Охота на Голема - Михаил Шухраев Страница 7

Завидовать МЕЧЕНЫМ не надо. Человек получает деньги, славу, приятные романы с приятными женщинами — а человека-то и нет! Есть говорящая оболочка, «шкурка». А потом эта «шкурка» отбрасывает ноги. Таковы условия контракта: ты получаешь желаемое и даже не чувствуешь, что тебя усиленно кидают.

Эту технику Жаклин знала в совершенстве. И знала, кто ее создал, кто заключает контракты. Знала — и очень хотела, чтобы вместо этого глупого парня на ее пути возник этот самый «кто-то».

Но спасать МЕЧЕНОГО глупо и бессмысленно.

Скорее уж, Жаклин поступает добродетельно, спасая несчастных от посмертных страданий. Ведь и такое возможно.

Она зашла в магазин специально, и специально решила не отводить глаза кассирше. Пускай та ее запомнит как следует. Местных стражей порядка можно было не бояться. Но если кассиршу случайно расспросит кто-то другой… Если слух о ней дойдет до кое-кого, связанного с «контрактами»…

Пусть. Скрываться она не собирается. Зачем скрываться, если она хочет одного — бросить вызов?

Момент настал. Она очень вовремя успела в город, где как раз идет «контрактная кампания».

— Этот город — последний на твоем пути, милочка, — пробормотала она, обращаясь к той, что создавала МЕЧЕНЫХ. — Последний, запомни! Я найду способ прервать твой путь.

Тот МЕЧЕНЫЙ, который зашел в суточник и стоял перед ней в очереди, еще не окончательно изжил свою душу. Судя по всему, ему жить недели две, а то и три. Жить, радоваться жизни — и не замечать, как тихонько, словно в какую-то черную дыру, исчезает его душа.

Но теперь будет все иначе, не так, как предусмотрено договором. Он отправится в свое последнее путешествие прямо сейчас.

…На улице уже зажглись фонари. Правда, светили они плохо, к тому же, далеко не везде.

Этот город был красивым, но Жаклин здесь не нравилось. «Когда все закончится, я вернусь к себе.

Вернусь в город света», — повторяла она про себя, прекрасно зная, что не сможет там жить. Даже когда уничтожит ту, которую ненавидела всю свою жизнь.

«Город света» давно уже стал для нее пустым и тоскливым.

Но сейчас она не отдавала себе в этом отчет. Сейчас она была охотником. А жертва находилась совсем неподалеку и даже не подозревала, что уже приговорена. Сперва — приговорена собственной глупостью, желанием быстро и бесплатно получить то, что хотелось. А теперь его приговорила Жаклин. Приговорила к смерти. Только к легкой смерти. Ей, в отличие от устроительницы «контрактов», мучения были ни к чему.

Спина МЕЧЕНОГО маячила впереди. Парень шел, ничего не опасаясь. Жаклин с сомнением покачала головой — это он, пожалуй, зря. Она уже три дня выслеживала его и знала о неуемном хвастовстве парня.

Даже если бы богатство свалилось на него обычным путем, можно бы проявлять большую осторожность.

Он свернул в переулок, Жаклин последовала за ним. Вот, пожалуй, ее он опасаться тем более не станет. Да и кто будет бояться встречи с женщиной, которая явно идет из магазина с тяжелым пакетом в руках?

Вот и чудно.

Она не испытывала к нему ни жалости, ни особого сожаления. К чему, если он уже мертв?

Машин в переулке не было — всю центральную часть тротуара перекопали для каких-то строительных целей. Жаклин посмотрела вниз — там виднелись открытые трубы. Вот и хорошо — в этих, довольно глухих краях, труп найдут не сразу. Парень живет один, это тоже хорошо. Никто его не хватится — по крайней мере, слишком быстро.

Парень перешел улицу по ненадежного вида мосткам. Жаклин, чуть помедлив, последовала за ним. Она неплохо изучила его маршрут, и знала, что сейчас он должен свернуть под арку. Окон дома напротив оттуда не видно, арка поворачивает, и на какой-то момент идущий оказывается в каменном мешке. Прохожих тоже быть не должно — разве что случайные. Район довольно-таки криминальный, к чему рисковать, если можно идти по оживленной улице.

Жаклин сознавала, что теперь слава «криминального района» еще больше укрепится. Но ей было все равно.

Она ускорила шаги, стараясь ступать неслышно. Пускай жертва до последнего не поймет, что происходит. А если появятся какие-то случайные прохожие, можно будет сделать все и на лестнице. Место действия тоже ничего не решает. Как и выбор оружия.

Это, обычно, лишь в романах для таких действий нужен кинжал, да не простой, а серебряный, закаленный черт знает в чем, да еще и с произнесением черт знает каких заклинаний. Действительность гораздо проще — ничего подобного не требуется. Важно не оружие, важно, кто берет его в руки. А оружием может быть что угодно — даже кухонный нож.

Теперь она шла быстро, почти бежала, едва касаясь земли. Со стороны это, наверное, выглядело даже жутковато: в ее движениях появилось что-то звериное, обыкновенный человек так не ходит. Но парень не обернулся, а больше наблюдать за ней было некому.

Он так ее и не увидел — даже когда остро отточенный узкий кинжал вошел ему в спину.

Кричать и звать на помощь он тоже не стал — удар был рассчитан очень точно, и когда парень повалился на землю, он был уже мертв.

Жаклин наклонилась над ним, потом оттащила метра на полтора — туда, где в арке было темнее всего.

Теперь дело оставалось за малым.

Она осмотрела вынутый кинжал. Крови пролилось совсем мало, пожалуй, напрасно она потребовала две бутылки минералки — сошла бы и одна.

Она достала из пакета бутылку, и, не глядя больше на свою жертву, смыла капельки крови с кинжала и рук. Открытая бутылка издала шипение, а пузырьки приятно защекотали кожу.

Вот и все, дело было сделано.

Она убрала свое оружие, положила пустую бутылку в пакет — ее не следовало выкидывать в ближайшую помойку. А потом, так и не посмотрев на скорчившийся труп, который несколько минут назад был вполне живым хвастуном, развернулась и пошла прочь.

Сожалений в содеянном Жаклин не испытывала. Пожалуй, если бы парень знал, какой именно контракт он заключил, и чем для него это закончится, он и сам полез бы в петлю или выкинулся бы из окна. Хотя… такие, как он, не способны принять решения.

Она ему только помогла, но не это было главным.

Сейчас Жаклин очень хорошо чувствовала иное — некая дама вполне благородного и респектабельного вида, живущая за многие сотни километров от Петербурга и от места, где погиб этот парень, должна была скорчиться от боли. А когда приступ уляжется, она должна понять — кое-кто отлично знает, каков род занятий респектабельной дамы. И не только знает, но и встал на ее след.

Выйдя на освещенную улицу, Жаклин направилась к ближайшей станции метро. Настроение у нее было отличным, и никто не мог бы предположить, что эта женщина только что отправила на тот свет человека. Она мурлыкала песенку на странно звучащем здесь, в теперешнем Петербурге, языке, тихо улыбаясь своим мыслям.

— Все глухо! — с досадой сказала Настя, когда к ужину в столовой О.С.Б. собралась вся компания. — Ты уже знаешь в подробностях, что тут сотворилось? — обратилась она к сидевшей напротив Оле.