Проект "Справедливость" - Даниил Аксенов Страница 7

Теперь я уже хорошо видел прохожих, моих спасителей. На их головах красовались черные повязки, которые так любят режиссеры фильмов о пиратах. Прохожие были одеты в строгие сюртуки с серебристыми пуговицами, чем-то напоминавшие старинные костюмы английских полицейских. Последнее сравнение было верно: обладатели повязок являлись местными жандармами.

Я ненадолго оставлю без присмотра свое собственное распластанное на тротуаре тело, чтобы рассказать о городских жандармах. Это того стоит. Каждый маг в городе, а возможно и за его пределами, обладает ограниченным резервуаром энергии. Его хватает на две-пять энергоемких форм, что зависит от силы и опыта мага. Потом опустошенный резервуар постепенно наполняется. По сути, резервуар есть у любого человека, только далеко не все могут его наполнить, а без резервуара мага не выйдет. Такого немага называют 'пустым' и ко мне это тоже относится. Жандармы же могут с ходу выдать десяток форм - у них гигантский резервуар. Им таковой вручила ратуша. Мало кто из могущественных магов, обладающих отточенным мастерством, захочет связываться с ними. В жандармерии обычно служат середнячки, но огромный запас сил делает их сверхопасными.

Теперь снова вернемся к моему телу. Жандармы стояли уже рядом со мной, обратившись лицами к карете. Карету видел и я. Вот уж не знаю, что там произошло, но желтая деревянная крыша ввалилась внутрь, ощетинившись острыми поломанными досками. Две передних лошади рвались вперед, пытаясь встать на дыбы. Увы, им мешал существенный груз: две задние лошади были мертвы и повисли на лямках и перекладинах. Рядом с каретой лежал незнакомый мне человек в темно-зеленом жилете, вероятно, кучер. А на полпути между кучером и мной едва шевелился Виталий. Он уже потух и сейчас еле слышно постанывал, механически скребя рукой мостовую. Ни блондина, ни толстяка не было видно. Похоже, они удрали.

Зашевелился и я.

- Вы в порядке? - один из жандармов наклонился ко мне. Я увидел совсем еще молодое лицо с небольшими черными усиками.

- Да… кажется… спасибо…, - я попытался пошевелить руками и ногами, что с успехом удалось.

- Как ваше имя? - этот жандарм явно допрашивал меня, а его напарник устремился к Виталию.

- Глеб. Я - курьер маркиза Ори. На нас напали.

- Вы были рядом с каретой?

- Внутри.

- Это карета графа Мара.

- Да, я знаю.

Допрос прекратился столь же внезапно, как начался. Теперь жандармы оказывали помощь Виталию, кучеру она уже была ни к чему.

Я встал на ноги и, сделав пару неуверенных шагов, подобрал коробку. Будь она неладна, эта миска, но я ее доставлю по месту назначения! Из-за нее погибло двое, ранен Виталий, да и мне пришлось туго. Доставлю и тут же уволюсь с этой работы. Пошло оно все!

Держа картонку под мышкой, я побрел к Виталию. Он был совсем плох. Лежал на спине, смотря в небо немигающими глазами и что-то неразборчиво бормотал. На его одежде и коже не было ожогов, да и быть не могло. Он был обожжен иначе.

Я заметил, что в зрачках земляка отражаются окна трехэтажного желтого дома, стоящего на противоположной стороне улицы. Окна были узкими и продолговатыми, почему-то казались именно сейчас исключительно старомодными.

- Вы его друг, родственник? - жандарм снова обернулся ко мне.

- Земляк, - ответил я.

- Землянин? А где же… неважно.

Виталия одно за другим окутывали небольшие разноцветные облака. Они медленно возникали, еще быстрее исчезали и появлялись снова. Белое, голубое, розоватое, снова белое… я знал, что это: жандармы старались вовсю, перебирая формы, надеясь, что хоть что-то может помочь.

Послышался звук приближающейся повозки и из-за дальнего поворота вдруг выскочила черная карета, украшенная двумя флажками. Она неслась прытко, стремительно приближаясь, словно стараясь обогнать цокот копыт.

Жандарм бросил на нее быстрый взгляд и тут же обернулся ко мне:

- Ваши люди. Маркиза Ори.

Виталий вновь зашевелился. Мне показалось, что его взгляд стал чуточку осмысленней. Захотелось сказать ему что-то. Но что? Я не знал.

- Выздоравливай, - мое напутствие звучало по-дурацки. Я помолчал и почему-то добавил. - Теперь вспомнил твой Жданов, вспомнил. Он ведь Мариуполь, а Жданов - устаревшее название.

Виталий посмотрел на меня, в этом не было никаких сомнений, и неожиданно явственно ответил:

- Ты путаешь. Мариуполь - старинное название, а Жданов - настоящее.

Я был рад, что мой приятель пришел в себя. Ложное пламя - не шутка, оно действует на всех: и многомудрого старца и развязного подростка.

Карета подъехала совсем близко и резко остановилась. Из нее выскочили трое: двое в серых костюмах и один в белой рубашке и разноцветном жилете. Я знал последнего. Его звали кавалер Файет. Большая шишка в нашей иерархии!

Испугавшись, что сейчас кавалер будет уже совсем рядом и мне не удастся больше поговорить с Виталием, я наклонился к земляку и спросил, почти крича, будто над ухом полуглухого:

- Ты сказал, что здесь всего полтора года. В каком году ты прибыл?!

Кавалер Файет уже подскочил к нам, но Виталий мигнул и ответил, с трудом шевеля шершавыми губами:

- В восемьдесят восьмом.

Я разогнулся. Он прибыл в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом, а сейчас две тысячи двенадцатый. Этот город никогда не уставал преподносить сюрпризы. С самого моего первого визита сюда, когда я только знакомился с этим местом, почувствовал, что в ближайшее время мне его до конца не понять. Сейчас же казалось, что вообще никогда не пойму. Петербург девятнадцатого века, надо же… Прочь отсюда, прочь! Я уже не хочу ничего понимать. Сейчас отдам коробку кавалеру и домой. Скорее, скорее домой!

Сильные желания способны быстро исполняться. Уже к концу дня я был дома и сидел в зале, игнорируя говорящий телевизор. Передо мной стояла одна вещь, еще недавно занимающая все мои мысли. Что это была за вещь, станет ясно чуть позже, а сейчас вкратце объясню, как получилось, что все-таки оказался дома, цел и невредим, да еще с большими служебными перспективами.

Кавалер Файет по прибытию сразу же взял бразды правления в свои руки. Виталия отправили обратно, а я был доставлен в один из домов маркиза Ори, где меня подвергли допросу, хоть и мягкому, но по всем правилам этого искусства. Однако я мало что мог сказать. Описал злоумышленников, сообщил, что они знали мое имя и вообще, наверное, были хорошо подготовлены. Миска перекочевала к кавалеру. Он очень удивился, когда взял ее, а я это удивление поначалу истолковал неправильно. Кавалер крутил эту миску и так и эдак, чуть ли не пробуя на зуб. Потом вызвал трех старых магов. Каждый из них старательно осмотрел миску и все трое качали седыми головами совсем одинаково. Вскоре маги удалились, и в комнате, стены которой были обиты светлым резным деревом, остались я, кавалер и злополучная посудина.