Переиграть войну! В «котле» времени - Артем Рыбаков Страница 7

— Мужики, — начал я, — вариантов у нас, в принципе, немного… Я к немцам служить не пойду, а через фронт пробиваться — шансов мало, да и на той стороне нам почти стопроцентный каюк. Мы же здесь, в этом времени — как дети малые. Я Сане предложил партизанить… — В этот момент я наткнулся на остановившийся взгляд Тотена.

— Алик, ты чего? — Я легонько тронул его за плечо.

— А? Что? — встрепенулся он. — Я про Мишку и Маринку задумался. Как они там без меня будут?

И все замерли. Каждый думал о своих. У командира сын уже взрослый, институт скоро заканчивает, а на лето на работу серьезную устроился, потому и не поехал с нами. У Бродяги — три дочки и сын. У Дока — дочка маленькая. У Люка — тоже. И моему Пашке — только два годика исполнится… Екарный бабай! Вот они стоят, мои друзья, настоящие, без дураков, друзья. Надежные взрослые мужики. Кормильцы. Надежа и опора своих семей, которые остались где-то там — шесть десятков лет тому вперед! И глухая тоска пробивается через сведенные скулы Дока, кривую полугримасу-полуухмылку Люка, светится в печальных аидских глазах Бродяги и тяжелыми каплями собирается в уголках глаз Тотена. Я понял, что горло мое опять свела непонятная судорога. Очень захотелось броситься под тент, зарыться с головой в спальник и заплакать от подступившей из ниоткуда тоски.

Вдруг всплывшие в голове воспоминания заставили меня встряхнуться:

— Какое число сегодня? Десятое, так они сказали?

— Да, верно, — ответил мне Казак.

— Два дня назад наши сдали Минск, — упавшим голосом сказал я.

— Что? Это-то тут при чем? — переспросил Фермер.

— Повторяю, два дня назад, восьмого, немцы окончательно зачистили минскую группировку наших. Мы — в глубоком тылу немцев. Те, кого мы с Люком поутру встретили, — скорее всего, из разведбата какой-нибудь дивизии второго эшелона. Да, и еще. Не спрашивайте меня, когда все это закончится. Я — не знаю!

В разговор вступил Бродяга:

— Если отряд делать, то база нужна. Здесь, в Белоруссии, должны оставаться партизанские базы с закладками.

— Должны-то они должны, но ты координаты их знаешь? — возразил Фермер. — Нет? Вот и нечего умничать.

— Саш, а у тебя из стволья что с собой? — спросил я Бродягу, больше чтобы отвлечь его от грубого тона командира.

— «Маузер», «парабеллум» и «кар» снайперский.

— О, то, что нужно!

Друзья непонимающе уставились на меня.

— Ну, оружие-то нам нужно?

— Да, — за всех ответил Док.

— А как мы его возьмем? А с этими игрушками можно на понт кого-нибудь взять, пока нормальным не разживемся.

— И много ты пластмассой этой напонтуешь? — спросил Док.

— Серег, прикинь, ты водила в каком-нибудь тритыщипервом автобате дивизии третьей волны. Остановился на обочине поссать. И тут на тебя из кустов вылазят трое леших и целятся из «люгера» и винтаря. Ты бы метаться начал?

— Я — скорее всего… Хотя хрен меня знает, — честно признался Док — может, и заметался бы.

— Вот! Но в ножи, конечно, надежнее. Хотя я еще ни разу спокойно людей не резал. Знаю как, тренировался, а вот в реале…

— А в операционной? — не унимался Док.

— Ох, Менгеле ты наш. Это же не то совсем.

— Вы еще про слезинку ребенка вспомните, интеллигенты хреновы! — зло бросил Казачина. — Вон, на месте базового лагеря — братская могила! И Пака вспомните… — И он до хруста сжал кулаки.

Все-таки пластичность психики — великая вещь! Может, оттого, что я неоднократно прокручивал в голове сюжеты любимых книг и фильмов и до пальцевых судорог спорил с коллегами по интернетовским форумам, посвященным альтернативной истории, но говорить обо всех этих странностях у меня получалось с известной долей убедительности.

Командир наш, уложив в голове всю несуразицу ситуации, вновь взялся за дело:

— Так, всем отсоединить аккумы от приводов — они нам для питания раций пригодятся и для подрывов. Оптику и коллиматоры снять. Все оружие, не соответствующее времени, упаковать и в нычку!

— Командир, нам и глушаки могут пригодиться, — пришла мне в голову светлая мысль.

— Верно, особенно с твоего «сокома» — он по-правильному сделан. Так, Тоха, говоришь, у дороги машину расстреляли? — поддержал меня Бродяга.

— Так точно.

— Давай вместе с Люком и Тотеном туда, может, там чем поживиться удастся.

— Понял. Оставайтесь на приеме. Бродяга! Я «люгер» возьму?

— Бери. И «стечкина» не забудь — пригодится.

И мы пошли…

Ориентируясь по приметам (головным шел Люк), мы вышли к памятному холмику. Убедившись, что дорога пустынна, поднялись на него и замаскировались.

— Давай думать, как на ту сторону нам попасть, — предложил я Люку.

— А что тут думать? Метров на пятьдесят влево, под насыпью, водопропускная труба есть, я проверял.

— Алик, слушай внимательно! Мы оставим тебя здесь. Наблюдаешь за окрестностями! Внимательно! Десять счетов смотришь вправо, затем медленно оглядываешь противоположную сторону… И опушку того леса, и поле… Затем — десять счетов левую сторону. Затем — в обратную сторону. Перерыв — тридцать счетов. Во время него слушаешь и смотришь просто глазами. Просто скользи взглядом по миру. Понял?

— Да, а зачем так сложно?

— Тщательность, но без рутины. К тому же у твоего бинокля поле зрения узковато. Распухший «театральник». Ну, мы пошли…

Перебравшись по водопропускной трубе («Ох, где же вы, роскошные бетонные трубы современности?») на противоположную сторону, мы двинулись по влажной ложбине в направлении «газика». Где на четвереньках, а где просто пригнувшись, мы довольно споро преодолели триста метров. Остановившись метрах в двадцати от машины, внимательно осмотрели ближнюю к нам опушку. Затем броском добежали до полуторки.

С водителем все было ясно — два входных отверстия в левом боку. Пока Люк, присев на колено, смотрел по сторонам, я заглянул в кабину. Есть! Вот он, мой сладкий. Короткий мосинский карабин висел в зажиме на стенке кабины. Аккуратно отцепив водителя от руля, я опустил тело на землю. Забравшись в кабину, выдернул карабин из крепления и приоткрыл затвор. Ура! Протянул карабин Люку:

— У водилы подсумки на поясе. И нагрудный карман проверь. Документы, то-се… — Тут мой взгляд зацепился за командирскую сумку, сиротливо валявшуюся на полу со стороны пассажира. Трофей, однако. Подняв сумку, надел ее через плечо:

— Люк, давай кузов проверим!

И, нажав тангенту:

— Тотен, Арт в канале. У нас — все путем. Бди. Как понял?

— Тотен в канале, у меня — тихо. Отбой.