Звериной тропой - Николай Инодин Страница 7

Шишаков честно просидел около часа, отлучаясь только для поддержания огня, но единственными пролетающими над ним объектами были летучие мыши, чей ломаный полет иногда удавалось рассмотреть на фоне Млечного Пути. Временами раздавался писк какого-то мелкого животного. Примерно через полчаса после заката изменилось направление ветра, он подул с гор, принеся ароматы трав, земли и еще какой-то знакомый, но давно забытый запах. Роман отошел к костру, разулся и лег спать на груде сосновых лапок, накрывшись курткой.

* * *

Выбившийся из сил олень раздувал бока, жадно хватая ноздрями воздух — собаки загнали его к подножию скал и обложили кругом, и теперь он собирался подороже продать свою жизнь. Рогов у него не было, они еще только начинали отрастать, а вот острые копыта передних ног при удачном ударе легко могли искалечить пса. Его убийцы — сравнительно небольшие, значительно меньше волка, рыжие звери с большими округлыми ушами, похожими на растрепанный веник хвостами и тонкими лапами, вовсе не производили впечатления грозных хищников. Впечатляла слаженность действий семерки охотников. Они действовали, как пальцы на руке мастера- виртуоза, выполняющего знакомую с детства работу. Обложив загнанного зверя, псы, порыкивая, приблизились на минимальное расстояние, на котором жертва не могла достать их своими копытами. Затем два хищника по очереди бросились с разных сторон, в последний момент уворачиваясь от удара оленьих копыт. Отбиваясь от них, олень пропустил третьего, успевшего вцепиться в сухожилия на задней ноге жертвы. И только когда вся стая повисла на боках оленя, практически лишив того возможности двигаться, вожак вцепился в оленье горло. Никто из псов в схватке не получил даже царапины.

Наблюдавший за этой охотой Роман в который уже раз отказался от попытки спуститься со скал на равнину. Без «Лендровера» это сафари долго не продлится. Шишагов уже видел внизу леопарда, ночью слышал вой, который принял за волчий. Теперь еще эти невзрачные звери, легко убившие большого оленя. В степи, полной пасущихся травоядных, и хищников должно быть множество, разнообразить собой их рацион категорически не хотелось. Можно было попробовать передвигаться между виднеющимися островками деревьев, на ночлег забираясь повыше, но слишком велико было расстояния между рощицами.

Шишагов еще с минуту понаблюдал за рвущими добычу псами и начал тихонько пробираться выше в скалы. Если не получается пересечь равнину, остается перебраться через горы, тем более что по какому-то капризу природы только на границе со степью горы образовали почти отвесную стену, дальше таких обрывов практически не было, кое- где приходилось карабкаться, но путь был вполне проходим. Иногда встречались поросшие лесом ущелья.

В одном из них Роман переночевал, а несколько часов спустя, взобравшись на очередной перевал, лопнувшим аэростатом уселся на подвернувшийся камень. Долго матерился, глядя на поднимающиеся за полосой альпийских лугов снежные шапки на вершинах основного хребта, на висящие много ниже этих вершин облака. Исчерпав запас ругательств, встал и медленно поплелся обратно.

Вот уже третий день Рваное Ухо ничего не ел. Правда, перед этим удалось поймать зазевавшуюся дрофу, но с тех пор все его попытки подкрасться к добыче заканчивались неудачно. Что поделаешь, старость не жалеет даже лучших. Еще не так давно Рваное Ухо был самым большим и могучим из сородичей, даже свою отличительную отметину он получил, совершив подвиг, который до сих пор никто не смог повторить — спрыгнул с дерева и из самой середины стада унес поросенка, увернувшись от бешеной атаки родителей. Только край его левого уха был разорван клыком секача. Много весен он не имел соперников среди самцов своего рода, когда приходила пора заводить потомство, но этой весной праздник был на стороне молодых. Скоро кто — то из этих наглецов попробует отобрать у него и охотничью территорию.

Сегодня ночью охота снова не удалась. Если так пойдет и дальше, не пришлось бы дожидаться появления детенышей у травоедов, питаясь лягушками и снулой рыбой. Обычно весной Рваное Ухо охотился там, где со скал падала вода, а на пути добычи к удобному водопою было много удобных для засады камней и небольших рощиц. Но этой зимой там поселился большой медведь, и только ловкость спасла Рваного, когда они столкнулись нос к носу. Чудом удалось увернуться от замаха когтистой лапы и проскочить сквозь щель между двумя лежащими рядом камнями, слишком узкую для огромного врага. С тех пор Рваное Ухо не подходил близко к бегущей со скал воде. Переступив с лапы на лапу, Рваный развернулся, его пятнистая шкура заиграла на солнце, и он, потянувшись, вошел в пещерку, которую много лет назад отнял у старого дряхлого леопарда вместе с охотничьей территорией.

* * *

Роман спал на уже привычной постели из веток, согреваемый жаром костра. Спал беспокойно, ворочался, ему снилось, что снова нужно карабкаться по скале, спасаясь от медведицы (во сне он знал, что это именно медведица), а наверху его поджидали жена, теща и лица нерусской национальности в черных облегающих одежках японских ниндзя. Лихо запрыгнув на отвесную стену, Роман легко и изящно, словно танцуя, смертоносными ударами завалил одного джигита за другим, под восхищенный визг жены и одобрительное ворчание тещи. Не успело еще тело последнего бандита тяжко рухнуть на камень площадки, как маленькая толстая Ираида Акимовна, задрала полы байкового халата, дабы не связывали её ног в розовых панталонах, и, не снимая любимых тапок, стала показывать, как правильно наносится боковой удар ногой в голову в прыжке. Лена начала теснить его к кровати, на ходу срывая дрожащими от возбуждения руками одежду, танцуя танец живота и исполняя боевую песнь «Ты совсем забыл свою бедную крошку». Не понимая, откуда в горах кровать, Роман затравленно огляделся, попятился…

Родственницы приближались. Шишагов радостно улыбнулся и шагнул с обрыва, прямо в лапы бушующего внизу чудовища.

Почему-то зверь не стал рвать беспомощную добычу, а только громко зарычал и заплакал. Тяжелая, теплая слеза упала на лицо человека, потом еще и еще, становясь все холоднее…

Снова ударил гром, еще громче и раскатистей, чем в первый раз. Ливень превратился в сплошной поток воды, отвесной стеной падающей на землю. Не понимая, где медведь, почему темно и откуда вода, Роман вскочил. Набросил куртку на голову, схватил полные воды кроссовки и метнулся вдоль стены ущелья в поисках хоть какого-нибудь укрытия.

Несколько раз спотыкался и падал, больно ушиб ногу о камень, для полноты ощущений влетел в заросли ежевики. Проснувшись окончательно, пристроился под толстым стволом наклонно растущего дерева, пытаясь плотнее укрыться кожаной курткой и страстно желая, чтобы она стала вдвое больше.

Ненастье веселилось вовсю. Окутавшая мир тяжким ватным одеялом темнота между вспышками молний казалась еще чернее и непрогляднее. Гром гремел не переставая. Предки считали его грохотом колёс мчащейся по небу колесницы Перуна. Судя по мощности, местный бог грозы ездил на танке. Огромные, ветвистые молнии, вспыхивая непрестанно, заливали землю своим белым светом, весенняя свадьба Неба и Земли охватила все видимое пространство.