиками, если им удастся поднять хоть одного зомби за ночь. Я пользовалась кругом, чтобы держать сторонние темные силы подальше от моих зомби, а кровавое жертвоприношение означало лишь то, что я могла поднять более качественных и большее количество зомби, но для того, чтобы их поднимать из могил, мне достаточно было применить лишь мою силу. Используя атрибуты профессии, я могла оживлять целые кладбища. Я держала этот факт при себе, как только могла, потому что никто, абсолютно никто, не должен быть на такое способен — и я не исключение.

Я не столько пыталась вызвать свою некромантию, сколько просто отпустить ее на свободу. По ощущениям это было схоже, словно прямо у меня в диафрагме, вцепившись в свою силу, чтобы та не сбежала, был сжат кулак. Эта сила расцепляла мои пальцы и, раскрывая ладонь, выпускала то напряжение, которое практически никогда не покидало меня прямо под ребрами. Это напоминало сделанный, постоянно до этого сдерживаемый выдох, и возможность наконец-то почувствовать себя свободной.

Может, для кого это и было магией, для которой им требовались инструменты и мази, но для меня это было экстрасенсорной способностью, и все, что от меня требовалось — это ее высвободить. Моя некромантия была сродни прохладному бризу, исходящему от меня. Не то чтобы она развевала на чьей-то голове волосы, поэтому «бриз», скорее всего было не совсем подходящее слово, но я могла ощущать, как она исходит из меня, подобно кругам на воде от брошенной в нее гальки, только этой галькой была я, а исходящая сила зачастую была чуть более мощной и направленной в ту сторону, в которую я была обращена. Я могла «чувствовать» что находилось позади меня, но не настолько отчетливо. Не знаю, почему было так.

Смит поежился позади меня, а Клайв Пэрри почти на шаг отступил от нас. Не то чтобы он что-то почувствовал, но я узнала, что его бабка, как и моя, была в свое время практикующей жрицей вуду, вот только его — была плохим человеком, в отличии от моей. Это вынуждало его быть осмотрительней в моем присутствии, но не приносило никаких проблем со Смитом.

Я настроилась на нежить. В отношении действительно мертвого тела, трупа, моя сила никогда не колебалась. Словно она воспринимала его неким инертным объектом, как например столом или стулом. Затем я уловила намек на вампира, словно что-то рвалось на краю моего сознания, и направила эту силу туда, словно взявшего след пса. Я сканировала «ощущение» этой энергии, на предмет ее возрастания, что указывало вампиров; в противном случае это могли оказаться всего лишь гули, или зомби, или вообще место, где недавно побывали вампиры. Напряжение все возрастало и возрастало, и теперь моя сила тянула меня.

— Туда, — сказала я. Они все уже успели побывать со мной на охоте; и знали, что, как только моя сила отыскивала вампиров, начиналась гонка. Гонка, на опережение — найти их раньше, чем они улизнут, или сами найдут нас. Достав оружие, мы побежали. Споткнувшись о кирпич на своих шпильках, я тихо выругалась себе под нос. Парни не могли пойти первыми, потому что я была единственной, кто знал, куда направляться. Пришлось приподняться на цыпочки, чтобы не опираться на пятки, и бежать прямо так; с пистолетом направленным стволом вниз. Я любила Натаниэля, но оказалась перед необходимостью прекратить позволять моему бойфрэнду-стриптизеру одевать меня для работы. У меня было мгновение, чтобы понять, что я не очистила от крови каблук после того, как продырявила им грудь вампира. Они почувствовали бы запах крови на мне; и даже могли распознать, что это кровь Барни. Я задалась вопросом, не подумают ли они, что я убила его; следующий вопрос был — а не похеру ли мне.

Раздавшийся крик оказался высоким и жалобным, отражаясь эхом от зданий. Мы побежали быстрее, и так или иначе я знала, что «ощущение» вампиров будет в том же направлении, что и крик.

КАК ЖЕ Я НЕНАВИДЕЛА, когда плохие парни располагались на верхних этажах, потому что наверх вели всего два пути: на лифте или по лестнице, и в любом случае они знают, что вы на подходе, и могут устроить засаду. В этом месте был единственный огромный скрипучий грузовой лифт, металлическая клетка, которая могла превратиться в смертельную ловушку, если у них было оружие. Значит, этот путь отпадал.

Пришлось свернуть налево, к лестнице, которая была настолько узкой, сырой и темной, что я ни за что бы по ней не пошла, будь моя воля. Над нами раздался еще одни крик, выбора больше не было, и мы кинулись вверх. Ступеньки оказались настолько узкими и крутыми, что я сбросила туфли, но как только мои босые ноги коснулись холодных и влажных ступенек, как я тут же запнулась об шланг. Черт!

Здесь было достаточно места для Смита и Пэрри, чтобы протиснуться мимо нас, а я уселась на ступеньки, отцепляя шланг от креплений. Зебровски стоял возле меня, с пистолетом в руке, смотря то вверх, то вниз по лестнице. Он не успел сделать ни одного замечания в своей обычной хитрожопой манере, как я уже спихнула шланг вниз, оставив его лежать на ступеньках. Если Зебровски упустил шанс сделать едкое замечание, значит дело действительно обстояло серьезно.

Я встала, чувствуя босыми ногами грязь на ступеньках, зато больше не скользя, последовала за Зебровски наверх. Передвигаясь как можно тише, одной рукой я крепко сжимала оружие, а другой опиралась о стену, на всякий случай. И тут я почувствовала резкий запах крови. Схватив его за руку я пошла рядом, так что в узком проходе наши тела почти прижимались друг к другу. Я подняла два пальца, но указала не на свои глаза, а на нос. Он понял, что я что-то унюхала, и это что-то обычно всегда оказывалось кровью. Отодвинувшись, чтобы я могла протиснуться, он пропустил меня вперед. Зебровски знал и то, что мне было гораздо труднее навредить чем ему, поэтому позволил мне идти первой, как если бы я была самым здоровенным из парней, этаким щитом из мяса. Я была миниатюрной, но благодаря вампирским меткам — охуенно крутой.