Успокоение, Ltd - Макс Брукс Страница 7

Я снова рассмеялся и, кажется, отпустил какую-то пренебрежительную реплику в адрес человечества: мол, сколько оно еще будет терпеть это отребье у себя под боком.

Об этой истории я вспомнил только спустя несколько месяцев. Слухи все не утихали. В этот период у нас гостил один приезжий из Австралии по имени Энсон. Энсон приехал, как он выразился, из «спортивного интереса» – хотел «почувствовать местный колорит». Австралиец произвел на нас обоих очень приятное впечатление – парень был высок, красив и очень-очень молод. Парню не довелось познать тех времен, когда еще не было телефонной связи и самолетов. Его чистые глаза светились неподдельным восхищением.

– Они добрались до Оза! – воскликнул он с почти детским восторгом. – Ну разве это не потрясающе?!

Мы стояли на балконе и любовались фейерверком над башнями «Петронас» по случаю Дня независимости Малайзии, поэтому оба решили, что парень имеет в виду салют.

– Поначалу я думал, что они могут плавать, – продолжал Энсон. – И знаете, вообще-то они могут, только они не плавают в традиционном смысле, а скорее идут по дну. Но в Квинсленд они попали другим путем. Там вроде были замешаны перевозчики незаконных иммигрантов из Юго-Восточной Азии. Говорят, очень грязный бизнес. Коррупция, и все такое. Вот бы мне хоть разок поглядеть на них! А то я, знаете, никогда их не видел… «во плоти», так сказать.

– А может, прямо сегодня и поглядим?! – неожиданно поддержала его Лейла.

Ее явно заразил энтузиазм нашего гостя. Я было заикнулся о том, что до наступления рассвета мы не успеем обернуться, но она оборвала меня на полуслове:

– Да нет, не туда. Съездим в одно местечко неподалеку прямо сейчас! Я слышала, около Джерантута, всего в нескольких часах езды отсюда, отмечена новая вспышка. Конечно, придется отмахать приличное расстояние через буш, ну так тем веселее будет экскурсия!

Удивительно, но я согласился. Сыграли роль месяцы слухов и бесконечных баек. Я признался им, как сейчас признаюсь и вам, что в действительности и сам хотел бы увидеть их «во плоти».

Будучи одним из нас, легко забыть, как быстро способен меняться мир. Как же много джунглей исчезло, что называется, в мгновение ока, уступив место автострадам, жилым кварталам и бескрайним плантациям масличных пальм. «Прогресс», «развитие»; а ведь, кажется, еще вчера мы с Лейлой бродили по грязным неосвещенным улицам оловянного прииска под названием Куала-Лумпур. Подумать только, мы с ней уехали из Сингапура только из-за того, что наше предыдущее место обитания стало слишком «цивилизованным». Вот и теперь наш «лексус LSA» несся по широкой реке асфальта под лучами искусственного света.

Мы не ожидали встретить полицейский кордон, а полиция не ожидала встретить нас. Они не стали спрашивать, куда мы едем, проверять документы и даже закрыли глаза на то, что в двухместном автомобиле сидят трое, что было незаконно. Полицейский в белоснежных перчатках лишь махнул рукой, чтобы мы проезжали, при этом другая его рука нервно теребила пистолетную кобуру. Никогда не забуду его запах, как и запах второго полицейского и целого отряда военных у них за спиной. Я такой концентрации страха не ощущал с самого 69-го года, когда произошли волнения на расовой почве (О, что за славные то были времена!). Судя по выражению лица Лейлы, ей безумно хотелось возвратиться к полицейскому кордону. Должно быть, в моем взгляде она прочитала ту же мысль.

– Держи себя в руках, – шепнула она и игриво ткнула меня пальцем в бок. – Пьяному вести машину небезопасно.

Другой запах обрушился на нас спустя несколько минут, когда мы свернули с автострады и, преодолев лесной массив, въехали в рабочий поселок. В нос шибануло тяжелейшим зловонием гниющего мяса, смешанным с запахом нечеловеческого ужаса. Буквально через долю секунды до слуха донеслись отдаленные звуки выстрелов.

Окружающая инфраструктура, очевидно, была специально создана для работников местных плантаций. Ряды аккуратных домиков вдоль широких, недавно вымощенных улиц, магазины, кафетерии, пара начальных школ и большая католическая церковь – привычное явление в нашей стране из-за наплыва филиппинских гастарбайтеров.

Взобравшись на макушку церковного шпиля – самую высокую точку рабочего городка, – я принялся с интересом осматривать последствия разыгравшейся внизу бойни. Сначала мое внимание привлек орудийный огонь, потом я заметил лужи крови, полосы на земле, где кого-то волочили, и отверстия от пуль в стенах нескольких домов, оставленные автоматными очередями. Окна и двери многих строений были высажены внутрь, как если бы пали под натиском толпы извне. На тела я обратил внимание в последнюю очередь, видимо, потому что те уже остыли. Большая часть их была разорвана на куски и представляла собой мешанину из конечностей, туловищ, внутренних органов и бесформенных ошметков плоти. Некоторые трупы были в относительной целости, и я заметил, что у всех них в головах зияло по маленькому круглому отверстию. Я махнул рукой, намереваясь привлечь внимание Лейлы и Энсона к месту побоища, но увидел, что оба уже устроились на церковной крыше неподалеку от меня. Должно быть, их привлекли звуки выстрелов.

На секунду я словно перенесся в прошлое, окунулся в ностальгические воспоминания о кровавом разгуле и пиршестве смерти, воцарившемся в те времена. На мгновение я снова оказался в пятидесятых, представляя, как крадусь сквозь джунгли в поисках человеческой добычи. Мы с Лейлой с неизменной теплотой отзывались о «чрезвычайной ситуации» той поры, вспоминая, как по запаху выслеживали в джунглях коммунистических мятежников и коммандос Федерации, как нападали из темноты, а противник ронял оружие и делал в штаны от испуга, как жадно высасывали живительные капли крови из их неистово трепещущих сердец. «Только бы, – повторяли мы месяцами, – только бы чрезвычайная ситуация продлилась подольше».

Помню, кто-то сказал, что чем больше накапливается воспоминаний, тем меньше места в голове остается для разумных мыслей. Не могу утверждать за других, но лично я, реликт, чей древний мозг хранит в памяти истории жизней нескольких поколений, действительно периодически страдаю приступами рассеянности. То был как раз один из таких случаев. Погруженный мыслями в дела давно минувших дней, я рассеянно спустился со своего удобного наблюдательного пункта, завернул за угол церкви и почти нос к носу столкнулся с одним из них. Это был мужчина, во всяком случае, в недавнем прошлом. Левая сторона его тела была серьезно обожжена, тогда как правая оставалась целой и сохраняла подвижность. Из многочисленных, все еще дымящихся ран сочилась темная вязкая жидкость. Левая рука до локтя была начисто срезана то ли каким-то механизмом, то ли, что более вероятно, одним из тех здоровенных ножей, какими пользуются рабочие при сборе урожая. Мертвец немного подволакивал левую ногу, оставляя за собой на земле неглубокую канавку. Когда он двинулся прямо на меня, я инстинктивно отпрянул назад и пригнулся, ожидая нападения.

Но тут случилось неожиданное. Он спокойно проковылял мимо, не обернувшись. Более того, даже не скосил в мою сторону свой единственный уцелевший глаз. Я поводил рукой у него перед лицом. Ноль эмоций. Поравнялся с ним и несколько секунд прошагал бок о бок. Хоть бы хны. В своих экспериментах я дошел до того, что перегородил ему дорогу. Безмолвный мертвяк не только не остановился, но уткнулся в меня, даже не удосужившись выставить руки. Тогда я лег на тротуар у него на пути, но злосчастный полутруп прошелся прямо по мне, словно меня и не существовало! И тут я расхохотался.