Таня Гроттер и трон Древнира - Дмитрий Емец Страница 7

– Ого, какие мы секретные! Может, Тарарах переворот вТибидохсе замыслил? – насмешливо шепнул ему Баб-Ягун.

Ванька едва не швырнул в него тарелкой.

– Да ладно, не обижайся ты! Какой Тарарах интриган? Он питекантроп!Какие интриги могли быть в каменном веке? Дубиной по лбу – вот и весь пещерныйпереворот, – утешая его, добавил Ягун.

Таня и Тарарах отошли к лестнице атлантов. Здесь их моглиподслушать только атланты, но атлантов не интересовало ничего, кроме ихосновного занятия.

– Просьба у меня к тебе… Только чур никому!Договорились? – продолжал Тарарах.

– Договорились, – сказала Таня.

Она переминалась с ноги на ногу, дожидаясь, когда можнобудет вернуться к слоеному пирогу. После нескольких недель общения с редечнойскатертью она нуждалась в чем-то менее питательном и полезном. Например, вжирном пироге с кремом и полным отсутствием витаминов.

– Ты как, к экзаменам-то готовишься? – поинтересовалсяТарарах.

– Да вроде, – не очень уверенно произнесла Таня, невольнозадумываясь, правду сказала она или нет.

С одной стороны, до учебников они с Ягуном и Ванькой еще таки не добрались. С другой, уже неделю пытались вылупить из малахита духавсеведения, поливая его драконьими слезами и держа на холоде. Дух действительновылуплялся, но всякий раз получался таким идиотом, что не только не былспособен подсказывать, но не помнил даже, как его зовут.

– Ты, Танюх, смотри, хорошо учись… Чтоб от зубовотскакивало! Чтоб в любую секунду, хоть ночью тебя разбуди, все в башке стояло…Оно, конечно, искрой запулить и без знаний можно. Тут и профессором-то быть ненужно, а просто головастым. Иной профессор, как до дела дойдет, такогонаворотит, что только и останется от него, что нос…

Спохватившись, что сам себя опровергает, Тарарах замолчал изастенчиво зашевелил пальцами ног. Он всегда ходил босиком, утверждая, что вбашмаках чувствует себя, как носорог на протезах.

«Что-то мне всё это не нравится. Про учебу заговорил… Вдругу него снова все аспиды расползлись, а собирать некому?» – опасливо подумалаТаня.

Собравшись с духом, питекантроп набрал полную грудь воздуха,выдохнул с такой силой, будто задувал свечу, горевшую где-то в другом концезала, и приступил к сути:

– Я, Танюха, хочу сегодня к избушкам на ночь пойтить.Интересно мне поглядеть, как они там. Гнездо свивают или, может, стоя спят.

– Сходи. Почему бы и нет? – сказала Таня.

– Опять же – вдруг повезет, и какая избушка яйцо снесет. Ябы его к птице Сирин в гнездо положил – она бы мне избушонка вывела. А я бы егопотом Ягге подарил… – продолжал бубнить Тарарах.

– Здорово. Ягге обрадуется.

Пока Таня не видела, в чем тут секрет. Разве что Тарарахопасается, что она проговорится Ягуну, а он – своей бабусе, и тогда не будетсюрприза.

– Во-во! И я говорю: здорово! – воодушевилсяТарарах. – Так, значит, ты согласна? Ты посидишь со Спящим Красавцем?

– С кем, с кем? – переспросила Таня.

Тарарах поднес палец к губам:

– Тшш! Потом узнаешь. Только учти: сидеть придется всю ночь.Иначе не пойдет.

– А кто это такой, Спящий Красавец?

– Потом узнаешь. Пока не могу сказать. Так да или нет? Ятебя давно ни о чем не просил.

– Ну ладно, – уступила Таня.

– Значит, да? – недоверчиво переспросил питекантроп.

– Да, да, да, да! – уныло повторила Таня.

Она уже прикинула, что пирог можно будет взять с собой. Ктому же красавцы, даже и спящие, тоже на дорогах не валяются. Интересно будетна него посмотреть. Если же красавец внезапно проснется и будет надоедать, еговсегда можно будет спихнуть Верке Попугаевой или Гробыне.

Тарарах просиял.

– Я знал, что ты согласишься! Ты не пожалеешь! –выпалил он. – Тогда через десять минут у меня в берлоге! Постучишь воттак: раз-два-три, раз-два…Только запомни – чтоб ни гугу!

Таня вернулась к столу. Баб-Ягун и Ванька с любопытствомпокосились на нее, но ничего не спросили.

– Мне нужно отлучиться… Я не могу ничего рассказать, потомучто… Ну, короче, за завтраком увидимся! – сбивчиво проговорила она.

– Угу, – Ванька равнодушно отвернулся. Таня, отличноего знавшая, поняла, что он не на шутку разобижен.

Она виновато развела руками, завернула в салфетку большойкусок пирога и выскользнула из Зала Двух Стихий. Поднявшись по лестницеатлантов, она свернула в первый же темный коридор. Это был не самый короткийпуть к берлоге Тарараха, однако девочка надеялась, что здесь она точно никогоне встретит. Факелы неприветливо шипели и сыпали искрами. Где-то в закоулкахдребезжала расшатанными спицами Инвалидная Коляска. Таня, не останавливаясь,запустила в нее дрыгусом.

Она была уже на полпути к берлоге Тарараха, когда внезапноиз ниши, преградив ей дорогу, выплыл темный силуэт. Таня завизжала. От ее визгапогасло два факела. Где-то наверху треснуло стекло.

Уж что-что, а визжать малютка Гроттер умела и делала этомастерски. Уроки ей давала сама Пипа. Здесь же, в Тибидохсе, онасовершенствовала мастерство у Кати Лотковой и Верки Попугаевой – двухзнаменитых паникерш. Фигура отшатнулась и, зажав руками уши, издала птичийкрик. Одновременно ее лицо попало в лунный луч, голубоватой струйкойвливавшийся сквозь витраж. Таня узнала Поклеп Поклепыча.

Бесцветные глазки завуча замораживали девочку с головы и досамых пят. Тане почудилось, что у нее в желудке начинает образовываться ледянойком. По телу забегали колючие искры.

– Гроттер, закрой немедленно рот! Ты меня оглушила! Что тытут делаешь? – прошипел завуч.

– Гуляю!

Поклеп недоверчиво осклабился.

– Здесь? А что, нет более подходящих мест для прогулок?

– Есть, – машинально ответила Таня.

– Тогда что ты тут делаешь? – прищурился завуч.

– Э-э… Везде полно народу. А тут мне никто не мешаетсосредоточиться. Я обдумываю сочинение на тему «Использование протухших медуз вмагических целях»! Можете спросить у профессора Клоппа. Это он нам егозадал! – поспешно нашаривая первое попавшееся объяснение, сказала Таня.

– Хорошо, я обязательно поинтересуюсь у Клоппа, разрешает лион шататься по коридорам, – с угрозой пообещал Поклеп.

Его глазки липкими червячками проползли по Таниным рукам иостановились на салфетке.

– Тэк-с. Сверток. Что в свертке?